На этот раз Бен снял трубку.

– Только что выудил Маргарет из ванны, чтобы рассказать им сказку на ночь.

– Только не слишком длинную, ладно? Джонни в это время уже полагается спать. И не забудь положить им одежду на утро. Что они, кстати, ели на обед?

– Каждый получил по «Биг Маку», – сообщил он, и это объясняло, почему она не смогла дозвониться раньше. – Как тебе мой дом?

– Стоит крепко, как утверждает подрядчик. Мне он, кстати, показался надежным парнем.

– Как бы я хотел быть сейчас там.

– Со мной, я надеюсь.

– Со всеми вами.

«Возможно, так и будет», – чуть не сказала она, но еще оставались вопросы, которые она хотела задать ему с глазу на глаз. Не успела она что-то ответить, как он произнес:

– Тут Джонни рвется с тобой поговорить, и еще мокрая Маргарет.

Она велела Джонни как следует почистить зубы, а Маргарет – собрать утром волосы в хвост, Бену она послала на прощанье поцелуй.

– Не скучай там один в постели, – сказала она.

После долгого дня она была почти без сил. Уже собираясь лечь в постель, она подошла к окну, чтобы бросить на город последний взгляд. Фонари цепью тянулись над Рыночной улицей к церкви, но ей показалось, это лес притягивает их к себе. В воздухе над ним что-то слабо поблескивало. Туман, подумала она, блестит в свете лунного серпа в безоблачном небе. Он что, движется? Когда она присмотрелась, то не смогла понять, где заканчиваются вершины деревьев и начинается призрачное свечение. Если бы она наблюдала достаточно долго, то решила бы, что этот неяркий свет и лес сливаются, приобретая новые очертания. Она задернула шторы и сильно потерла глаза, а потом, дрожа от холода, забралась в кровать. Не должен ли Бен теперь взять на себя заботу о Лесе Стерлингов? Наверняка, это не смертельно дорого – проложить через лес дорожки. Если их семья переедет сюда жить – если переедет, повторила она про себя, словно донося мысль до нетерпеливого ребенка, – тогда меньшее, что они могут сделать для города, – дать людям возможность гулять по лесу.

На накрытом к завтраку столе лежал конверт от Элгина. Цена в смете оказалась настолько низкой, что Эллен поначалу не поверила цифрам – примерно десятая часть суммы, которую можно выручить за любой из домов в Норидже. Это означает лишь то, что они смогут привести в порядок дом Стерлингов, сказала она себе, но она еще должна взглянуть на среднюю школу. Она набрала номер, оставленный Кейт Уэст, и секретарь предложила ей приехать и увидеть все собственными глазами. Эллен уложила чемодан и выписалась из гостиницы.

Как только машина проехала между первыми хребтами, Старгрейв исчез. Еще пару миль Эллен ехала в окружении скал, напоминавших дуги нескольких концентрических кругов из камня, слишком больших, чтобы увидеть их целиком, или же фрагменты чего-то такого, чью изначальную форму можно постичь лишь после сотен лет исследований. Эти скалы наводили на мысль, что ландшафт еще когда-то давно пытался сложиться в какой-то орнамент над лесом. Пятнадцать минут езды от Старгрейва, и хребты уменьшились до каменных валов в милю шириной, состоявших из сотен скальных обломков, позади которых расстилался, напоминая клетчатую шотландскую ткань, вереск с известняком да трава, усеянная каменными барашками. Если не считать барашков настоящих и криков одинокого кулика, единственным признаком жизни здесь было пятно, поблескивавшее впереди. Пятно оказалось зеленым двухэтажным автобусом, который возвращался из Ричмонда в Лидс. Водитель автобуса помахал Эллен, ее «фольксваген» качнуло воздушной волной от большой машины, а затем он исчез из виду, лишь отблеск его стекол вспыхнул в ее зеркале заднего вида. Когда автобус скрылся за горизонтом в стороне Старгрейва, она услышала где-то над головой пронзительный птичий крик, в такой вышине, что звук успел истончиться, спускаясь оттуда. По какой-то причине, которую сама она не смогла понять, ей представилось, как автобус, перевалив через гору, превратился в чайку, темную и огромную, как ночное небо.

– Придержи воображение, – посоветовала она самой себе и передернула плечами от неожиданного озноба.

Ричмонд представлял собой скопление домиков из коричневого кирпича под сланцевыми крышами, напомнившими Эллен гигантское гнездо птиц с вересковых пустошей. Она влилась в поток транспорта, держа путь на обелиск с каменным шаром на верхушке, и остановилась рядом со школой. Пересекая пустынный двор, она услышала звуки оркестра, более-менее попадавшего в ноты. Долговязая школьница в коротенькой юбке, разносившая по классам сообщения, проводила ее к директрисе, пышной даме со спокойным голосом, которая предложила Эллен кофе и подробно расспросила о Маргарет и Джонни, прежде чем показать свою школу. Ученики здесь казались сообразительными и радостными, и на Эллен произвели впечатление и учебный процесс, и его результаты.

– Если вы решите записать к нам свою дочь, – сказала директриса, – я бы хотела узнать об этом пораньше.

Эллен больше не видела причин затягивать с решением.

– Я хочу записать ее прямо сейчас, – сказала она и тут же ощутила себя совершенно свободной от всяких сомнений.

Она ведь всегда сможет отказаться, если вдруг передумает, решила она, направляясь на юг через долину Йорка, но с чего бы ей передумать? Спустя несколько часов, в лучах блеклого заката, она въехала в Норидж, и когда сворачивала на свою улицу, уже зажглись фонари. Дети, услышав, как хлопнула дверца машины, выскочили из дома ей навстречу.

– Мы туда переедем? – выкрикнула Маргарет.

А Джонни подхватил эхом:

– Переедем?

– Дайте мне хотя бы в дом войти. И неужели никто не хочет меня поцеловать?

Джонни затопал к дому с ее чемоданом, а Маргарет, взяв ее за руку, принялась болтать о том, как прошел день в школе, словно ей была невыносима тишина, в которой повис ее вопрос.

– Я бы не отказалась от чашечки чаю, – намекнула Эллен, упав в кресло в гостиной.

– А мы еще десять минут назад догадались, что так будет, правда, дети? – отозвался из кухни Бен. Уже скоро он появился с исходившими паром чашками в каждой руке и поцеловал ее таким долгим поцелуем, что она побоялась расплескать свою чашку, которую он успел ей отдать. – Ты сегодня сразу поехала домой?

Эллен предпочла бы отдохнуть, прежде чем начнется кутерьма, но не надо было заводить детей, сказала она себе, если хочешь отдыхать.

– Нет, я заглянула там в среднюю школу.

Маргарет подскочила на месте и выпучила глаза, словно все ее тело обратилось во внимание.

– Она хорошая? Тебе понравилось?

– Послушай, Маргарет, я еще не сказала, что мы туда переедем.

Маргарет стиснула кулаки и зубы, шлепнувшись на стул.

– Ну, мама…

Эллен стало ее жалко.

– А ты, Бен, что думаешь теперь?

– Насчет Старгрейва? То же самое, что я говорил перед твоим отъездом.

Она протянула ему смету от подрядчика, отметив, что он приятно удивился.

– А вы двое, слушайте меня, – объявила она детям. – Я хочу удостовериться, что вы сознаете, на что будет похожа жизнь там, жизнь, а не просто воскресная поездка. Подумайте, насколько тот городок меньше Нориджа. Подумайте о тех местах, куда вы не сможете там пойти…

Только это она и успела сказать, потому что дети вскочили с мест и заплясали по комнате, а потом кинулись ее обнимать.

– Когда мы переезжаем? – выкрикнула Маргарет.

– Через несколько месяцев, самое раннее.

Когда дети отпустили ее и, взявшись за руки, закружились по комнате, она обернулась к Бену.

– Что ж, похоже, решено.

– Пора нам уже отправиться в большой мир.

Он выглядел довольным, однако она предпочла бы, чтобы он высказался более прямо. Позже, слишком уставшая после целого дня за рулем и способная только лежать в постели рядом с ним, она сонно пробормотала:

– Знаешь, как они нашли Эдварда Стерлинга?

– В недрах леса, который тогда еще даже толком не вырос.