– С этой точки зрения полмиллиарда лет достаточно для возникновения разумной цивилизации, – согласился Теон.
– Более чем, – поддержал его китаец. – Особенно если им удалось избежать периодов массового вымирания. – Просто подумайте. Если взглянуть на человека, то почти вся его история приходится на каменный век. Ранние ветки вида Homo начали появляться два с половиной миллиона лет назад, а то, что можно назвать цивилизацией, возникло пять-шесть тысяч лет назад. Это ничтожно короткий отрезок нашей истории. Но посмотрите, чего мы за это время достигли. Пять тысяч лет от первой плавки металла до обитаемой станции на орбите соседней планеты – это огромное достижение, я вам скажу. Причем большую часть технологий мы освоили за последние сто лет. Только вдумайтесь… От телеги на лошадиной тяге до обитаемой станции на орбите Марса за сто лет. Как вам такой прогресс? Если проецировать его темпы в будущее, то в течение следующих двух поколений человечество вполне может выйти на новый технологический уклад, основанный на неизвестных пока физических принципах, который откроет фантастические возможности. Так что, я думаю, пятьсот миллионов лет вполне достаточно, чтобы на такой планете, как Марс, в тех условиях развилась продвинутая цивилизация.
– Интересно, какие они.
– Здесь мы можем только строить предположения. Но для того чтобы это делать, у нас есть один проверенный на Земле инструмент – теория конвергентной эволюции. Она утверждает, что организмы, принадлежащие к разным классам, развивающиеся в схожих условиях внешней среды, обретают похожие черты и свойства. Мы предполагаем, что во время, когда, возможно, на Марсе существовала жизнь и могла развиться цивилизация, там были условия, ненамного отличающиеся от земных. Парниковый эффект поддерживал температуру в средней полосе на уровне 20 градусов. У экватора до 30. Атмосфера с достаточным количеством кислорода, но с меньшим содержанием азота и более насыщенная углекислым газом. На поверхности была вода, причем как пресная, так и соленая. На Земле есть места и похуже, но они тоже освоены организмами от бактерий до позвоночных. Так что, если наши предположения об условиях на Марсе три миллиарда лет назад верны, там вполне могли развиться формы жизни, схожие с земными. Но вот какая из них вышла на уровень цивилизации, сейчас сказать сложно. Беспозвоночные, насекомые, земноводные, млекопитающие, может, даже птицы или рыбы – мы не знаем.
– Внутреннее строение ковчега организовано так, будто его обустраивали существа со схожими с человеком физическими параметрами.
– Верно подмечено, – с готовностью согласился Шаоси. – Лифты и переходы между секциями наводят на мысль, что их создавал кто-то, сравнимый с нами по размерам. Может, ниже или чуть выше. К тому же технические решения говорят о том, что цивилизация марсиан двигалась по схожему с нами пути, хотя в своем развитии они зашли намного дальше. Немного напрягает попытка ментального контакта в первые секунды. Это говорит о том, что марсианам известно гораздо больше о природе сознания. Надеюсь, вскоре многое прояснится. А пока надо набраться терпения.
– Вы думаете, мы получим ответы, когда проникнем в ковчег?
– Несомненно. Но, если мы не найдем вход, дающий легкий доступ, я буду выступать против проникновения с применением активных средств воздействия вроде бурения, сверления или взрывчатки. Фобос – это автономная станция терраформирования. Скорее всего, она управляется искусственным интеллектом, действующим по до конца неясному алгоритму. Мы знаем общую цель – сброс капсул с посевом и переход в точку Лагранжа, чтобы обеспечить магнитное поле. Также нам было заявлено, что Земле угрожает гамма-всплеск от сверхновой WR-104 и у человечества есть потенциальная возможность переселиться на Марс. Существует риск, что, в случае агрессивных попыток проникнуть внутрь, первоначальный алгоритм ковчега может измениться. Он может воспринять наши действия как враждебные с самыми непредсказуемыми последствиями.
– Вы думаете, они могут проявить агрессию? Даже понимая, насколько ценна жизнь во Вселенной? – Теон вспомнил решимость кураторов проекта уничтожить ковчег, если тот будет представлять угрозу.
– Реальная цель Фобоса и намерения марсиан нам неизвестны. Ясно одно: на орбите Марса он долго ждал контакта с цивилизацией, возникшей после марсиан в Солнечной системе, и активировался, как только он состоялся. Я не верю, что, учитывая уровень их технологий, они не могли раньше определить, что на Земле вот уже почти полмиллиарда лет создана экосистема, пригодная для жизни. Значит, они ждали появления разумных существ с достаточным уровнем развития технологии, чтобы послать обитаемую станцию к Марсу. Вопрос – зачем? Если честно, я не испытываю особого оптимизма насчет их добрых намерений. Поэтому, понимая, насколько они превосходят нас в технологиях, не хотел бы проверять, прав я или нет. Я предпочитаю действовать осторожно, пласт за пластом вскрывая новые уровни информации. Завтра в ЦУПе я изложу свою позицию: детальное изучение поверхности Фобоса, сканирование безинвазивными способами, но без попыток проникновения внутрь, хотя бы до момента, когда он закончит все фазы сброса и встанет в точку Лагранжа.
– Так мы ничего не узнаем, – грустно вздохнул Курц. – Мы даже не успели перехватить ни одну из капсул для изучения. Он закончил их сброс, даже не завершив виток, вне досягаемости нашего орбитального самолета.
– Как я уже сказал, здесь нам нужно набраться терпения. Будем методично изучать поверхность и строить станцию, – в голосе китайца послышались назидательные нотки. – А насчет капсул посева не беспокойтесь. Я не верю, что они раскроются до момента, пока Фобос прикроет Марс своим магнитным полем. Затем нужно время, чтобы начались процессы образования атмосферы и гидросферы. Как я уже говорил, они могут занять десятки лет. А раз так, то время у нас есть. Следующий буксир доставит вам спускаемый аппарат, который сможет подобрать одну из капсул, а также лабораторию и специалистов для ее изучения.
– Похоже, наша станция превращается в научный центр.
– Так и есть. План миссии будет изменен. Мы собираемся построить полноценный орбитальный комплекс, способный разместить до полусотни человек. Когда закончится тестирование китайского буксира, мы сможем организовать регулярные челночные рейсы.
– Надо придумать ей название, – предложил Теон.
– Хорошая мысль. Теперешнее ММОС – Международная марсианская орбитальная станция – не очень благозвучно. Можете предложить свои варианты.
– Ладно. Если придумаю что-нибудь стоящее, предложу, – подавив зевок, сказал Теон. Усталость и напряжение дня понемногу брали свое. – Приятно было пообщаться, профессор. Надо поспать. Завтра будет интересный день.
За время разговора Марс уже ушел с иллюминатора. Через толстое стекло была видна редкая россыпь звезд. Курц не очень разбирался в ночном небе, но ему почему-то казалось, что вон та отблескивающая голубым сиянием яркая искра – это Земля. Почему-то вспомнилась Африка. Потрескивающий сухим хворостом костер в жаркой ночи, тревожные звуки ночного буша и шаман со своими лечебными травками. Не хотелось верить, что все это сгорит в пекле гамма-всплеска. Почему-то думалось, что людям удастся найти способ, чтобы сохранить родную планету.
Следующий день прошел в подготовке к высадке на Фобос. В грузовой отсек «Персея» помещалось два астронавта в скафандрах, несколько автоматических датчиков и блок жизнеобеспечения с дополнительными батареями, аккумуляторами экзоскелетов и кислородом. На этот раз Теон должен будет остаться на станции и вместе с Шаоси руководить действиями пары исследователей.
Точку высадки выбрали в районе, где находился «монолит», в надежде на то, что там будут еще какие-то объекты, способные возобновить контакт. Фобос вел себя мирно. Пропустил «Персея» на сто метров и позволил высадить исследователей и груз. Астронавты закрепили на грунте блок жизнеобеспечения и, подхватив приборы, направились к площадке, где совсем недавно возвышался «монолит». Изучив местность вокруг, они не нашли ничего интересного и, установив на створках, перекрывающих доступ внутрь ковчега, сенсорный датчик, решили провести сканирование находящейся под ней шахты.
