После окончания Великой Отечественной войны Юрий получил письмо от Пелагеи, в котором она писала, что безумно рада окончанию войны, что он жив и здоров, что она его любит и с нетерпением ждёт домой. Юрий ответил, что началась демобилизация старших возрастов и до его года ещё не дошла очередь, но он надеется, что скоро тоже демобилизуется.

В августе 1945 года Палин получил назначение в 31-й отдельный истребительный противотанковый дивизион, который был направлен на войну с Японией. На перегоне между Новосибирском и Красноярском Юрий, не отрываясь, смотрел в окно. Мелькали знакомые с детства пейзажи: золотились поля с колосившейся пшеницей, зеленели луга со стогами заготовленного на зиму сена, берёзовые колки, опушки лесов. Где-то там, немного южнее, было его родное село, где его ждала любимая жена, маленькая дочь, которую он не видел со дня её рождения, мать, отец, братья, сёстры, а он проезжал мимо и не имел возможности увидеться с ними. Когда же закончится эта проклятая война!

Артдивизион Палина прибыл к месту назначения в конце августа, а второго сентября 1945 года был подписан «Акт о безоговорочной капитуляции Японии». Война закончилась…

В мае 1946 года на основании Указа «О демобилизации третьей очереди личного состава сухопутных войск и военно-воздушных сил» Юрий Палин демобилизовался из армии. Пелагея в этот период была личным шофёром директора МТС. Получив телеграмму с указанием даты приезда мужа, она выпросила у директора разрешение поехать на его машине на железнодорожную станцию и встретить Юрия.

Радость её была безграничной! Она ликовала, всю дорогу пела и плакала от счастья! Когда Юрий вышел на перрон, Пелагея подбежала к нему, обняла и, осыпая его щёки поцелуями, орошая слезами, повторяла:

– Наконец-то я тебя дождалась! Как же долго я тебя ждала!

На обратной дороге Юрий сидел на месте пассажира, любовался своей Паночкой, как ласково называл он Пелагею, и тому, как уверенно и профессионально она вела свой газик. Приехав домой, Пелагея прежде всего позвала дочь и, указывая на Юрия, сказала:

– Валя, это твой папа!

Пятилетняя девочка с любопытством и некоторой опаской разглядывала высокого незнакомого мужчину в солдатской шинели и фуражке с красной звездой. Он ей нравился. Юрий тоже внимательно смотрел на кареглазую темноволосую девочку, свою дочь, похожую на него самого, которую он не видел со дня её рождения и о которой часто думал в годы войны…

Наталья Захаровна с сыном Александром, снохой и её дочерью жила в отчем доме, в который и вернулся Юрий. Дочь Захаровны – Тамара и её муж Василий Васютенко уже приобрели дом и жили отдельно.

В первые же дни возвращения Юрия с фронта Пелагея обнаружила в его скудных солдатских вещах пистолет. Находка испугала её, действовал запрет на незаконное хранение оружия. Она подошла к мужу и шёпотом спросила:

– Это что?

– Пистолет, трофейный немецкий Вальтер, – негромко ответил Юрий.

– Зачем он тебе?

– Так, на всякий случай. Да такое у многих фронтовиков найти можно.

– Какой случай! А ты понимаешь, что если кто-нибудь узнает, заложит тебя, и пистолет найдут? Тебя же посадят! Я столько лет ждала тебя и не могу допустить, чтобы снова потерять. Я его выкину!

Не встретив возражения со стороны мужа, она выбежала из дома и выбросила пистолет в выгребную яму сортира…

Отдых Юрия был недолгим. Он встретился с родственниками, друзьями, поправил требовавшие срочного ремонта домашние постройки и через две недели пришёл в МТС устраиваться на работу. Его взяли комбайнёром. В те годы машин и комбайнов было очень мало, поэтому они не распределялись по колхозам, а сосредотачивались в одном месте – в МТС. По указанию районных властей они осуществляли механизированные сельхозработы по всему району и даже краю, при необходимости. Механизаторы в то время были уважаемыми людьми на селе. Пелагея ни на минуту не хотела расставаться со своим мужем и упросила директора МТС перевести её штурвальным к Палину.

С первых дней возвращения Юрия с фронта Захаровна начала внушать ему, что Пелагея – плохая мать для его дочери, так как постоянно была в разъездах и практически не ночевала дома. Она утверждала, что, вращаясь в мужской среде среди шофёров, Пелагея наверняка не была ему верна. Юрий решительно пресекал эти высказывания матери, он им не верил, они приводили его в бешенство. После неоднократных её высказываний он пригрозил:

– Мама, прекрати раз и навсегда! Ещё раз скажешь об этом, мы уйдём из дома!

Осенью, после окончания уборочной страды произошла большая ссора между Захаровной и Юрием. Во время праздничного застолья в честь 7 ноября, на котором присутствовали Юрий с Пелагеей, Василий Васютенко с Тамарой, соседи, глядя на разговаривающую с соседом, раскрасневшуюся, весёлую Пелагею, Захаровна подошла к Юрию и, наклонившись к уху, тихо сказала:

– Видишь, как твоя шалава развеселилась, как она с соседом заигрывает!

Юрий вспылил. Подогретый спиртным, он не сдержал свои эмоции, выскочил из-за стола и прокричал:

– Я что тебе говорил!

Накинув на плечи шинель, он вышел на крыльцо, нервно закурил и стал думать, что делать. Вскоре выбежала Пелагея, видевшая эту сцену.

– Юра, что случилось? – спросила она.

– Поругались. Ты пока оставайся, а я пойду поговорю с отцом, – ответил Юрий, немного подумав.

Михаил Иванович Палин был дома. Юрий сказал:

– Отец, можно мы с Паной и дочкой пока у тебя поживём? Мать гнобит и гнобит жену, житья не даёт! Буду какой-нибудь домишко приглядывать. Найду, уйдём.

Михаил Иванович задумался, а потом сказал:

– Дак ведь нас и так пятеро. Тесновато будет.

– В тесноте, но может не в обиде, как там, – отреагировал Юрий.

– Пойду с Таисьей поговорю, – решил Михаил Иванович.

Жена Михаила Ивановича стала резко возражать:

– Нас и так пятеро! И где же они спать будут? Рядом с собой что ли положим?

– Зачем рядом. В комнате с детьми. На полу спать будут.

После долгих уговоров, к которым подключился и Юрий, Таисья сдалась, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие.

Юрий вернулся домой. Празднование после возникшего скандала закончилось, все разошлись по домам.

– Собирай вещи, Валю, у отца пока жить будем, – скомандовал Юрий.

Захаровна пыталась остановить, сгладить конфликт, но Юрий был непреклонен…

В этот год Юрий и Пелагея Палины намолотили зерна больше всех в районе. Это было закономерно. Готовясь к уборке, бывший командир ремонтного отделения артдивизиона Палин перебрал все узлы и агрегаты своего комбайна, что позволило избежать поломок во время страды. Более того, его комбайн убирал хлеб и по ночам, при свете фар, пока не ложилась роса, а утром они выезжали в поле наравне со всеми. Трактористы, таскавшие на прицепе его комбайн, ворчали:

– Нормальные люди на полевом стане спят давно, уже третий сон видят, а с тобой и поспать некогда. Тебе что, больше всех надо?

– Зимой выспишься, а сейчас день год кормит, – спокойно парировал Юрий.

После получения на трудодни пшеницы Юрий смолол её, а всю муку ссыпали в два больших ларя у отца. В конце января неожиданно для всех тётка Таисья заявила, что мука закончилась.

– Как закончилась! Её же много было! – возмутился Юрий.

– А нас мало, что ли? Восемь ртов! – парировала тётка Таисья.

Все сели на картошку, которая заменила хлеб, кашу, овощи, всё. Первая не выдержала шестилетняя Валя. Она стала отказываться её есть, а однажды во время обеда, давясь, выплюнула прямо на стол в присутствии всех.

– Валька, а ну-ка прекрати! Сейчас ложкой в лоб получишь! – прикрикнула на неё Пелагея.

Обсуждая позже ситуацию с мукой, Пелагея сказала мужу:

– Юр, а я не верю, что мы так много съели. Когда я иногда хлеб пекла, мне показалось подозрительным, что мука так быстро убывает.

Они пришли к выводу, что Таисья тайком перепрятала часть муки. Стало очевидно, что с тёткой Таисьей им житья тоже не будет. Стали срочно подыскивать новое жильё. На сей раз помогла Захаровна. Она узнала, что стариков Юфиных забирают в дом престарелых и что они срочно продают свою хибару. Ц,ена была невысокой, потому что это была старенькая избушка в одну комнату, срубленная из тонких брёвен. Но главное – это было отдельное жильё! Юрий и Пелагея заняли у друзей и знакомых требующуюся сумму денег и купили этот домишко.