– Итак, подозреваемый Руденко Михаил Михайлович, тысяча девятьсот шестидесятого года рождения, уроженец посёлка Яновка, цыганской национальности, нигде не работает, задержан вчера утром, – пробубнил начальник горотдела, поправляя очки, но при этом не опуская глаз на лист с напечатанным на машинке докладом. – В ходе задержания сопротивления не оказывал, зато отличились местные жители посёлка Княгиневка, тоже цыганкой национальности. У них там целый табор на улице проживает. Такой бунт устроили, что пришлось доставать табельное оружие. В ходе дознания дал показания, что орудие убийства тридцатого июня сего года приобрёл за пять рублей у неизвестного молодого человека, которого видел несколько раз в заброшенном доме на окраине посёлка. Там, как выяснилось, собиралась местная то ли шайка то ли секта фашистов или сатанистов в количестве пяти человек. В настоящий момент с членами данной группировки работают следователи, разбираемся. Но вот, в чём проблема: все эти ребята подтверждают факт покупки штык-ножа гражданином Руденко у неизвестного, которого никто не знает ни по имени, ни по фамилии, ни какого он возраста. Его называли по кличке Египтянин. Фоторобот составлен, в этом направлении работаем. Так вот, этот Египтянин был у них эдаким тайным главарём, неформальным лидером. Все его боялись. Начитан, силён, умён, жесток, читал им в заброшенном доме лекции на темы нового мирового порядка новой расы. Откуда приходил и куда уходил – никто не знает, связь держал через посыльных, которых каждый раз менял.

– Вот же подонок, – перебил прокурор. – Страна выиграла такую войну, миллионы жизней отдала за то, чтоб никакого нового порядка на планете не было, а тут свои дети, у нас под носом…Товарищ майор, профилактика работы с несовершеннолетними правонарушителями у вас хромает.

– Так точно, – согласился начальник. – Есть такое. Будем исправляться.

– Будете, конечно, – вздохнул прокурор, куда ж нам деваться. Но как – вот, в чём вопрос. Ритуально всё как-то у вас проводится, казённо, я бы сказал. А тут творческий подход нужен, нетрадиционный, где-то выходящий за пределы служебных инструкций. Впрочем, это тема другого разговора. Что по алиби Руденко?

– Алиби у него крепкие, – продолжил начальник. – И семья, и соседи утверждают, что в дни убийств был дома. Не подкопаешься.

– Так. А что по этому Нилову? – прокурор медленно повернулся к капитану Чижикову.

– Задержан, товарищ прокурор, – резко поднявшись с места, отрапортовал Чижиков.

– Наконец-то. Садитесь, докладывайте, – повелительно взмахнул кистью руки прокурор.

– Задержали сотрудники Приморского районного отдела города Жданова, – Чижиков сделал паузу. – Совершенно случайно это произошло.

Прокурор криво поморщился, услышав слово «случайно». Майор изумлённо вытянулся в кресле, словно желал бодро выкрикнуть «виноват!». Остальные сотрудники неодобрительно покачали вспотевшими от жары головами.

– То есть, как это случайно? Вы хотите сказать, что мы и наши донецкие коллеги просто ловили на лужайке бабочек для гербария, и вдруг обнаружили подозреваемого в трёх убийствах? – недовольно пробасил широкоплечий представитель из областного УВД.

– Никак нет! – ответил Чижиков. – По полученной от ждановских коллег информации, гражданин Нилов снимал комнату у некой престарелой гражданки на улице Большая Морская, там у них пляж находится.

– Загорал, стало быть, – перебил прокурор.

– Возможно, – согласился Чижиков. – Подозреваю, что прятался от преследования, так как у своей бабки он не появлялся и о том, что находится в розыске, знал. Вероятно, мать успела ему об этом сказать. А случайность задержания в том, что хозяйка дома, где Нилов снимал комнату, вызвала скорую помощь. Плохо ей стало. Прибывшие на место врачи обнаружили её без признаков жизни, поэтому сообщили в милицию. А уже приехавшие милиционеры Приморского райотдела и проверили документы у всех постояльцев умершей бабушки. И установили личность Нилова.

– Ну, вот, проявили бдительность, продемонстрировали высокую внимательность, а вы говорите «случайность», – прожевал слова прокурор. – Где сейчас Нилов?

– Группа выехала в Жданов, сегодня будет в Вольном, – сказал майор.

– И какие будут соображения, прошу высказаться, – повертев во все стороны короной, предложил прокурор.

– Доставят Нилова, картина прояснится, – с писклявой ноткой в голосе ответил начальник ГОВД.

– А если не прояснится? У вас уже хотя бы какая-то комбинация в голове складывается?

– Пока нет.

– А у меня да, – гордо тряхнул короной прокурор и вытянул пухлые губы вперёд. – Что вы ответите на то, что Нилов это и есть этот Египтянин. Река такая Нил есть в Египте. Улавливаете?

– Ну, это совпадение, но не улика… – скромно попытался вставить реплику Чижиков, но прокурор перебил его:

– У Нилова, кроме того, был мотив убийства, он хотел его проучить, Марата Аипова, собрал для этого у шахтной столовой своих друзей. То есть был или точнее планировался предварительный сговор, направленный на причинение вреда здоровью Аипова. Так?

– Ну, в принципе, так, – согласился Чижиков.

– А раз так, то почему бы не предположить, что в состоянии алкогольного опьянения после окончания танцевальной программы Нилов временно покинул общежитие училища, выследил Аипова и нанёс ему смертельное ножевое ранение. Как там в протоколе? В ходе ссоры с Алисой Тулаевой Марат Аипов направился за ней в сторону шахтной столовой, хотел догнать, то есть. Но не догнал, стал звать Тулаеву, а дозвался своего убийцу, появившегося из темноты промышленных строений. Убийца сделал дело и вернулся досыпать в общежитие. Как вам такой расклад? – многозначительно крякнул прокурор. – Вы зададите вопрос: а как же другие два убийства? Отвечу. Преступник всегда приходит на место преступления, это не я сказал, а крупный французский судебный медик Локар. А зачем приходит? В большинстве случаев, чтобы уничтожить оставленные улики – каждый контакт оставляет след. Забыли что ли основы криминалистики? А мы имеем дело с молодым преступником. Который проспался после убийства, протрезвел, испугался, засомневался, что-то вспомнил. И явился на танцплощадку следующим вечером. Пока мы не знаем мотивов двух последующих убийств, но уверен, что они, эти мотивы, выяснятся.

– Товарищ прокурор, но как Нилов, если он и есть Египтянин, успел убить троих человек, продать нож цыгану, чем-то уехать в Жданов, снять там комнату, если учесть, что у нас объявлен перехват, и свободно уехать он не мог никак? – с некоторым раздражением возразил Чижиков.

– Вы, капитан, узко мыслите, автостопом мог доехать, – важно проговорил человек с короной на голове. – Лучше бы вы задались вопросом, как Нилов, если он, по-вашему, не совершал убийств, мог узнать о том, что он в розыске? Вы же хотите сказать, что он уехал на следующий день после первого убийства.

– Думаю, и я уже высказывался на этот счёт, что мать как-то успела ему передать…

– Этого мы уже не узнаем.

– Почему же? Узнаем, когда привезут на следственные мероприятия самого Нилова.

– Нилов, чтобы спасти свою шкуру, много вам чего может наговорить, а нам надо следовать логике, – прокурор зло нахмурился и просверлил взглядом Чижикова. – А логика в том, что у Нилова есть мотив. Причём мотив основательный. И как вам такой расклад, если Руденко опознает Нилова и узнает в нём Египтянина? Фотографию Нилова цыгану показывали?

– Никак нет.

– Как так, товарищ Чижиков? Это очень существенная недоработка, за такую нас в области по макушке не погладят, – прокурор поднял над головой руку и смущённо обнаружил торчащую волосяную корону. Тотчас стыдливо придавил её к макушке и обратился к майору: – Руденко в капэзэ?

– Так точно, – брызнул майор.

– Распорядитесь привести и показать ему фотографию Нилова.

Майор резво подскочил, вышел в приёмную, на ходу подтягивая и без того короткие милицейские брюки с лампасами и показывая цветные резинки своих капроновых носков. Через несколько минут вернулся в кабинет в сопровождении молодого конвойного с автоматом и задержанного Руденко. Это был огромный темнокожий детина с густой чёрной шевелюрой, одетый в обтягивающую цветастую рубашку и иностранные джинсы, которые в городе можно было купить только на рынке у цыган.