Это соглашение, как эхо, отразилось в чрезвычайно секретных телеграммах, отправленных Моше Сне его коллегам за рубежом. Каким-то таинственным образом все эти телеграммы были перехвачены британской разведкой и расшифрованы дешифровальщиками Сикрет Интеллидженс Сервис. Британское правительство даже опубликовало их текст в специальной Белой книге. Следует отметить, что эта Белая книга, называвшаяся также ’’Насилие в Палестине”, была одним из немногих британских документов, в которых, как мне кажется, почти что не было искажений. Быть может, есть и другие документы, такие точные и достоверные, как и этот, но я не видел их. Белая книга 1947 года содержала факты. Так, например, в ней приводилась выдержка из передачи Кол Исраэль официальная радиостанция еврейского движения сопротивления, и добавлялось, что эта передача является особенно важной в свете ее одобрения главой политического отдела Еврейского агентства господином Моше Шертоком.
Это была правда. На одной из наших встреч я поздравил Моше Сне с прекрасной и политически выдержанной радиопередачей. Он принял мои поздравления и добавил: ’’Неужели вы думаете, что я провел эту передачу лишь под свою ответственность? Моше Шерток также одобрил текст”.
В других телеграммах, относящихся к соглашению, заключенному представителями подпольных организаций, Сне писал телеграмма от 23 сентября 1945 года: ’’Предлагается не ждать официального заявления, а призвать все мировое еврейство предупредить британские власти о возможных для них политических последствиях. Если вы согласитесь, то обратитесь к Зеэву Шерфу за статистическим материалом...
Было также предложено, чтобы мы инспирировали один серьезный инцидент. Таким образом, мы затем сможем опубликовать декларацию с заявлением, что это было лишь предупреждением. Кроме того, в этом заявлении могло бы содержаться предупреждение о проведении более серьезных операций, которые непременно будут угрожать безопасности всех британских интересов в стране, если правительство Великобритании вознамерится пойти против нас. Телеграфируйте о своих взглядах на создавшееся положение с точным описанием предлагаемых вами действий. Вам следует тщательно рассмотреть статистический материал, касающийся иммиграции в страну в годы войны. Группа Штерна выразила свое желание присоединиться к нам полностью, на основе выработанной нами программы действий. На этот раз все наши намерения кажутся совершенно серьезными. Если существует, наконец, долгожданное единство, то мы должны предположить, что сможем помешать исполнению какой-либо независимой боевой операции даже Иргун Цваи Леуми. Телеграфируйте о ваших взглядах по вопросу достижения борющегося единства, базируясь на статистическом материале о составе еврейской бригады в рядах британской армии. — Сне”.
А вот выдержка из телеграммы Моше Сне, отправленной 1 ноября 1945 года: ”Мы пришли к рабочему соглашению с товарищами из подполья, по которому мы потребуем от них выполнения определенных задач, разумеется, под нашим командованием. Они вправе действовать лишь в полном соответствии с нашим общим планом. Сне, Шауль Меиров и Бернард Йосеф расценивают данное соглашение как самое желательное в настоящее время. Однако, оно не будет приведено в исполнение, ибо партия все еще задерживает его. Некоторые из них противятся вообще каким бы то ни было действиям и особенно соглашению с подпольщиками. В среду были проведены следующие операции. В Хайфском порту были потоплены два британских корабля, а третий — в Яффо. Все они использовались в погоне за ’’нелегальными иммигрантами”. Железнодорожные линии были перерезаны в 186 местах. В общей сложности было проведено 500 взрывов. Движение поездов и грузовых составов было прекращено от самой сирийской границы до Газы, от Хайфы до Самаха, от Лода до Иерусалима. Во время проведения всех этих операций никто не был ранен или арестован.
Этой же ночью Иргун Цваи Леуми совершил налет на Лод, нанеся врагу тяжелые потери и значительный ущерб. Группа Штерна вывела из строя Хайфский нефтеперегонный завод. Один человек был убит. Как Иргун Цваи Леуми, так и группа Штерна информировали нас заранее о предполагаемом проведении наступательных боевых операций. Мы не возражали против нападения в Лоде, но противились проведению группой Штерна диверсии на нефтеперегонном заводе. Если бы соглашение, достигнутое представителями всех трех организаций, вошло в свое время в силу, то мы оказались бы в состоянии предотвратить события в Лоде и на нефтеперегонном заводе в Хайфе. Я расцениваю тот факт, что партия и исполнительный комитет откладывают на неопределенное время соглашения по данному вопросу, как преступление...”
Соглашение между группами, входящими в объединенное движение сопротивления, т.е. между Еврейским агентством и Хаганой с одной стороны и подпольными организациями — с другой было написано не чернилами, а кровью. Его фундаментальным условием было активное действие и еще раз действие. Оно налагало на нас серьезные ограничения. Но мы соблюдали соглашение. С ноября 1945 года по сентябрь 1946 года, т.е. до окончания участия в нашей борьбе Хаганы, мы совершали налеты на англичан только в полном соответствии с планами, одобренными руководством движения сопротивления. Мы ни разу не провели какую бы то ни было боевую операцию без предварительного согласия на то объединенного командования, за исключением некоторых ’’конфискаций”, которые мы были вправе, согласно нашему соглашению, производить самостоятельно.
Что касается конфискаций, то они производились до того, как о них узнавало руководство объединенного движения сопротивления. В то время, как мы все еще судили да рядили по поводу условий заключения соглашения, одно из наших соединений проникло на территорию военного лагеря в Реховоте, где квартировало соединение британской армии, состоящее из солдат-евреев. Наши ребята, без каких-либо затруднений, никого не ранив и не убив, вынесли несколько сотен винтовок, около дюжины автоматов ’’Брен” и значительное количество военного снаряжения. Радиостанция Кол Исраэль в самых резких тонах заклеймила позором проведенную Иргун Цваи Леуми операцию. Моше Сне и Исраэль Галили обрушились на нас с резкими нападками за проведение этой операции во время, когда полным ходом шли переговоры по заключению соглашения об организации объединенного фронта. С другой стороны, группа Штерна горько сетовала на то, что мы ничего не сообщили им о своем намерении провести боевую операцию в Реховоте, ибо они горели желанием к ней присоединиться.
Наше положение было не из приятных. Мы не хотели говорить нашим товарищам по оружию неправду; но и правду не могли говорить. Мы и сами были захвачены врасплох. Операция в Реховоте была проведена не по приказам верховного командования, а по инициативе самих участников операции. Группа молодых офицеров, бывшая, вероятно, самой лучшей и самой преданной Иргун Цваи Леуми, опасаясь запрета на претворение в жизнь намеченного плана обогащения наших арсеналов оружием, провела операцию, не спросясь у вышестоящего руководства.
’’Все это было явным нарушением дисциплины, которое поставило нас в тяжелое положение. Я посему справедливо обрушился на моих излишне горячих молодых товарищей. Но в глубине души... Мне помнится, в Австро-Венгерской империи Габсбургов существовали специальные отличительные знаки за акты героизма, совершенные солдатами в нарушение формальной военной дисциплины...
Среди тех, кто участвовал в вооруженном налете на военный лагерь в Реховоте были и те, кто проявили себя героями в борьбе за освобождение нашего народа. Среди них немало и тех, которых я никогда не увижу... Я надеюсь, меня простят мои друзья за тот нагоняй, который я им устроил в ту ночь, выполняя свой долг. Это была единственная боевая операция за все годы восстания, проведенная солдатами Иргуна без одобрения верховного командования. Если дисциплина необходима в каждой армии, то насколько она важна в армии повстанцев, окруженных врагами? Ребята, конфисковавшие оружие в Реховоте, прекрасно осознали свою ошибку, и я знал, что они разделяли огорчение, которое я испытывал в ту ночь. Быть может, их следовало наградить, а не порицать? А быть может, то и другое вместе? Порицание было же на деле выражено, и даже в очень резкой форме, но где медали? В нашей армии подполья не было декоративных украшений за ратные подвиги, ставшие необходимым атрибутом каждой армии. Наши бойцы награждались за свои самые выдающиеся героические поступки только сознанием исполненного долга. Эта награда ожидала и нашу недисциплинированную боевую группу в Реховоте. Впрочем позднее, далеко не одна операция по освобождению нашего народа была проведена с использованием тех самых автоматов ’’Брен” и винтовок, ’’конфискованных” в Реховоте!
