— Что случилось? — спросила она, присаживаясь на ступеньки и усаживая Кэни рядом с собой.

— Он хотел меня завербовать. Хотел, чтобы я следил за вами. Угрожал. Говорил, что того, что я был в ту ночь в штабе, вполне достаточно, чтобы я пошел под трибунал. Зачем вы ему рассказали?

— Я не рассказывала, поверь. Там, наверное, были камеры. Ты согласился?

— Нет! — попытался вскочить Кэни, но Кэсс положила ему руку на плечо и сильно нажала.

— Дурачок. Нужно было соглашаться.

— Я не мог…

— Все ты мог. И согласиться, и даже предложить ему какой-нибудь план. Кэни, ты мне нужен живым и здоровым. Невеликое дело — соврать эсбэшнику.

— Есть еще офицерская честь, — неожиданно жестко сказал Кэни. — И она мне не позволяет даже в шутку согласиться стучать на своего командира.

— А если бы я тебе приказала согласиться?

— Это другое дело.

— Ну, так пойдешь к нему и скажешь, что передумал. Это приказ.

— Не могу…

— Это еще почему?

— Он не поверит. Мы… мы интересно поговорили. Он ударил меня по лицу.

— Что сделал?!

— Он. Ударил. Меня. По лицу, — раздельно проговорил Кэн. — Меня. Офицера Империи. А я даже не мог ударить в ответ. Потому что он позвал бы охрану, и я не смог бы вам рассказать.

— Кэни, Кэни… — Кэсс притянула его лохматую голову к груди, погладила по щеке. — Мальчик мой… Эта операция кончится, и Эскер получит по полной программе. Я тебе обещаю. Он будет стирать носки самому молодому лейтенантику СБ на самой заштатной планетенке. Только не сорвись, хорошо? А сейчас я отстраняю тебя от вылетов до конца операции.

— Нет! — встрепенулся Кэни, поднимая голову. — Мне сейчас очень нужна хорошая драка.

— Кэн, ты не в состоянии сейчас идти в воздух.

— Ну, пожалуйста…

— Хорошо, — согласилась Кэсс, чувствуя всем телом, что совершает ошибку. Насколько большую — она еще не знала, но очень скоро ей предстояло узнать. Такие ошибки называют фатальными. Но она слишком устала и была подавлена всем происходящим.

На город вышли уже осторожно, ожидая сюрпризов. Кэсс сначала хотела запросить прямую связь со спутником, но потом передумала. Слишком уж явное недоверие к базе получалось, а демонстрировать это пока что было преждевременно. Перечня ошибок и смутного ощущения, что их пытаются подставить, хватило бы для Полковника. Но рядом с Полковником маячила тень Эскера, почти всемогущего и, кажется, сумасшедшего. Отлаженная система передачи информации «спутник — база — эскадрилья» ей вдруг перестала нравиться. Все было хорошо, до тех пор, пока база не начинала подводить, и, судя по всему, подводить намеренно. Но — еще мало материала, мало. И пока самой не получается поверить до конца, что проблемы именно в несвоевременной передаче информации, а не в приказе из штаба.

Пошли на город. Уже разнесли в руины промышленные кварталы и принялись неспешно уничтожать жилые. Кэни отрывался по полной программе, проходя впритирку к домам и опускаясь до минимальной высоты. Там, где ширины улицы было недостаточно, он клал машину на бок и маневрировал между близко стоящими высотками. Кэсс его не одергивала. Пусть сбрасывает напряжение. Оскорбление, нанесенное Эскером, останется, но первая боль уйдет.

— Вау! Кэсс, у меня галлюцинации!

— Рон, в чем дело? Что за лексика? — рыкнула Кэсс.

— Если с базы не сообщают, что на горизонте несколько чужих истребителей, а я их вижу — у меня галлюцинации, о чем и докладываю, — напряженно рассмеялся Рон.

— Что на горизонте? — завопила напрямую Рону Кэсс, резко поднимая вверх машину.

— Примерно два десятка истребителей… Мать, да это же…

— Олигархия. «Ласточки». И их больше… — увидела своими глазами силуэты серебристых птиц на горизонте Кэсс. «Ласточки» быстро приближались. И было их не меньше двадцати пяти.

Параллельно приказывая всем подняться повыше, Кэсс кричала в канал связи с базой:

— База! База! База,… вашу мать! — но ответом ей было молчание. Она переключилась на спутник: — Спутник! Спутник, ответьте Кэсс! Спутник!..

Оба канала глухо молчали.

— Ребята, нас оставили без связи с базой и спутником. Уйти не успеем, принимаем бой.

… «Ласточки». Олигархия любила называть свою технику именами животных и птиц. И они на них действительно походили. Олигархия — государство, сделавшее раз и навсегда упор на биотехнологии. Копирующие и улучшающие природу инженеры Олигархии всегда придавали своим изделиям контуры чего-то живого. И даже солдаты их, проходя свои модификации, чем-то походили на фауну родных миров. Шерсть или крылья у них не отрастали, конечно, но все равно что-то неуловимо звериное в них было — в пластике, во взглядах. Кэсс вспомнила того парнишку, с которым беседовала в дипломатической миссии…

«Опять?! Опять эти отвлеченные воспоминания?!»

«Ласточки» уже были совсем близко, пошли первые ракеты. На экране обзора Кэсс четко видела их число — двадцать восемь. Двадцать восемь против девяти. Хорошее сочетание.

— Вот тут-то мы и ляжем… — словно прочитав ее мысли, сказал напрямую ей Рон.

— Прорвемся! — заорала она в ответ, давя на него и голосом, и транслируемыми связью эмоциями.

А полностью активировать управление не получалось. У нее даже не получалось синхронно управлять всей эскадрильей, и она приказала действовать по звеньям, надеясь, что у нее, Рона и Истэ получится взаимодействовать между собой. Про код она пока еще не вспомнила.

«Ласточки» перли дуром, и один большой любитель тесных взаимодействий уже падал, получив от Кэсс заряд плазмы прямо в область кабины и лишившись возможности управлять машиной. Второй был к этому опасно близок, но пока что уворачивался от фокуса пушки, выписывая немыслимые для «Ласточки» петли, но все равно проигрывая Кэсс в маневренности. Чтобы уйти от третьего, наседающего на нее сзади, потребовалось рухнуть вертикально вниз. Перегрузка шла за перегрузкой. Через разъем на шее все время вливались стимуляторы, и руки от них теряли чувствительность. А порции кислорода вперемешку со стимуляторами вызывали головокружение. Но лучше несколько секунд головокружения, чем обморок.

И тут Кэни выдал сюрприз. Находясь в самой гуще боя и пытаясь провернуть маневр, который позволил бы ему разделаться сразу с тремя машинами противника, он радостно заорал в общую связь:

— Ребята, я понял, что делает эта дрянь! Она сканирует воспоминания, как эсбэшные установки!!!

— Код Омега! Всем — код Омега! — срывая голос, закричала Кэсс, одновременно задавая последовательность команд кода. И тут же по нервам резануло — Кэни не знает кода! Его не было тогда в комнате!

— Кэни! Слушай меня…

«Отказ системы управления на третьей машине! Полный отказ системы управления на третьей машине!» — оглушительно взвыло в импланте и замигало красным на обзоре. А внизу и левее истребитель Кэни, неловко вертясь в воздухе, как облетающий с дерева лист, падал на землю.

— Кэни, переходи на ручное! Ручное! — она охрипла от собственного крика. Кричать было бесполезно, он услышал бы и шепот — но по-другому не получалось. Кэсс едва замечала, как какая-то ее часть, продолжая управлять машиной, ударила из плазменной пушки по второму противнику и тут же, подаваясь назад, сбила залпом двигателей третьего и добавила лазером. После введения кода управление немедленно пришло в норму.

Истребитель Кэни на минуту стабилизировал падение — и тут сверху на него спикировал кто-то из «Ласточек» и на краткий миг закрыл его собой. А когда Кэсс вновь увидела его — на землю падали уже две части машины, рассеченные вдоль лазером «Ласточки». И — короткая вспышка взрыва.

«Третьей машины нет! Третьей машины нет!» — вновь взвыл механический голос.

— Кэни… — прошептала она. — Эскер, ты труп.

— Близко к ним не подходить! Лазеры ближнего боя у них мощнее нашей защиты, — скомандовала она остальным. Семнадцать. «Ласточек» осталось семнадцать. А их — восемь. Шансы есть. Шансы должны быть — даже подумать о том, чтобы уйти, сбежать от тех, кто сбил Кэни, было невозможно. Если понадобится — она отошлет остальных и останется здесь одна. Мстить. И вернется. Чтобы еще раз мстить — Эскеру. Ей было понятно, отчего произошел сбой в управлении. Управление просто отключили с базы. Отключил тот, кто имел возможность. Эскер.