– В Рождество, – скорбным эхом отозвалась Эллен, и ее голос дрогнул в такт движению машины по кочкам. Когда подрядчик припарковал фургон рядом с домом, на травянистом пятачке, промерзшем до твердости бетона, она произнесла: – Наверное, родным моего мужа стоило бы привести в порядок эту дорогу.

– Сдается мне, они были не настолько зажиточными, как считали местные, да и гостей принимать им было особо некогда.

Эллен выбралась из фургона, подумав, каким одиноким этот дом, должно быть, казался ребенку. Лес и мили таинственных теней вокруг него выглядели более реальными, чем город. И она внезапно твердо вознамерилась спасти этот дом от его собственного одиночества. Она отперла входную дверь, и ее дыхание облаком разошлось по вытянутой обшарпанной прихожей.

– Что этому дому пригодится, так это система отопления, – объявила она.

– Сделаем. – Подрядчик вошел вслед за ней и принялся топать по полу, закатывая ковры и тыкая в половицы отверткой, открывая и закрывая двери, пристально рассматривая потолок, постукивая по стенам и время от времени опуская на них ладонь, как будто слушал сердцебиение. При этом он постоянно делал заметки в блокноте таким почерком, словно ему приходится сражаться с ураганным ветром. На верхнем этаже он подошел к мансардному окну, высунулся наружу, упираясь локтями в сланцевый шифер, и внимательно осмотрел крышу.

– Нам придется поставить лестницы с противоположной стороны, но это, конечно, скала, а не дом, – сказал он. – Гидроизоляция, отопление для вас, новое окно взамен разбитого и хороший слой краски снаружи – по большому счету, только это и нужно. Завтра утром могу завезти смету в гостиницу, если вам понравится, как мы отремонтировали те дома, которые я хочу показать.

– Это было бы просто идеально, – согласилась Эллен, выглядывая из окна, которое он освободил. Отсюда, сверху, лес, кажется, подавлял еще сильнее. Потому что видно больше деревьев, сказала она себе. – А люди по этому лесу гуляют?

– Да не особо. Дорожек тут нет, главное, не обмануться и не решить, что идешь по натоптанной тропе. Это не то место, где стоит гулять одному, хотя некоторые пробовали.

– И что с ними случилось?

– Заблудились и не смогли выйти до наступления темноты. Пришлось заночевать в лесу, и они замерзли насмерть. – Он медленно покачал головой и развернулся к лестнице. – Во всяком случае, если они не отправились туда посреди ночи.

– С чего бы им вдруг такое делать?

– Вот и я о том же, – отозвался он таким тоном, словно она выразила больше недоверия, чем было на самом деле. – Но, если послушать кого-нибудь из ровесников моего отца, можно подумать, это лес виноват, а не они сами – шляются где ни попадя, когда ни один разумный человек и носа наружу не высунет, была бы его воля. Если хотите знать мое мнение, некоторые такими уродились. Если не застрянут на скале, потому что решили потягаться с Эдмундом Хиллари [6], то попытаются доказать, что у них в жилах больше льда, чем у всех остальных, когда дело касается погоды.

– А что, здесь очень холодно зимой?

– По большей части, так же как сейчас. Но если вдруг мороз по всей стране, тогда надо смотреть в оба. Может, эти люди от холода с ума сходят, – произнес он таким тоном, словно объяснение только что пришло ему в голову, – поэтому и бредут в лес после наступления темноты.

Когда она заперла входную дверь, он повез ее к дому, стоявшему на другой стороне железнодорожных путей. Миссис Рэдклифф, которая попеременно то кашляла, то затягивалась сигаретой, гордилась своей новой теплицей, выходившей на вересковую пустошь, даже больше, чем сам подрядчик, хотя он свою гордость тщательно скрывал.

– Если хотите хорошие окна, вы знаете, к кому обратиться. И размерам нет предела, как все время говорит мой старик, – сказала она Эллен, провожая ее до садовой калитки.

Следующей остановкой стал дом где-то в середине сплошного ряда домов на Хилл-лейн, узкой улочке, которая вела от станции к Черч-роуд, извиваясь так, словно не было особой нужды торопиться. В доме жили Уэсты, встретившие Эллен так же тепло, как и подрядчика. Пока они показывали Эллен все работы Стэна Элгина – камин из песчаника, встроенные книжные стеллажи, раздвижные двери между двумя комнатами внизу, – она успела узнать, что Терри водит по Старгрейву фургон с передвижной библиотекой, а Кейт помогает воспитательнице в общественном детском саду. На каминной полке из песчаника Эллен заметила фотографию мальчика и девочки немногим старше Маргарет и Джонни.

– Они уже в среднюю школу ходят?

– С прошлого сентября, – сказал Терри.

– Здесь, в городе?

– Здесь у нас нет, – ответила Кейт. – Каждое утро Стефан и Рамона отправляются на автобусе через перевал, почти час до Ричмонда и столько же обратно. Дорога хорошая, так что они успевают сделать домашку, и мы бы горячо рекомендовали эту школу. А что, у вас имеются кандидаты?

– Только одна, десять лет.

– Если вам понадобится помощь с обустройством, просто скажите. Нет ничего хуже, когда переезжаешь куда-то и никого не знаешь.

Последняя остановка в экскурсии была у дома на Круглой площади, где улица изгибалась так круто, что крыльцо имело форму клина. Хозяйка, Хэтти Соулсби, морщинистая маленькая женщина лет шестидесяти, в одежде которой насчитывалось с полдюжины ярких цветов, угостила Эллен и Стэна чаем из глиняного чайника, огромного, как футбольный мяч, прежде чем провести их по дому; она подпихивала Стэна Элгина локтем, приговаривая: «Это его», – каждый раз, когда они доходили до очередной его работы: новый потолок, встроенная кухня, центральное отопление, похожее на теплое дружеское объятие. В гостиной Хэтти взгромоздилась на стул и спросила у Эллен:

– Муженек сегодня работает?

– Да, в книжном магазине.

– И еще он сочиняет книжки, верно?

– Мы с ним вместе работаем.

– Вы точно женщина его мечты, – заявила Хэтти, подаваясь вперед. – Я просто хотела сказать, надеюсь, вы приехали одна не потому, что он побоялся встретить здесь холодный прием.

– А он мог?

– Уже нет, насколько я знаю обитателей Старгрейва. Когда в детстве он сбежал от тетки сюда, добрая половина моих друзей усыновила бы его, если бы имелась такая возможность, так что он вполне мог бы остаться там, где чувствовал себя как дома.

– А что они думали до того?

Хэтти, похоже, смутилась.

– Вы ведь знаете, как люди воспринимают то, чего не могут понять. Мне кажется, его родные без проблем влились бы в местное общество, если бы позабыли об этом старом путешественнике.

– Об Эдварде Стерлинге? Но что с ним не так?

– Его душевное состояние, когда его пришлось привезти обратно в Англию. Мой дед говорил, об этом писали все газеты.

– Простите мое невежество, но в каком состоянии он был?

Хэтти удивленно вскинула брови, но тут на помощь пришел Стэн Элгин.

– Его нашли во льду и снегах в чем мать родила. Иногда холод заставляет людей срывать с себя одежду, но только тогда, когда они уже умирают от переохлаждения. Жизнь в экспедициях, похоже, закалила его.

– Я понятия не имела, что его нашли в таком виде, – призналась Эллен.

– Ну вот, теперь знаете, – сказала Хэтти. – Видимо, вашего муженька это не волнует, иначе он рассказал бы вам. А вы передайте ему от меня лично, что тем, с кем стоит водить дружбу, на это плевать.

– Какой была его семья?

– Они воспитывали вашего муженька на свой манер. Не думаю, что это причинило ему какой-то вред. – Хэтти этот вопрос показался, вроде бы, неуместным, однако она продолжила: – Мне бы хотелось чаще видеть ребенка за игрой, но неудивительно услышать это от меня, ведь мы с Кейт работаем в детском саду. Моему старику приятно, что есть дети, которых можно отправить по домам, потому что своих-то у нас нет.

Эллен сказала несколько комплиментов ее дому и подрядчику, а потом пешком отправилась к гостинице по улицам, которые внезапно заполнились детьми, болтающими, играющими, дерущимися. Она с полчаса полежала на кровати, компенсируя нехватку отдыха, на который не было времени с момента приезда в Старгрейв, а потом позвонила домой. Никто не ответил. Она приняла ванну и спустилась на ужин, надеясь, что в ресторане будет с кем перекинуться словечком. Там человек шесть отмечали день рождения своей коллеги, молодой женщины, работавшей на углу площади – в банке, размером с маленький домик, все они загалдели и замахали флажками с другой стороны зала, приглашая Эллен к себе. Она выпила с ними и присоединилась к хору, распевавшему: «С днем рожденья, наша Мона». После того как к ее громадной чашке кофе ей прислали кусок именинного торта, она вернулась в номер.