В 1972 году центральный аппарат разведки переместился в новый комплекс зданий за чертой Москвы — в район Ясенево. Андропов «зарезервировал там для себя рабочий кабинет. Он непосредственно руководил разведывательной деятельностью, по меньшей мере два дня в неделю»[1128].
Юбиляр
Через семь лет после назначения председателем КГБ Андропов вполне освоился на Лубянке и закончил формирование своей команды. От «не своих» он постепенно избавлялся. Единственное, что он не мог себе позволить, так это тронуть брежневских выдвиженцев. Но он с ними сработался и даже привык к их наличию. Это тоже был своего рода знак «генеральному» — подтверждение преданности и уважения. Вопреки своему же правилу, Андропов не торопился сразу избавляться от неугодных работников. Лишь в 1970 году приступил к решающим переменам.
С 1967 года у Андропова было два первых заместителя — Николай Захаров, назначенный еще при Хрущеве в 1963 году, и Семен Цвигун, занявший должность в 1967 году. Захаров, поначалу пользовавшийся расположением Андропова, стал замечать охлаждение отношений с председателем КГБ. Причину перемен он понимал: «Первое, это по поводу раздувания дел о диссидентстве, с чем я был не согласен, а Андропов под влиянием Цвигуна создавал такую ситуацию, которую общественность страны резко осуждала»[1129]. О Цвигуне Захаров составил дурное мнение, о чем не преминул заметить в мемуарах: «Но близость Цвигуна к Брежневу по работе в Кишиневе, интимная близость жены Цвигуна к Брежневу, сделали свое негативное дело»[1130].
Распределили между первыми замами нагрузку по курированию подразделений центрального аппарата КГБ. Андропов старался никого из них не обидеть. Цвигуну достались 3-е управление (военная контрразведка), 5-е управление (борьба с «идеологической диверсией»), 7-е управление (наружное наблюдение) и 10-й (учетно-архивный) отдел. У Захарова оставались 2-е Главное управление (контрразведка), Главное управление погранвойск, Следственный отдел и Мобилизационный отдел[1131].
Захаров вспоминал: «Отношения с Цвигуном у меня не сложились с самого начала. Он хотел быть первым из первых. И злился, когда в отсутствие Андропова заседания коллегии поручали вести мне. Бывший начальник секретариата предупреждал меня, чтобы я не конфликтовал с Цвигуном. Крючков был доверенным лицом Андропова, и все тонкости назначения к нам Цвигуна он понимал. Я сказал, что голову склонять перед ним не намерен. Я знал, что Цвигун не пользуется авторитетом среди сотрудников и болеет черной завистью ко мне. Пользуясь расположением Брежнева, бывая у него в доме, Цвигун злоупотреблял этим доверием. Все зампреды ездили на “ЗИМах”. Цвигун, как только стал первым замом, пересел на “Чайку”. Я по-прежнему ездил на “ЗИМе”, хотя мне как-то Андропов предложил взять “Чайку”. Цвигун вообще был нечистоплотен в поведении и в быту. Он по-прежнему ел белугу из Каспия и пил непомерно азербайджанский коньяк»[1132].
Андропов умело балансировал между двумя первыми замами. Ситуация его до поры до времени вполне устраивала. Пусть активность Цвигуна замыкается не на фигуре председателя.
Началось перетягивание каната. В июле 1968 года у Захарова забрали из сферы курирования Мобилизационный отдел и передали Цвигуну, но при этом у него изъяли 7-е управление и 10-й отдел (переданы другим замам — Ардальону Малыгину и Виктору Чебрикову соответственно). Цвигун ревностно отнесся к тому, что Захарова часто приглашали для чтения докладов в Высшую партийную школу, он попросил текст доклада, с которым выступал Захаров, и позднее на его основе, разумеется, переработав и добавив с помощью шефа пресс-бюро КГБ новые материалы, выпустил под своей фамилией в виде книги[1133].
В конце концов Захаров устал, у него начались сердечные приступы. После очередного недоразумения с Андроповым он в апреле 1970 года запросился на пенсию. Андропов с облегчением принял его отставку и даже посодействовал трудоустройству в другое ведомство. Не поленился и вместе с Захаровым отправился на встречу с Дмитрием Устиновым, где они вдвоем уговорили Захарова перейти на должность заместителя министра машиностроения[1134].
Захаров вспоминал:
«На прощанье я зашел к Андропову. Пожелал ему здоровья и успехов в работе, сказал, чтобы его заместители честно помогали ему без всякой конъюнктуры. Последняя фраза взбесила Андропова и, к моему великому изумлению, он вскочил с кресла и изрек:
— А ты знаешь, что без конъюнктуры нельзя?
Я был ошеломлен такой реакцией будущего генсека и сказал:
— Ну, вам виднее, — протянул руку, пожал и вышел»[1135].
Легко понять раздражение Андропова. Он, вынужденный подстраиваться в своей кадровой политике под мнение и желания Брежнева, был уязвлен, когда Захаров рубанул со всей прямотой свое пожелание.
В том же, 1970, году 28 июля заместителем председателя КГБ был наконец-то назначен Георгий Цинев (ранее с 1967 года возглавлял 2-й главк). Курирование подразделений, ранее осуществляемое Захаровым, перешло в основном к Цвигуну, а Цинев как новый зам принял курирование подразделений, ранее входивших в сферу Цвигуна. Начальником 2-го главка был назначен Григорий Григоренко. Его можно рассматривать как человека Андропова, кого он знал еще со времен своей работы в Будапеште. Григоренко с 1954 по 1956 год работал заместителем старшего советника КГБ при МВД Венгрии[1136].
Важнейший для Андропова — 12-й отдел (прослушивание телефонов и помещений). В ноябре 1967 года занимавшийся этой деятельностью 2-й отдел Оперативно-технического управления был по инициативе Андропова выделен в самостоятельный отдел, получивший номер 12, курировать его взялся лично председатель КГБ. Еще бы — это самое тайное тайных. Начальником отдела был утвержден Алексей Кривошеев, тоже назначенец Андропова, принятый в КГБ с должности инструктора отдела организационно-партийной работы ЦК. В октябре 1970 года 12-й отдел получил нового начальника[1137]. Им стал Юрий Плеханов — человек из свиты, работавшей до мая 1967 года секретарем Андропова, а затем старшим офицером в приемной председателя КГБ. Теперь Андропов поручил ему деликатнейшую сферу деятельности. Важнейшие «прослушки» должны ложиться прежде всего на стол председателя. Это скоропортящийся товар. Да, дежурный в приемной раньше подавал председателю чай с сушками и сухариками, а вот теперь кое-что посерьезнее. Подполковник Плеханов на должности начальника 12-го отдела вырос в звании до генерал-лейтенанта. Андропов умел ценить верных ему людей.
В следующем 1971 году в КГБ появились еще два зама. В марте был назначен Владимир Пирожков, в июле — Николай Емохонов. Пирожкову поручили курировать управление кадров, Высшую школу КГБ и Краснознаменный институт 1-го главка КГБ. Емохонов принял «хозяйство» работавшего до него зама Льва Панкратова: 8-й главк и Управление правительственной связи[1138]. В том же году брежневский ставленник Алидин возглавил управление КГБ по Москве и Московской области, а начальник секретариата КГБ Крючков властной рукой Андропова был перемещен в кресло первого заместителя начальника 1-го главка (внешнеполитической разведки). На должность начальника секретариата был назначен Павел Лаптев, попавший в ближайшее окружение Андропова еще со времен работы в ЦК КПСС.
Еще один верный человек не был забыт. Евгений Калгин длительное время работал шофером персональной машины Андропова — был «наиболее близким человеком». В 1970 году он был назначен референтом председателя и в том же году офицером приемной КГБ, в 1979 году стал помощником председателя КГБ СССР. В мае 1982 года Андропов взял его в качестве референта в ЦК. Конечно, шоферу пришлось подучиться, и в 1976 году он окончил Высшую школу КГБ. Сослуживцы о нем отзывались тепло: «Обладая природным умом и высокой квалификацией шофера, он отличался скромностью, всегда был внимательным, добрым, чутким»[1139]. В дальнейшем Калгин не выпал из обоймы. Поработав короткое время с ноября 1982 по февраль 1984 года заместителем начальника 1-го отдела 9-го управления КГБ (вероятно, возглавлял охрану Андропова), он с февраля 1984 года стал секретарем генсека Черненко, в октябре 1988 года новый председатель КГБ Крючков назначил его на самый ответственный участок — начальником 12-го отдела КГБ СССР, где он дослужился до генерала[1140].
