– Мотив, конечно же, извращенный, но смысл в нем есть.

– Смысл всегда есть, – с иронией отозвалась Фиона. – Так в чем там дело?

– Он решил, что если бы полицейские не призвали в консультанты психолога, его жизнь не была бы разрушена. А еще он решил, что психологов принимают всерьез, потому что их возвели в ранг никогда не ошибающихся героев. Как ты думаешь, кто возвел?

Фиона тяжело вздохнула.

– Все его жертвы писали романы, в которых психологи вроде меня ответственны за выслеживание преступников. Наша работа якобы вдохновила режиссеров на создание фильмов, благодаря которым и обычные люди, и профессиональные сыщики стали воспринимать нас всерьез. Значит, виноваты писатели.

– Примерно так, – подтвердил Стив.

– Когда же он подсмотрел убийство Сьюзан Бланчард, то понял, что убийство не такое уж и табу. – Фиона посмотрела на Стива. – Он пишет об этом убийстве?

– Пишет, и много. Оно произвело на него неизгладимое впечатление. Убийство, если коротко, это самое сильное из всего, что один человек может совершить по отношению к другому.

– Всегда сила, – тихо заметила Фиона и встала. – Спасибо, Стив. Мне надо было это знать.

– Я тоже так думал.

– Пообедаешь с нами? Думаю, Кит на это рассчитывает.

Стив тоже встал.

– Хорошо бы, но я не могу. – Он долго не поднимал голову, упорно разглядывая что-то на земле, потом все же решился и твердо встретил вопросительный взгляд Фионы. – Я должен встретиться с Терри.

На лице Фионы появилась радостная улыбка.

– Давно пора, – сказала она, обнимая его. – Мне порядком надоело объяснять вам, что неправы были оба.

– Ладно, ладно. Я еще не сказал, что простил ее. Однако мы решили поговорить теперь, когда пыль немного осела.

Фиона поглядела на сверкающий внизу город.

– Осела, говоришь?

– А разве это не происходит всякий раз после того, как кажется, что мир перевернулся? Рано или поздно, но пыль оседает и жизнь идет своим чередом.

Дорогая Лесли!

Я пишу, чтобы попрощаться с тобой.

Если ты еще где-то рядом, то наверняка знаешь, что я стала психологом, который не очень верит в этот вид лечения, но поскольку я согласилась консультировать больных с посттравматическим синдромом, то считаю себя обязанной делать все от меня зависящее, каким бы глупым и самонадеянным мне это ни казалось.

Удивительно, до чего плохо мы сами себя понимаем. Даже опытные профессионалы, подобные мне, теряют проницательность, когда им приходится иметь дело с собственными поступками. Одно я поняла. Что бы я ни говорила, мне не удалось забыть, как ты умерла. Мне было больно, я чувствовала себя виноватой. Виноватой в том, что поддержала тебя в твоем желании уехать в Сент-Эндрюс и не уговорила остаться со мной в Лондоне. Виноватой в том, что я выжила, а ты нет. Я – твоя старшая сестра. Я должна была оберегать тебя, а у меня ничего не получилось. Я чувствовала себя виноватой, потому что не сумела заставить полицейских найти твоего убийцу. И потому, что не сумела предотвратить то, что случилось с папой после твоей смерти.

А еще есть боль утраты. Едва в моей жизни происходит что-то важное, как я думаю о том, что тебя нет и чего ты могла бы достичь, останься в живых. Я вижу, как меняется и взрослеет Кэролайн, совершая ошибки и очень достойные поступки, и думаю, что ты, наверное, смотрела бы на это иначе.

Иногда я гляжу на Кита, и мне очень жаль, что вы двое не можете познакомиться. Думаю, вы бы понравились друг другу. Вы два человека, которых я люблю больше всех других на этом свете. И ты бы полюбила его. Мне жаль то время, что мы не провели вместе, мне жаль счастья, которого у нас не было, и это рвет мне сердце. Я так тоскую по тебе, Лесли. Ты во всех моих лучших воспоминаниях. От тебя я заряжалась оптимизмом, ты дарила мне радость жизни. Я очень гордилась тобой, хотя никогда не говорила тебе об этом. И я очень, очень любила тебя, хотя никогда не говорила и об этом. Ты умерла, не зная, как много значишь для меня, и от этого мне только тяжелее. Из-за того, что вина и боль так сильно терзали меня все это время, я почти забыла, какой радостью ты была для меня при жизни. И теперь я постараюсь вспомнить все лучшее и думать в первую очередь об этом в надежде, что понемногу избавлюсь от грызущей меня боли и изменю свое отношение к жизни.

Еще мне надо принять то, что твоя трагическая смерть определила главное дело моей профессиональной жизни. Из-за тебя я делаю то, что делаю. Получилось, будто я не смогла тебе помочь и теперь стараюсь помочь другим, с которыми может произойти то же, что с тобой. Думаю, мне хочется искупить свою вину.

Поэтому я должна признать, что когда Кит исчез, мое подсознание ухватилось за это как за возможность моего собственного спасения, если мне удастся вырвать его из лап убийцы. Оглядываясь назад, я должна признать, что надо было заставить полицию принять меры. А я как будто сама хотела, чтобы мне отказали и чтобы мне пришлось совершить невозможное.

Но я никак не ожидала, что запачкаю руки в крови и вновь почувствую себя виноватой.

Когда я увидела любимого человека, глядящего в лицо смерти, то забыла обо всем на свете. Не раздумывая и не сомневаясь, я сделала то, что должна была сделать.

Но по ночам меня все еще будит выстрел того ружья и кошмарное воспоминание о взрывающейся прямо перед моим лицом голове Фрэнсиса Блейка.

Самое главное, как считает мой психоаналитик, это преследующее меня желание воссоединиться с тобой. Для этого я и пишу тебе. Наверное, пора смириться с тем, что прошлое нельзя изменить. Пора принять то, что случилось, и не считать себя виноватой в бедах нашей семьи, потому что виновата не я, а насильник, отнявший у тебя жизнь.

Полагаю, я боялась, что если смирюсь, то у меня не будет причин делать то, что я делаю, причем делаю неплохо. Я ошибалась. Работать можно и без личных оправданий. Но не будь твоей трагической гибели, мне вряд ли пришло бы в голову выбрать этот путь. Жаль только, что это чуть не стало камнем у меня на шее. Хотя на самом деле это дар, который я так же, как дружбу с Кэролайн, получила от тебя после твоей смерти.

Понять и принять, естественно, не одно и то же. Но одно ведет к другому, и мое письмо – первый шаг в этом направлении.

Итак, я ухожу от тебя. Нет, мне никогда не забыть тебя, и я всегда буду тебя любить. Надеюсь только, что я перестану чувствовать себя в неоплатном долгу перед тобой.

Я люблю тебя.

Твоя сестра

Фиона.