Первым очухался управляющий.

— А, Сергей! Доброе утро! — радостно воскликнул он. — Прости, что мы к тебе нагрянули, просто с утра позвонил твой сосед снизу и сказал, что из системы охлаждения сверху к нему течет вода! Тебя не оказалось дома, но мы по инструкции должны были отреагировать. Так что приношу свои извинения за вторжение в личное пространство, я сегодня же пришлю отчет о проделанной работе и объяснительное письмо с извинениями.

— Да вообще без проблем! — улыбаясь, Серёга мельком взглянул на систему охлаждения, и дураку было понятно, что до нее никто даже пальцем не дотрагивался. — Я сейчас пойду себе кофе делать, кто-нибудь хочет?

За всех опять ответил управляющий:

— Нет, спасибо, ребята уже почти закончили, сейчас мы все доделаем и не будем тебе мешать.

— Конечно, не буду вас отвлекать, если что, я на кухне, — ответил Серёга и, стараясь сделать вид, что ему вообще пофиг на то, что здесь происходит, пошел на кухню.

Грохоча посудой, включил кофемашину, попытался из-под угла стенки подглядеть, что там они такое делают, ни хрена не увидел, плюнул, взял кофе и уселся за стол.

На почту прилетели его анализы. В его крови Ребекка обнаружила какой-то там вирус герпеса В-101, и ему теперь необходимо явиться через два дня для повторной сдачи анализа, если все подтвердится, пройти лечение. «Неожиданно», — усмехнулся про себя Серёга. Пока он сидел и размышлял, как дальше вести себя с этой дамочкой, показался управляющий с рабочими. Он с торжественным видом объявил:

— Мы закончили! Приношу еще раз свои извинения за вторжение. Хорошего дня. Да, спасибо, что все починили! И вам, ребята, хорошего дня! — разулыбался ему в ответ Серёга. Выпроводив своих нежданных гостей, он еще раз подошел к системе охлаждения. Ну вот, сейчас уже было похоже на то, что они ее трогали, кожух был немного смещен, а вокруг подкрашено свежей краской, «типа работали». Только вот, когда он вернулся, они явно занимались чем-то не тем. Интересно чем, Серёга покрутился на месте, но ничего особенного не увидел.

Прилетело еще одно письмо от Дэ Хена, Серёга даже вначале открывать не хотел. А смысл? К границе резервации за ответом он поедет только завтра, а эти его письма с непристойными рассказами и ругательствами были обычным делом.

Через пять минут прилетело еще одно.

Тут уже без вариантов, надо было отвечать, иначе забомбит голосовыми. Он непоследовательно открыл последнее: «Чего ты, блядь, там молчишь? Спишь уже или дрочишь? Ну и как тебе новости?»

«Отлично, еще и в Шато какие-то новости, а то мне сегодня местных не хватает», — подумалось Серёге.

Он быстро настрочил ответ, попросил Дэ Хена угомониться.

«Хэнчик, какой, блядь, сплю! У нас двенадцать часов дня! Сейчас, подожди, почитаю! Только недавно вернулся со сдачи анализов, у меня, кстати, какой-то вирус в организме обнаружили. Приехал домой, а тут гости нежданные образовались».

Он открыл верхнее письмо Дэ Хена и начал читать: «Добрый вечер, дорогой мой Серёженька!» Начало письма Серёге сразу не понравилось. «Довожу, блядь, до твоего сведения, что бутылку этого гребаного вина твоего личного сбора распорядился отправить на выставку сам Джо Рокфес Пятый. Семья которого полноправно владеет всем, на минуточку, нашим регионом, но никогда раньше не влезала во внутреннее управление Шато. А вторую бутылку приказал отправить ему в Калифорнию в его личное пользование. Туда же, кстати, забрали бутылку и моего сбора. Ну как тебе? Охуеть новости?»

Пока Серёга читал письмо, ему уже прилетело еще что-то от Дэ Хена.

Он открыл следующее: «Какой, блядь, у тебя там может быть вирус? Чего ты пиздишь? Я лично сегодня просматривал оставшуюся в Шато копию твоего личного дела и медицинскую карту. Ты здоровый как конь! Единственное, чего я не понял, как так получилось, что в наш отдел кадров по тебе еще до решения о твоем переводе из головного офиса все бумаги запрашивали. А, и еще, там в некоторых запросах ты уже числишься не как Сергей Ушаков, а как Объект N3. Так что, увидишь где такую надпись, считай, это, скорее всего, про тебя инфа будет. Ладно, целую, пойду спать. У меня завтра тяжелый день, еще и к твоим ободранцам за ответом ехать.

Твой Хэнчик».

Серёга закрыл все. Охереть, как некомфортно жить, когда понимаешь, что тебя за полного дурачка держат и пытаются играть тобой как вздумается. А ты ничего ни понять, ни сделать не можешь.

Он пошел на кухню хоть чего-нибудь перекусить, но как-то кусок в горло не лез. Тогда, завалившись у окна, включил первый попавшийся фильм, отвлечься и ни о чем не думать. Эта ерундистика про вампиров и оборотней, захвативших мир, закончилась в четыре часа дня, до отключения Инессы оставался час, он встал, натянул беговую одежду, вышел на улицу, подумал, что надо опять что-то включить послушать, пока она не вырубилась, поковырял свой плейлист, выбрал старый добрый русский рок, сделал громкость на всю, в его голове заорал Кинчев:

«Я читал в глазах,

Как казнили любовь,

Как мир легко присягал чешуе

Кровью, за кровь».

Хэнчик, закончив все свои дела в Шато и плотно пообедав, надел не стандартный для себя наряд, а обычный спортивный костюм с кроссовками, прихватил свежий букет цветов в корзину и покатил на полностью заряженном электровелосипеде в сторону границы с резервацией. Гнал на полной скорости, понимая, что несколько заобедался, и теперь Инесса рисовала прибытие к точке назначения ровно на семнадцать часов. А ему хотелось приехать пораньше, усесться в те же кусты, не показываясь этим аборигенам, дождаться, когда они перекинут записку, уйдут, и только потом ее забрать.

Так, не сбавляя скорости и чуть пару раз не свалившись на кочках, он долетел до границы к без десяти минут пяти. Соскочил с велосипеда и засел в кустах.

Через пару минут на дороге показались мальчишки, они, как и в прошлый раз, шли, болтая, и все время высматривали что-то в небе. Остановившись на том же месте, куда в прошлый раз приземлилась записка Дэ Хена, они запустили свой сверток в обратную сторону. Но сил у парнишки, который кидал, явно было меньше, чем у Хэнчика, и записка упала на территории резервации в метре от границы. Они побежали подбирать записку, чтобы перекинуть. Но тут Дэ Хен увидел, как просто из ниоткуда с неба на них вылетели четыре дрона и стремительно приближаются к ним со спины. Он выскочил из своего убежища, побежал в сторону границы, крича, ругаясь и размахивая на них руками. Инесса в голове просто гудела сиреной, показывала красный восклицательный знак. Он замер на границе с резервацией, а мальчишки в полуметре от записки. Дэ Хен просто уже орал им, чтобы они медленно уходили назад, когда сообразил, что они не могут воспринимать мысли. И не слышали от него ни одного звука, только благодаря его размахиванию руками они поняли, что что-то не так.

Тогда Дэ Хен попытался им прохрипеть на корейском, чтобы те уходили назад, но понял, что это тоже без толку, корейского они, скорее всего, не знают.

Мальчишки стояли как вкопанные, машины в боевом положении зависли над ними, а Хэнчик бегал по границе резервации, задрав голову и размахивая руками, надеясь хотя бы обратить на себя внимание дронов, которые на него никак не реагировали, в него была встроена Инесса, и они его воспринимали как такую же рабочую машину, как и они. Но программа же и не давала ему переступить границу с резервацией, он уже сам чувствовал, как его мозг накалился, еще один шаг вперед — и он может взорваться.

Тут один из мальчишек медленно присел, подобрал валяющуюся у дороги длинную палочку и стал пытаться ей подтянуть к себе записку. Дэ Хен упал на колени, зажмурил глаза и, совершенно не верующий до этого ни в какого бога, начал молиться. Через минуту он услышал, как что-то упало около него, он приоткрыл один глаз, записка, привязанная ленточкой к камню, лежала рядом, а мальчишки, пятясь, отступали в глубь резервации, дроны медленно двигались за ними. Они показали ему руками, что все окей. А он погрозил им в ответ кулаком. Не вставая с колен, сделал поклон Будде и перекрестился Христу. Неизвестно же, кто помог. Дэ Хен подобрал записку и на корточках отполз от границы, Инесса уменьшила звук сигнала, и он, пошатываясь, пошел в кусты забирать велосипед. Отсидевшись и отдышавшись там, он засунул записку в букет и поехал домой, уже переключившись на вторую скорость, никуда не торопясь и пытаясь проветрить горевшую изнутри голову.