4
Личная история членов Верховного командования подобна истории всех офицеров Иргуна. Многие пропали без вести, были сосланы, пленены и убиты. Те, кто занимал их места были молоды и неопытны. Могли ли они с честью справляться с возложенными на них обязанностями? Они справлялись. Сила воли и уверенность в победе с успехом заменяли опыт. Привязанность и вера друг в друга приносили свои плоды: подчиненные наших офицеров верили своим командирам. Иргун никогда не съеживался под тяжелыми ударами. Три наших региональных командира были схвачены один за другим в Хайфе. Четыре командира были выданы британским войскам один за другим в Иерусалиме. Очень молодые офицеры — Арие, Амнон, Раанан, Алон, Тамир и Элицур — заняли их место и показали себя достойными оказанного им доверия.
Мы придерживались рангов, введенных Давидов Разиелем. У нас были капралы, сержанты, младшие сержанты, лейтенанты и один капитан — Яков Меридор. Все эти ранги не имели ровно никакого отношения, за некоторым исключением, к действительной ответственности или служебному долгу офицера. Человек, который в одно время командовал тысячами людей — как например, в Тель-Авивском округе — был всего навсего ’’лейтенант”. В действительной армии под началом лейтенанта находятся несколько десятков человек. Наши ’’сержанты” иногда командовали несколькими сотнями; в обычной армии эта ответственность возлагается на капитана или майора. В Иргуне никогда не было каких-либо конфликтов из-за чинопочитания. Чины символизировали степень ответственности. Не было разницы между офицерами и его подчиненными, за исключением работы, которую они выполняли. Чин не давал привилегий. Член Иргуна, который посвящал весь день работе в подполье, получал средства на содержание семьи от организации, причем сумма эта зависела не от его чина, а от состава его семьи. Офицер или член Верховного командования получал 25 англ. фунтов тогда 100 долларов в месяц. У нас были шоферы — отцы семейств, которые получали более высокую ’’зарплату”, чем члены Высшего командования. Наш бюджет состоял из сумм, которые давали нам некоторые евреи и из денег, которые мы время от времени конфисковывали у мандатных властей. Деньги эти немедленно распространялись на нужды нашей борьбы. Если бы мы не вели себя так, то мы не были бы тем, чем были и не могли бы делать того, что делали. Если слово ’’справедливость” имеет какой-нибудь смысл, то оно было законом в Иргуне. И если термин ’’демократическая армия” имеет какое-то значение, то ’’борющаяся семья” Эрец Исраэль, была одной из самых демократических армий в мире.
Мы выбрали два дня в году для проведения официальных церемоний. Это были 14 ноября — день, когда Давид Разиель вывел первый отряд Иргуна в атаку и 29 Тамуза — день, когда ’’чудесная скрипка, которая должна была быть первой в Израиле, разбилась” так писала 3-го августа 1940 года о смерти Владимира Жаботинского газета ’’Давар”, одна из самых ярых его противников. Парады были короткими. Ни торжественных речей, ни разговоров. Каждый офицер знал свое дело и меру своей ответственности. Подполье не располагает к церемониям. Но те, которые были, действительно впечатляли.
У меня вообще не было чина. Не из-за чрезмерной скромности, а из-за стечения обстоятельств. В польской армии я был капралом, но если бы я даже был полковником, это не создало бы мне никаких преимуществ в нашей организации. Люди, которые были офицерами в различных армиях мира гордились, когда после долгих трудов им присваивалось звание сержанта Иргуна. Необходимым условием для получения вообще какого-либо звания было окончание учебного курса. К моему несчастью, у меня никогда не было возможности закончить такой курс. Правила есть правила. Без этого первого шага я не мог двигаться дальше. Такой мой неопределенный статус вызвал чуть ли не ’’международное осложнение”. Когда я встретился с представителями специального комитета Организации Объединенных Наций, председатель Комитета, высокочтимый судья Сандстром спросил меня, какое я имею право выступать от имени Иргун Цваи Леуми? ”Вы — генерал?” — спросил он меня совершенно серьезно.
Я улыбнулся.
’’Нет, у меня нет чина”. Этот обмен репликами закончился всеобщим хохотом. Улыбка мелькнула даже на лице сдержанного шведа Сандстрома.
В самом начале подготовки к восстанию мы разделили Иргун на ряд секций — в дополнение к естественным административным и областным соединениям. Мы назвали их следующим образом:
1. А.Р. — Армия революции.
2. Ш.С. — Шоковые соединения.
3. У.С. — Ударные силы.
4. С.Р.П. — Силы революционной пропаганды.
Таким образом, мы намеревались разделить Иргун на четыре части, однако действительность меняет все руководящие указания. Армия революции существовала лишь в теории. Она предназначалась для использования в качестве резерва, куда вошли бы в экстренных случаях все бойцы, которые не участвовали ни в одной из 3-х оставшихся секций. И все же эта армия революции так никогда и не была введена в действие. После первоначальной военной тренировки, проходившей в соединениях армии революции, новобранцы переводились в одну из трех других секций. В армии революции не было ни солдат, ни офицерского состава. Самый памятный в ее истории день наступил тогда, когда все подполье как один человек поднялось на борьбу со вторгшимися арабами: тогда каждый, открыто высказавший свои симпатии к Иргуну, сражался в одном из его отрядов, соединений, групп.
В действительности не существовало и шоковых соединений. Названием ’’шоковое соединение” обозначались подразделения Иргуна, существовавшие и до восстания. Шоковые соединения были известны тем, кто знал об их существовании, под кодовыми названиями ’’Красная секция” или ’’Черный отряд”. Идея их создания была сама по себе интересной. Впервые ее высказал Яков Меридор, предположивший, что борьба за освобождение исконных земель еврейского народа потребует людей, прошедших специальную тренировку в районах, населенных лишь арабами — как в Эрец Исраэль, так и в арабских странах. Люди, избранные для этой цели, были поэтому отчаянно храбры и темнокожи. Они усиленно занимались военной подготовкой и арабским языком. Существование ’’красной секции” держалось в абсолютном секрете даже от других членов Иргуна. В результате создалось ’’подполье в подполье”, хотя в конечном счете сама эта идея не получила развития. Она была чрезвычайно удачна и смела, однако ее претворение в жизнь было связано с рядом непреодолимых трудностей. Внезапно самые лучшие люди Иргуна, среди которых были и офицеры, начали покидать организацию. Лояльные бойцы, прошедшие вместе с Иргуном сквозь огонь и воду, не могли придти в себя от возмущения и удивления. Он — и дезертир?! Дезертиры сами подливали масла в огонь. Не удовлетворяясь публичными заявлениями, что он-де ничего общего не имеет с Иргуном, дезертир его клял на все лады. Странное поведение преданных ранее бойцов и известных офицеров было причиной серьезных брожений в наших рядах. Казалось невозможным объяснить правду. Несмотря на это, однако, за дезертирами никто не пошел. Наши ребята были крепко спаяны общим принципом, общим делом. Такой-то дезертировал? Ну и что? Ты — солдат — взял на себя исполнение исторической миссии освобождения нашего народа, исходя из внутренних убеждений. Ты обязан выполнить ее, несмотря ни на что.
Вся эта история с ’’Красной секцией”, хотя и началась со всеобщей печали, кончилась радостью и ликованием. Когда, наконец, после многих треволнений и бед началось восстание, все дезертиры также внезапно как и исчезли, появились в своих регулярных соединениях. Удивлению не было предела. Но на этот раз оно сопровождалось радостью. Только вчера такой-то клял Иргун на чем свет стоит, а нынче он офицер на передовой... У многих раскрылись глаза. Дружба была восстановлена.
В ’’Красной полиции” было много отличных бойцов, которые почти все выглядели стопроцентными арабами. Следует заметить, что не только выходцы из арабских стран обладают темным цветом кожи. Многие ашкеназийские евреи из Европы не менее темны, чем чистокровные сефарды. Я лично знал таких двух ребят из ’’Красной секции”, которые были родом из Лодзи, что в Польше. Но большинство бойцов шоковых соединений происходило из еврейских общин Востока. Отсюда и россказни, распространявшиеся английскими корреспондентами о так называемом ’’Черном отряде” Иргуна, якобы состоявшем лишь из евреев йеменитского происхождения. Немалую толику измышлений, ко всему прочему, добавляли некоторые еврейские политики. Эти джентльмены шептали в кулуарах, а иногда говорили и в открытую, что весь Иргун состоял лишь из евреев йеменитского происхождения. Наши враги, распространявшие измышления о ’’черных йеменитах”, с одной стороны, и ’’подонках из Восточной Европы” — с другой, пытались принизить нас. Жаль, что наши еврейские политические противники приняли на вооружение эту отвратительную расистскую пропаганду, столь излюбленную антисемитами всех мастей и оттенков. Нацистские идеологи, бывало, говорили: ’’Быть может, не все евреи являются коммунистами, но все коммунисты определенно являются евреями”. Подобно нацистским бонзам, некоторые сионисты говорили о нас: ”Не все члены Иргуна являются йеменитами, но зато все йемениты являются членами Иргуна”.
