РЕШИЛИ: Предложение принимается»[676].

Семичастный был раздавлен.

В.Е. Семичастный

[Архив автора]

Н.С. Захаров

[Из открытых источников]

Как вспоминал Семичастный, он вернулся после заседания сразу на Лубянку[677]. В своем кабинете пил чай с заместителями Банниковым и Панкратовым (позвал сообщить им новость), а остальные — Захаров и Перепелицын — были в отъезде. Вдруг секретарь испуганно доложил, что в здание прибыли «все члены Политбюро!». У страха глаза велики. Конечно, пришли не все, а только те, кому поручили. Основную роль в пришедшей группе играл Кириленко, Пельше — для авторитета. Кириленко потребовал собрать Коллегию КГБ. Семичастный вступил в препирательство, заявив, что должен быть Указ Президиума Верховного Совета о его снятии с должности. Кириленко властно изрек: «Будет!»[678]. Но пришлось подождать. И действительно, через час-полтора указ в пакете привезли с нарочным. Семичастный вспоминал, что Подгорного где-то искали, чуть ли не на даче или еще где-то на отдыхе. К этому времени собралась Коллегия КГБ, прибыл Захаров, тогда-то и объявили решение и представили Андропова как нового руководителя. Кириленко хотел, чтобы Семичастный немедленно сдал все ключи, в особенности от сейфов, и не торчал в кабинете допоздна, сразу же покинул здание КГБ. Семичастный настоял на том, что ему необходимо забрать много вещей и книг, а это займет время. Весь оставшийся вечер и до 3 часов ночи упаковывал и отправлял вещи домой. На следующее утро пришел в свой уже бывший кабинет и отдал ключи Андропову. Тот ни словом не обмолвился, не просил ввести в курс дела или проинформировать о проблемах[679].

С приходом Андропова на Лубянку оживились недруги Семичастного. Среди них и весьма влиятельные. Ардальон Малыгин — заведующий сектором органов госбезопасности в административном отделе ЦК вскоре получил должность заместителя председателя КГБ. Также возвысились люди «брежневского клана» — Семен Цвигун и Георгий Цинев. Оба, наряду с Малыгиным, постоянно интриговали против Семичастного. С ними же и Виктор Алидин — недалекий человек, носившийся с идеей, что возглавляемое им 7-е управление должно занимать в КГБ центральное положение, что эта линия работы (наружное наблюдение и слежка) и есть основа контрразведки — «краеугольный камень»[680].

Алидин настойчиво добивался преобразования «семерки» в главк, а для себя — звания члена Коллегии. И добился-таки, стал членом Коллегии при Андропове — 30 сентября 1967 года. Цвигун, Цинев и Алидин были глазами и ушами Брежнева в КГБ. Они, подчиняясь Андропову, имели прямой выход на генсека. Например, в обход Андропова, Алидин ходил к Брежневу, как он пишет, с какими-то проблемами «по служебной линии»[681]. Наверняка просил за себя.

О Кириленко Семичастный вспоминает с иронией — совершенно беспомощный в делах человек. Как-то летом в отпускное время, оставшись «на хозяйстве» в ЦК, затребовал по телефону к себе в Кремль Семичастного и, показав две огромные стопки входящих документов, посетовал, что не знает, кому это расписывать, что делать? «А ведь половина или больше этих бумаг от тебя», — заявил он[682]. О Кириленко у сталкивавшихся с ним людей сложилось весьма нелестное мнение: «по характеру грубиян и невежда с весьма низкой культурой»[683].

Накануне этого судьбоносного заседания Политбюро Брежнев обдумывал вопрос. Возможно, он уже утвердился в мысли сразу назначить вместо Семичастного Андропова, не оставляя ни на секунду вакантной должность председателя КГБ. Но так ли это? О его раздумьях свидетельствует запись в дневнике, где в столбец даны две фамилии с датами:

«Освобожден т. Шелепин — 11 ноября 61 года

Назначен — Семич. 9 ноября 61 года»[684].

А.Н. Малыгин и В.И. Алидин

1970

[Из открытых источников]

Тут только одна странность — в датах. Неужели память Брежнева подвела, ведь Указ Президиума Верховного Совета СССР об освобождении Шелепина и назначении Семичастного датирован одним днем — 13 ноября, и подписан он был, кстати, Брежневым. Здесь же даты решений Президиума ЦК о смене главы КГБ, и, как видно, новый председатель назначен раньше, чем был освобожден предшественник. Да, бывало и такое. Но не это главное. Можно только догадываться, что волновало Брежнева, ведь сам факт тесной связки Семичастный — Шелепин был ему хорошо знаком. Возможно, история смены председателя КГБ в 1961 году давала Брежневу пример, что можно решением Политбюро первым делом назначить Андропова, чтобы сразу сел в кресло, а уж потом соблюсти формальность и озаботиться освобождением Семичастного и подыскать ему другую работу. А может быть, вообще на несколько дней оставить место председателя КГБ вакантным и еще раз подумать, кого бы на него назначить? То есть Семичастного убрать немедленно, а о преемнике решить потом. Загадки. Но по всему видно, Брежнев накануне 18 мая 1967 года много думал.

Да, Семичастный серьезно поскользнулся в истории со Светланой Аллилуевой. Но, конечно, дело было не в ней. Это был хороший повод, но повод, да и только. Глубинные причины были иные. Прежде всего в его, Семичастного, близости к Шелепину и, что еще важнее, в участии в заговоре против Хрущева. Тогда, в 1964 году Шелепин и Семичастный были надежной опорой Брежнева в тайной подготовке свержения Первого секретаря, но теперь оба представляли опасность — они уже играли свою игру. И как знать, куда теперь направлены их амбиции. Для Брежнева Семичастный был человеком, уже «единожды предавшим» своего покровителя — Хрущева. Вывод один — ненадежен. И Брежнев удачно использовал момент. Выбрал повод для освобождения Семичастного и воспользовался отсутствием на заседании Политбюро Шелепина, который после автокатастрофы оказался в больнице[685].

Накануне отставки Хрущева особые отношения связали Брежнева с Шелепиным и Семичастным. На листке из дневника Брежнева за 17 сентября 1964 года есть странные строчки и схема. В столбец даны фамилии:

Брежневу

Шелепину

Семичастному

И слева от них стрелка с остриями вверх и вниз, а еще левее овал с выходящими из его верхней кромки четырьмя стрелками, направленными вверх[686].

Но что бы это могло значить? Выглядит как ядро заговора против Хрущева. Три основных действующих лица — организаторы, дающие импульсы (стрелки) остальным участникам. А вот спустя три года, подельники стали неприятным напоминанием о прошлом, да и просто стали опасны.

Все эти мотивы Брежнева не были секретом и для многоопытных сотрудников аппарата КГБ. Они чувствовали, как сгущались тучи над их шефом. Об этом пишет Филипп Бобков:

«Сторонники Брежнева были уверены, что Шелепин претендует на место Генерального секретаря, и старались внушить эту мысль руководителям партии. А Семичастный считался человеком Шелепина, следовательно, он тоже из лагеря “противника”, и потому — фигура явно нежелательная. Недоверие к председателю КГБ подогревалось претендовавшими на большее руководителями подразделений КГБ, пришедшими из партийных организаций Украины. Пользуясь связями с Брежневым, они успешно его интриговали»[687].