В выходной день к Палиным пришёл директор МТС. Это был новый, недавно назначенный директор, а не Заплатов, которого раньше возила Пелагея. Он был невысокого роста, молод, но рыхловат телом, весь какой-то гладенький. Отец предложил ему лучший в доме венский стул с изогнутыми ножками, красивой спинкой, изящный и лёгкий, доставшийся Пелагее от родителей. Директор сел на стул и откинулся назад в позе хозяина положения. Осеннее пальто было расстёгнуто, под ним явно проглядывал ещё небольшой, но уже формирующийся животик. Отец – фронтовик, орденоносец, лучший комбайнёр в районе и один из лучших в крае – скромно присел на кровать, ссутулился, виновато сжался в комочек. Говорил он тоже виноватым голосом, извинялся за произошедшее и со всем соглашался. Егорка сидел незамеченным на полу в углу комнаты и с удивлением смотрел на разговаривающих. Ему было жалко и как-то обидно за отца. Разговор был недолгим. Директор выбрал овцу и ушёл.

А вскоре Джульбарс исчез. На вопрос Егорки куда он девался, мать ответила:

– Пришлось отдать в другую деревню новым хозяевам. Слышал, он овец стал драть, прямо как волк.

Возможно, родители скрыли от детей правду, не хотели огорчать…

Гостиницы в селе не было, поэтому считалось обычным явлением, что родственники, знакомые родственников или знакомые знакомых напрашивались на постой. Их пускали пожить, так как самим тоже иногда приходилось останавливаться у кого-то. У Палиных всегда кто-нибудь квартировал. В период учёбы в школе с сентября по май это был какой-нибудь ученик из соседней деревни, а зимой к нему добавлялись два тракториста, которые приезжали в МТС для ремонта своего трактора перед посевной. Как правило, это были трактористы, буксировавшие комбайн Юрия Палина во время уборки урожая. Они жили несколько недель, пока не выполнят капитальный ремонт своего трактора.

Однажды ранней весной в их домишке появились квартиранты Грязевы: муж, жена и их сын Вовка. Александр Грязев поступил на работу в МТС и, познакомившись с Юрием, договорился пожить у Палиных до зимы, пока строится его дом. У Палиных к тому времени родился ещё один сын – Виктор. В одной комнате стали жить четверо взрослых и четверо детей. Вовка Грязев был одногодок Егорки. Утром взрослые уходили на работу, сестра Валя в школу, а Вовка с Егоркой и годовалым Витькой оставались под присмотром Пелагеи.

Электричество в селе вырабатывала дизельная электростанция небольшой мощности. В целях экономии топлива электроэнергию давали на два часа утром и три часа вечером.

После обеда Егорка с Вовкой играли, расположившись на кровати родителей, а маленький Витька не смог залезть на кровать и играл чем-то на полу. Неожиданно в месте закрепления лампочки под потолком возник пучок искр, который не исчезал, а сверкал и трещал всё сильнее и сильнее. Сначала загорелась изоляция, пошёл едкий дым, а позже начала тлеть потолочная матка.

Сама природа заложила в человеке, как и в животных, инстинкт самосохранения. При появлении опасности, угрожающей жизни, они стараются убежать, а когда это невозможно – спрятаться. Этот инстинкт сработал и у Егорки. Он быстро соскочил с кровати и залез под неё, затащив туда и брата. Вовка остался на кровати.

К счастью, в дом вошла Пелагея. Вскрикнув, она бросилась к выключателю, который остался включённым с утра, и выключила его. Искрение прекратилось, но тлела проводка и балка. Пелагея выкрутила предохранительные пробки на вводном щитке и начала заливать места возгорания водой. Затушив пожар, она открыла дверь, чтобы проветрить комнату, и стала смотреть, где дети. На кровати сидел один Вовка.

– А где Егорка с Витькой? – испуганно спросила она Вовку.

– Там, – ответил он и указал под кровать.

Пелагея заглянула под кровать и строгим голосом приказала:

– А ну-ка вылазьте оттуда! Егорка, ты почему под кровать залез? Надо было выбегать из дома и Витьку с собой тащить. А так, задохнулись бы в дыму и сгорели!

Когда комната проветрилась от дыма и запаха гари, Пелагея почувствовала характерный неприятный запах. Проверив всех, она обнаружила, что Вовка от страха наложил в штаны. Она принесла тазик с водой и стала его отмывать.

Вечером пришедшие с работы взрослые, обсуждая возгорание, решили спросить у детей, что произошло. Исчерпывающую информацию дал Вовка:

– Мы с Егоркой на кровати играли. Вдруг как затрещит, как засверкает! Потом дым пошёл. Тут я и обкакался, – с детской непосредственностью закончил он свой рассказ.

Взрослые громко рассмеялись…

Отца Егорка боготворил. Он был для него образцом во всём: в поступках, поведении, даже в походке. Однажды Пелагея обнаружила, что Егорки нет ни в доме, ни в ограде, ни в огороде. На её зов он не откликался. Пелагея позвала дочь, и они стали искать. Валя обежала всех соседей, ближайшие дома, сбегала на берег реки. Всё тщетно! Егорки нигде не было. Пелагея стала сильно волноваться, её охватил страх за жизнь сына, а через некоторое время женщина, живущая недалеко от МТС, привела Егорку домой.

– Гляжу, идёт по дороге, руки за спину, а в руках молоток. Я спрашиваю: «Ты куда идёшь?», а он отвечает: «К папке, комбайн ремонтировать», – рассказала женщина.

Заложив руки за спину, обычно ходил отец Егорки…

Когда Егорке исполнилось четыре с половиной года, Палины переехали в другое жилище. Это был не новый, но ещё добротный пятистенный дом из толстых брёвен, расположенный на главной сельской улице. Переезд состоялся в погожий весенний день, что придало этому событию особую праздничную атмосферу.

Егорка приступил к обследованию нового жилища и его окрестностей. Окна горницы выходили на улицу и в небольшой палисадник, а окно кухни – только в палисадник. К западной стене дома примыкал огород, полого спускавшийся к реке. За плетнём огорода проходила узкая дорога, по которой лишь в один ряд могла проехать телега. Далее был почти вертикальный обрыв заброшенного глиняного карьера. Непосредственно к реке примыкала достаточно широкая пойма, а сам берег зарос тальником. На другой стороне по берегу шла улица Заречная, а за ней – большой заливной луг с маленькими озерцами. Часто в половодье пойма и луг затапливалась водой. Незатопленной оставалась лишь Заречная улица с примыкавшими к ней домами, и земляное полотно дороги, ведущей к холму. Далее дорога взбиралась на холм и скрывалась за горизонтом.

Был май месяц. Природа буйно оживала, залитая зелёным цветом. Зеленевший за рекой луг имел тёмный, сочный оттенок, а берёзовый лес на склоне холма, перерезанный серой лентой дороги, другой – светлый и нежный. От всего этого веяло какой-то свежестью и радостью жизни!

Оглядев окрестности, Егорка решил обследовать чердак. Он вошёл в кладовую, примыкавшую к северной стене дома, и по выступавшим концам брёвен внутренней стены, разделявшей горницу и кухню, вскарабкался на чердак. Чердак всегда был местом хранения ненужных для взрослых вещей, а для мальчишек это было место неожиданных находок. Но, к его удивлению, он был пуст. Впоследствии Егорка частенько использовал чердак как место для уединения. Новый дом ему однозначно понравился.

Игрушек, купленных в магазине, у Егорки не было. Он не сожалел и даже не мечтал об этом. Егорка обладал богатым воображением, поэтому любая обычная вещь: банка, дощечка, шестерёнка, палка – вмиг превращались в игрушки.

Выстроганная ивовая палка определённой длины была саблей, а хворостина – конём, и он скакал на ней вместе с другими пацанами, поднимая пыль и представляя себя лихим кавалеристом. На саблях пацаны частенько фехтовали, соревнуясь в быстроте и ловкости.

Очень нравилось Егорке играть в комбайнёра. В поле превращалась освободившаяся от лука грядка, а комбайном становилась консервная банка. В погожий солнечный денёк, ползая на коленях, он бороздил этим комбайном-банкой по полю-грядке, оставляя после прохода небольшие кучки земли, изображавшие копны соломы. Копны, как и положено, выстраивались строго в одну линию.