Оборотни же людей практически ненавидели, но трогать не смели, боясь спровоцировать новую войну. Но об этих существах известно не многое, так как жить они предпочитали особняком от всех прочих.

Их было сложно винить. С последней межрасовой войны, а проще говоря, жестокого истребления людьми «всех монстров и нелюдей поганых», прошло около семидесяти лет. Люди, в большей массе своей невежественные и подверженные нелепым суевериям, давили противника числом, огнём и сталью выжигая всех неугодных. Человеческие толпы, искусно направленные качественной и своевременно проведённой агитацией, по сути лживой, захлёбываясь собственной ненавистью и яростью, уничтожали всё на своём пути. Но всё было до обидного банально: тогдашний монарх, желая расширить границы своего государства, решил извести надоевших нелюдей, значительно уступающих людям числом.

Когда маги, пресвященная интеллигенция и просто мыслящие люди спохватились, было уже поздно. Оборотней практически уничтожили, а эльфы поредели едва ли не на четверть. Совместными усилиями удалось заставить спесивого монарха прекратить войну, бессмысленную и жестокую. Нелюдей полегло много, но человеческое войско, состоящее большей частью из плохо обученных крестьян, редело ещё стремительней.

Пронеслись годы, сменились поколения, людская память сгладила воспоминания, оставив лишь яростное непринятие всего «не такого». Но долгожители не смогли смириться, забыть безвозвратно ушедших товарищей и затерялись в собственных лесах, лишь изредка, по крайней необходимости, появляясь на человеческих территориях.

Дарий, десятилетним мальчишкой застал ужасы войны. Уже в более старшем возрасте постигая магическую науку, он узнал причину произошедших событий, которую и поведал мне.

Знаете, он стал для меня настоящей находкой: не поддающийся глупым предрассудкам, травник смог передать мне объективную картину событий.

Последующие несколько месяцев меня пытались обучить искусству врачевания. Если лечебные заклинания получались без особого труда, то сваренный мною отвар давал иногда неожиданные результаты. Например, первый мой противопростудный сбор вызвал приступ сильной икоты и непонятно почему вылетающие изо рта разноцветные мыльные пузырьки. Действие длилось всего десять минут, но зато теперь этот отвар можно было смело использовать во вражеском тылу, вызывая кратковременную панику. Вот представьте: вышли вы перед противником произнести уничтожающую и грозную речь, а вместо всего вышеперечисленного вы будете способны продемонстрировать только веселенькие цветные пузырьки.

В общем, зелья я варила ещё пару раз, но с тем же результатом. Дарий решил, что для меня скорее всего подойдёт практическая магия, то есть атакующая и защитная. Ели последней травник мог меня обучить, то для изучения боевой магии мне была выдана внушительная стопка, покрытых пылью рукописных книг. Окунувшись в волнующий мир магии, я без опаски изучала, то, что было мне действительно по душе. Впервые за последние несколько лет я смогла расслабиться и вздохнуть полной грудью, не опасаясь предательского удара в спину.

Так как сумка переместилась вместе со мной, я продолжила тренировки с мечом, избрав для них небольшую полянку за домом.

Однажды, увидев мои старания, Дарий, сказал, лукаво блеснув глазами:

— В твоём возрасте, Руфь, девушки только за парнями бегают, а ты владеешь оружием не хуже заправского вояки. Неужели ты мечтаешь о военной карьере? — это было спрошено в шутку, но травник наткнулся на взгляд моих абсолютно серьёзных глаз.

— Знаешь, Дарий, я ещё в раннем возрасте поняла, что кроме меня самой обо мне никто не позаботится. А ждать у моря погоды, в надежде, что кто-то придёт и спасет меня, я не намерена, — и добавила, усмехнувшись. — Слишком хорошо я поняла, что максимум знаний и умений, оказывают значительное влияние на продолжительность жизни.

Дарий задумчиво посмотрел на меня и, прежде чем уйти, добавил:

— Гляжу я на тебя, Руфь, и не могу понять: кажешься юной девушкой, а взгляд у тебя, как у много прожившего и повидавшего человека, — сказал травник, оставив меня стоять посреди поляны.

Несколько раз я сопровождала Дария в деревню. Но даже во время моих немногочисленных посещений, я не смогла свыкнуться с всякий раз охватывающим меня ощущением. Я чувствовала себя бесконечно далёкой от радостей и переживаний местного населения, поэтому почти никогда не присоединялась к деревенским праздникам. Я не скучала, тем более у меня появился первый настоящий друг…

Уже давно стояла холодная погода. Осень, неохотно уступившая свои позиции зиме, осталась лишь в воспоминаниях. Лес, казалось вычищенный до последней крошки, осел грибами, ягодами, да разными плодами в крестьянских закромах. Выпавший снег ледяным покрывалом охватил землю, не оставив не единого тёмного клочка. Доведённые голодом до отчаяния, звери искали пропитания в крестьянских хлевах и курятниках.

Тот случай не стал исключением из правил. По просьбе Дария, я относила сваренный им лечебный отвар, для захворавшей жены одного из крестьян. Травник находился уже в весьма почтенном возрасте, поэтому длительное хождение по сугробам было для него обременительно. Я была рада помочь и никогда не отказывалась сбегать в деревню.

Подойдя к нужному мне дому, заметила небольшую толпу, собирающуюся вокруг чего-то и яростно спорящую. Подошла ближе и поинтересовалась у одного из мужиков:

— Что здесь происходит? — чужие спины практически закрывали обзор.

Крестьянин, оказавшийся местным кузнецом, покосившись на меня, ответил:

— Так, вот, госпожа ведьма, нашли мы его… Залез стервец, ко мне в курятник. Если б я вовремя не заметил, всех кур перетаскал ей-богу! — и тут я смогла, наконец, увидеть предмет нашего короткого разговора.

Им оказался молодой ещё волк, почти волчонок, худой до выпирающих рёбер, да затравлено сверкающий желтоватыми глазами, не находя в себе сил даже рычать.

События тем временем принимали весьма решительный оборот: какой-то не в меру активный крестьянин с вилами угрожающе надвигался на волчонка. Встретившись глазами с испуганным и затравленным волчьим взглядом, я внезапно ощутила охватившее зверя отчаяние. Чужой страх электрическим разрядом прошёлся по позвоночнику, заставив слегка приподняться волосы на затылке.

Через мгновение я стояла перед крестьянином, готовая бороться до конца за маленькое живое существо, замершее за моей спиной.

— Не смейте его трогать. Я заберу волка с собой, он вас больше не тронет, — меня не очень любили, но темнее менее опасались, поэтому не посмели возразить.

Отдав отвар заказчику, оказавшемуся среди собравшихся людей, я присела около волчонка. Аккуратно положив руку ему на холку, постаралась транслировать свои эмоции — показать, что не желаю зла и лишь хочу помочь.

«Пойдешь со мной, Серенький? Я позабочусь о тебе» — на что неожиданно получила волну согласия-настороженности.

Я отвела волка в дом травника и выхаживала почти всю оставшуюся зиму, залечивая пораненную где-то лапу. Серый стойко терпел все мои лекарские потуги и лишь недовольно перебирал хвостом время от времени. Дарий беззлобно посмеивался, наблюдая нашего нового сожителя и, постепенно сам проникался к нему тёплыми чувствами.

Так я встретила первого своего друга в новом мире.

А в другом, почти забытым мною мире, состоялся разговор, о котором я не могла знать…

Немолодой уже мужчина, внимательно смотрел стальными глазами в старинное красивое зеркало, несколько не сочетающееся по стилю с современной обстановкой кабинета. Но что действительно поражало, так это отражение совершенно другого существа, с легкой насмешкой глядящего на своего собеседника.

— Мы её потеряли! Мои люди говорят, будто она испарилась! Да как они могли упустить её?! — почти шипел, сидящий напротив зеркала мужчина.

Любой человек, услышавший такую ярость, счел бы за счастье оказаться как можно дальше от говорящего. Но на отражение эта гневная речь не произвела никакого впечатления.