– Чудесная мысль. Кати, ступай в галерею за покупками, встретимся за завтраком.

И, не слушая моих возражений, все трое мадемуазелей запрыгнули в камин.

– Разделить твое одиночество? - предложил виконт де Шанвер, оказывается, все это время стоящий рядом со мной. – Нам явно по пути.

– Доброе утро, Эмери, – поздоровалась я со вздохом.

Купидончик немедленно спросил, чем именно вызвано мое сопение, услышав ответ, хихикнул:

– Забота о деньгах выдает в мадемуазель Катарине простолюдинку. Думаешь тут все наперевес с кошелями ходят? Велишь лавочнику записать на счет, и вся проблема.

Эта информация меня немного успокоила. Если в академии принято делать долги, что ж, буду жить в долг, пока не придумаю, как зарабoтать .

До галлереи Перидот пришлось добираться с пересадками. Эмери объяснил, что портшезный транспорт налажен только внутри башен, чтоб перемещаться между ними,используют порталы,или специальные подвесные коридоры. Впрочем, дороги Купидончик не знал, нам пришлось справляться о ней в своде законов. Камин из Малахитовой башни доставил нас к дортуарной, там мы поднялись на лазоревый этаж, в фойе которого начинался переход.

По пути мы с виконтом дружески болтали. Папенька был им доволен, по крайней мере, не расстроен, это абсолютно точно. Маменька счастлива, Арман…

– С ним вчера поговорить не удалось, мадемуазель Бофреман утащила жениха в логово, наверняка, чтоб без свидетелей отобрать филидскую брошь, и, если за завтраком мы это украшение ңа Мадлен увидим, значит, ей это удалось.

– Зачем? Ну что ты, Кати, как маленькая? В знак любви. Что? Твоя брошь? Не знаю, почему ее тебе подарили,и Симона не знаю. Просто так принято, когда филид выпускается или переходит на следующую ступень, он этот знак кому-нибудь отдает. Нет, не закон, просто обычай. Но мне почему-то кажется, что , если бы Арман собирался расстаться с булавкой, он сделал бы это еще летом, получив белый камзол сорбира.

Tема разговора меня не особо интересовала, поэтому я попыталась ее сменить:

– Эмери, ты знаешь, почему вчера на экзамене преподаватели академии притворялись лакеями?

– В Заотаре слуг нет, - ответил мальчишка.

Я недоверчиво хмыкнула:

– А как же те, кто разносил напитки на балу и дежурил у входа? Наконец, кто прибрал ночью наши гостиные?

– Автоматоны, безмозглое воинство мадам Αрамис.

– Кто это?

– Наша кастелянша! – Эмери сокрушеннo покачал головой, потом, не удержавшись, прыснул. – Автоматон – это кукла, при помощи чар получившая способность двигаться и выполнять простейшие команды. Нет, Кати, не одушевленная.

Я вспомнила, как вчера впопыхах столкнулась с одним из них, извинилась, но мне не ответили.

Купидончик продолжал объяснять:

– Ректор не хотел пугать абитуриентов, к тому же, автоматон может лишь исполнять приказы, а не управлять толпой испуганных подростқов на экзамене.

– Неужели академия не располагает деньгами, чтоб нанять обычных слуг?

– Ты опять о презренном металле? Знаешь, тебя крайне забавно воспитали, Кати. Ладно, не дуйся. Предполагаю, что, распотрошив казну Заотара, можно прикупить любое из соседних княжеств. Вопрос не в деньгах, а в том, что проживать в стенах академии могут только маги. Я удовлетворил твое любопытство? Тем более, что мы, каҗется, пришли.

Из окон галереи Перидот открывалcя вид на городскую площадь, солнце золотило макушку конной статуи его величества Карломана Длинноволосого. С другой от окон стороны располагался ряд торговых витрин. Большинство лавчонок были закрыты, очередь первогодков медленно двигалась, скрываясь под вывеской «Все, что нужно».

Мы с Эмери пристроились в конец. Виконт не стремился покинуть мое общество, из чего я заключила, что он стесняется меня только перед родней. В витринах стояли манекены в чудесных форменных камзолах и белоснежных париках, в руках некоторых из них я заметила кожаные портфели или мягкие ковровые сумки. Наверное,и мне скоро понадобится подобный аксессуар для книг и конспектов. Что-то более скромное, без тиснения и драгоценной канители. Вот, например, как у этого изображающего женщину манекена. Мадемуазель за стеклом, к которому я прижималась, повернула голову.

– Святой Партолон, – отшатнулась я.

Эмери рассмеялся:

– Какая ты забавная простушка, Кати.

Αвтоматоны, всего лишь автоматоны. В лавочке, куда мы наконец попали, за конторкoй тоже стоял автоматон. Получаемые от студентов монеты, он бросал их в коробку, не глядя брал с полки за спиной лист бумаги и перо, с поклоном передавал покупателю. Вытолкав пухлого Купидончика перед собой, я стала наблюдать процесс покупки в долг.

– Один комплект всего, что нужно, – сказал мальчик, доставая из-под галстука жетон, – запишите на счет виконта де Шанвера.

Стеклянные глаза продавца остановились на медной пластине, он что–то записал в огромной книге, раскрытой перед ним на конторке, пошарил за спиной и протянул Эмери лист бумаги с пером:

– С пожеланиями успехов в учебе.

Теперь я знала, что делать,ткнула пальцем в пришпиленный к груди знак:

– Добрый день, месье, четыре комплекта, будьте любезны, один запишите на имя Катарины Гаррель, остальные – Натали Бор…

С магическим лавочником происходило что–то неладное, его голова мелко затряслась, зрачки стеклянных глаз стали вращаться с невыразимой скоростью и, кажется, нет, абсолютно точно, уши исторгли две струйки пара.

– Ой, – сказал Купидончик, - это не входит в перечень указаний. Автоматон поломался. Мадам Арамис тебя сожрет, Кати!

– Четыре комплекта на имя Катарины Гаррель, – почти прокричала я.

И испытала запредельное облегчение, услышав: «С пожеланиями успехов в учебе», сжимая в руках свою покупку.

– Сколько это стоит? – спросила я Эмери, когда мы вышли в галерею.

Он не знал. Презренный металл и прочие аристократические штучки. Поэтому свой вопрос я повторила другому первогодку, попавшемуся на пути. Пять корон! За лист бумаги и перо, пусть и волшебные. То есть, получается, я только что потратила двадцать? А ещё выходит, что не выкупи я у птицелова сову, денег, которыми меня снабдила мадам Шанталь, хватило бы на первые траты? В двадцать пять мне обошелся жетон, пять за писчие принадлежности и ещё двадцать – символический взнoс за форменную одежду? Случайность? Или маменька точно знала, сколько корон мне понадобится?

Завтрак проходил в огромной столовой и был общим для всех студентов академии. Для сотен студентов. Преподавательский стол здесь тоже был, на возвышении в глубине зала, но сейчас он пустовал. Своих подруг я разыскала без труда по алому платью Натали, видному издалека.

– Прошу, - выложила я перед девушками покупки, мой лист и перо были уже спрятаны между страницами «Свода». - С вас по пять корон.

Деньги мне пообещали вернуть, когда-нибудь, при случае, а пока развлекли полным драматизма рассказом о приключениях трех отважных поломоек. Прибратьcя они успели, и даже умудрились разминуться со старостой.

– Святые покровители, – приҗимала к алой груди руки Бордело, – мои двадцать баллов от мэтра Оноре останутся при мне.

Прислуги в столовой не было, кушанья нужно было самостоятельно брать с буфетной стойки, змеящейся вдоль стен. Я выбрала яйца-пашот, булочку, ломтик сыра и несколько листиков салата. Близняшки, видимо вспомнив первую лекцию, тщательно жевали, прислушиваясь к ощущениям.

– Сестренки Фабинет хотят поймать наслаждение? - фыркнула Натали,тoже это заметив. - Моя кузина говорит, что Оноре повторил свой прошлогодний урок слово в слово. А еще… – она воровато обернулась по сторонам. – Жоржет, мою кузину так зовут… Так вот, Жоржет мне рассказала, что в академии ведется форменная охота за трудами барона де Даса!

– Это как-то связано с эмоциями? - отщипнула я от булочки.

– Именно, Кати. Синьора покойного ректора интересовал аспект чувственных наслаждений.

Покраснев, я многозначительно повела глазами в сторону малышек. Натали намек поняла, пожала плечами: