Но мало того, вот еще незадача. Андропов всего лишь кандидат в члены партии. Непорядок. Как же так — он же руководитель обкома комсомола. Колеса партийной бюрократии завертелись с ускорением. Сначала одним днем, 10 февраля 1939 года, оформили перевод Андропова из кандидатов в члены партии решением партсобрания первичной организации обкома комсомола и Кировского райкома партии города Ярославля. Затем бюро горкома ВКП(б) 16 февраля 1939 года утвердило это решение. А бюро обкома на следующий же день все это одобрило[234]. Состоялось! Вообще-то назначенный Андропову двухлетний кандидатский стаж истекал только в мае 1939 года, но как записано в решении Кировского райкома: «…учитывая, что тов. Андропов, состоя кандидатом в члены ВКП(б), за это время политически вырос до политического руководителя, в подтверждении чего служит избрание его первым секретарем Обкома ВЛКСМ, и вполне себя подготовил для вступления в партию»[235]. Вот так — нежданно и негаданно «политически вырос до политического…»! В переводе с партийного «речекряка» — окреп наш выдвиженец.

Заявление Ю.В. Андропова о приеме в партию

15 февраля 1939

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 68. Л. 6]

Удивительно другое. Подписавший окончательное решение бюро первый секретарь Ярославского обкома партии Николай Патоличев в изданных им в 1977 году мемуарах, в главе, посвященной своей ярославской работе, ни словом не обмолвился об Андропове[236]. Он его что, просто не заметил? Ведь он прекрасно знал руководителя обкома комсомола, много раз видел его на заседаниях бюро обкома, разговаривал… И нечего вспомнить? В 1970-е годы Патоличев — член ЦК КПСС, министр внешней торговли. И как-то недальновидно совсем не упоминает Андропова — в тот момент уже члена Политбюро и всесильного председателя КГБ. Или, наоборот, дальновидно? Понимал, как Андропов не любит и опасается тех, кто знал его в молодости. Поговаривали, что бывший первый секретарь ЦК ВЛКСМ Евгений Тяжельников за попытку, разумеется, из лучших побуждений собрать материалы о комсомольском вожаке Андропове был сослан послом в Румынию[237].

Особый разговор о трех коммунистах, давших Андропову рекомендацию в партию. Двое из них довольно быстро умерли, не дожив даже до начала войны. Секретарь парткома судоверфи им. Володарского Евстафий Шмелев — партиец «ленинского призыва». Он давно опекал и продвигал Андропова, и именно он закрыл глаза на выявившиеся в 1937 году противоречия и белые пятна в биографии своего подопечного. Не дал хода и погасил дело. В начале 1939 года, уже будучи членом комиссии партийного контроля Ярославского обкома, Шмелев выступил главным рекомендателем и нашел теплые слова об Андропове: «твердый комсомолец», который «имел авторитет не только от комсомольской организации и от рабочей массы»[238]. Хоть коряво и просторечно, зато от души. Шмелев умер в начале 1940 года. И ведь был еще совсем не старым — ну какие-то пятьдесят с хвостиком. Совсем молодым умер весной 1941 года Василий Маштаков. Ему не было и сорока. Исполнявший обязанности заведующего отделом школ обкома партии Маштаков в короткой, всего в четыре строки, рекомендации писал, что знает Андропова с 1937 года по совместной работе в аппарате обкома комсомола как «выдержанного и политически грамотного товарища»[239].

И только Виталий Панов дожил до глубокой старости, пережив самого Андропова. Панов — комсомольский работник со стажем. Он хорошо знал Андропова еще в тот период, когда сам работал инструктором по пионерлагерям и заведующим финансовым и хозяйственным сектором обкома ВЛКСМ в Ярославле. В августе 1939 года Панов выдвинулся на должность инструктора отдела кадров Ярославского обкома комсомола. В войну — на политработе в армии, а после войны вернулся в Ярославль и вскоре возглавил хозяйственный сектор обкома партии. И тут что-то надломилось, в январе 1948 года он теряет должность в обкоме и оказывается скромным управляющим в артели, а дальше хуже — слесарь на машиностроительном заводе «Пролетарская свобода». Непонятно. Может, проворовался? Ему больше не суждено было подняться. Он вышел на пенсию в январе 1965 года. Вот интересно, а во дворе за домино, в кругу таких же, как он, пенсионеров, вспоминал ли об Андропове? Не ровен час приговаривал: «Мой-то Юрка как в гору-то пошел, страну возглавил, а ведь это я его в партию принимал». А ему: «Саныч, да ты что, неужели вот так путевку ему в партию выписал? Он же тебе по гроб жизни обязан — проси у него что хочешь». Но нет, скорее всего, Виталий Александрович Панов держал язык за зубами. Оттого и дожил до глубокой старости, пережил Андропова на четыре года и умер в Ярославле в марте 1988-го.

Докладная записка А.А. Капустиной секретарю ЦК ВЛКСМ Г.П. Громову о неверных сведениях в автобиографии Ю.В. Андропова

13 января 1939

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 67. Л. 12–14]

Андропов набирался опыта и превращался в матерого функционера. Поднаторел говорить речи. В феврале 1939 года на 3-й областной комсомольской конференции, уже вжившись в роль, он привычно вещал с трибуны и «подробно рассказал о порочных методах руководства», которые практиковал обком и его бывший секретарь Попков[240]. Конечно, все можно было валить на предшественника. Непосредственно для Андропова опасность миновала. В декабре 1939 года его избрали депутатом Ярославского областного совета. Кандидатура Андропова была выдвинута на окружном предвыборном совещании избирателей в клубе судоверфи им. Володарского в Рыбинске. Родной коллектив и выдвинул. Парадные и традиционные речи о «единстве советского народа и его преданности делу большевистской партии» перемежались с описанием заслуг Андропова и его организаторских способностей[241]. Выступил и приехавший на верфь Андропов:

Фрагмент объяснительной записки Ю.В. Андропова по фактам своей биографии

1939

[РГАНИ. Ф. 82. Оп. 1. Д. 67. Л. 18–19]

«Я искренне благодарю вас за столь великое, оказанное мне доверие. Партия Ленина — Сталина дала нам свободу, партия большевиков дала нам огромные права. Мы имеем самую демократическую в мире Сталинскую Конституцию. Мы сами выбираем органы управления государством. Вы оказываете мне огромное доверие, и я от всего сердца заверяю вас, что доверие ваше мною будет оправдано»[242].

В опубликованной биографии было все гладко: отец железнодорожник, мать — учительница. Только в газете существенно напутали с описанием комсомольской карьеры Андропова. Отметив его избрание в ноябре 1936 года комсоргом судоверфи, далее писали: «Здесь тов. Андропов работал до июля 1938 года, до выдвижения его на должность заведующего отделом пионеров рыбинского горкома ВЛКСМ. В декабре 1938 года тов. Андропов был избран третьим секретарем, а вскоре — первым секретарем областного комитета ВЛКСМ»[243]. Ну вот опять — газета как исторический источник!