– Вовсе я не злобный, а просто злой, – вдруг обиделся Зигфрид и нервно забил хвостом. – Но тебе это не поможет. Ты все равно станешь апельсином – и точка…

– Что это за история с апельсинами? – вдруг успокоился Обжоркин. – Зачем вам столько апельсинов?

– Неважно. Люблю я просто апельсины… – сказал волшебник, вдруг замявшись, но тут же продолжил со злостью. – Хватит разговоров! Апельсины, залейте в него сок, и к утру он станет таким же, как вы.

Апельсины-боевики взяли со стола кувшин и начали силой вливать в Обжоркина сок. Обжоркин вначале сопротивлялся, а потом набрал сок в рот (не глотая) и начал делать всякие жесты волшебнику своими лапами, кривляясь и морщась.

– Ну что еще?.. – разозлился Зигфрид и приблизился к Обжоркину на расстояние вытянутой лапы.

Тут Обжоркин изловчился и изо всей силы вдруг выплюнул весь набранный сок прямо в морду коту-волшебнику. Сок попал ему везде. В глаза, в нос и забрызгал всю морду.

Обжоркин сделал это от отчаяния, но результат, который он надеялся получить, превзошел все его ожидания. Вспыхнуло оранжевое пламя, и прогремел гром, кот-волшебник вдруг закричал, съежился, его мантия упала на пол, и… к ногам Обжоркина выкатился большой и сочный АПЕЛЬСИН.

Наступило утро, и на площадь города вышли все жители Апельсинового замка, которые в один миг избавились от чар и вновь стали людьми.

– Обжоркин! – мышка Жера подбежала к Обжоркину и прижалась к его теплой шерсти, потом вдруг нахмурилась. – Как ты мог бросить меня?..

– Да я… Это…

– Неважно! Ты спас меня, а еще и всех жителей города, – вскричала Жера радостно. – Ты молодец и герой!

Обжоркин никогда не думал, что быть героем так хлопотно. Его все время поздравляли жители замка и благодарили так, что он смутился окончательно и не знал, что ему с этим делать.

– Мы хотим вам вручить мешок золота, – заявил глава города серьезно. – За то, что вы всех нас спасли от злого волшебника.

– Золото?.. А можно мне мешок селедки?.. – робко спросил Обжоркин и тут же получил что хотел.

Наконец все празднования в городе в честь освобождения от злого волшебника закончились, и друзья, довольные собой, стали собираться в обратный путь.

Весь город провожал их, и глава лично вручил им продукты на дорогу и обнял на прощание.

– Постойте… – вдруг вспомнил Обжоркин, надевая дорожную сумку на плечо. – А что вы сделали с котом-волшебником, который стал апельсином?

– Мы его, к сожалению, не нашли в суматохе, – ответил глава, разводя руками. – Было не до этого, а когда утром кинулись его искать, он пропал.

Обжоркин с Жерой нахмурились.

– Похоже, мы его еще увидим, – сказала Жера, и они с Обжоркиным двинулись в обратный путь.

Что-то будет еще впереди…

– Ты что, реально хотел меня слопать?.. – Жера вдруг остановилась посреди дороги, скрестив лапы на груди.

– Да с чего-ты взяла? Я просто… Ну я просто… – Обжоркин занервничал и начал изображать, что хочет умыться (лапкой), чем окончательно себя выдал. – Но я же не знал!..

– Все ясно. Ты, оказывается, вот какой!.. – мордочка Жеры сморщилась, и, похоже, она действительно расстроилась.

«Болтун…» – подумал Обжоркин, вздыхая. А начиналось все так хорошо. Обжоркин радостно и с удовольствием, а также с не свойственным ему красноречием в сотый раз рассказывал Жере о том, как он спас ее от лап кота-волшебника, чтобы в очередной раз насладиться произведенным эффектом. Однако то, что он обычно специально пропускал в своем рассказе, вдруг в этот раз неожиданно вырвалось наружу. Про апельсин на кровати Жеры и про то, что он подумывал его слопать вначале, а потом передумал.

Настроение у обоих было испорчено, и они шли дальше молча. Только Обжоркин время от времени останавливался, чтобы достать очередную селедку из сумки и положить ее в рот.

– Лопнешь! – наконец сказала Жера и сердито посмотрела в сторону Обжоркина.

– Я на свежем воздухе всегда ем селедку, – обрадовался Обжоркин тому, что тягостное молчание наконец прервалось. – Меня селедка успокаивает…

– Обжора!.. – Жера, похоже, еще сердилась, но, так как она была умной мышкой, понимала, что Обжоркин действительно не виноват в этот раз.

– Я когда ем, – продолжал кот с набитым ртом, – мои мысли приходят в полный порядок, разум яснеет, глаза видят лучше и вообще… О-О-Й!

На последних словах Обжоркин, увлеченный беседой, не заметил препятствия и все-таки воткнулся лбом прямо в тот самый дорожный указатель, который они проходили в начале своего пути в Апельсиновый замок.

Обжоркин схватился за лоб и начал с силой тереть его двумя лапами, а Жера вначале с удивлением посмотрела на Обжоркина, а потом от души расхохоталась. Обжоркин улыбнулся и тоже захохотал весело и с облегчением.

– Мир? – кот протянул лапу Жере, когда они вдоволь насмеялись.

– Мир, – ответила Жера, и они пожали лапы друг другу. – Только вот куда мы теперь?..

– В школу?.. – робко спросил Обжоркин, но в глазах его загорелись огоньки.

– Нет. Теперь мы пойдем в Облачный замок! – твердо ответила Жера.

Обжоркин кивнул, и они, взявшись за лапы, пошли к новым приключениям.

Если измерять расстояние, пройденное друзьями в количестве селедки, которую съел Обжоркин во время путешествия, то можно смело утверждать, что они прошли полмешка и еще чуть-чуть, когда вдруг на горизонте они увидели странный плотный туман, который застилал все впереди. Туман не туман, а как будто какие-то странные облака, которые почему-то спустились с небес и теперь гуляют по земле. Такой он был плотный и густой.

– Похоже, мы близко… – неуверенно сказала Жера и поежилась.

– Да, скорее всего, Облачный замок как раз за этим туманом, – ответил Обжоркин, и они осторожно двинулись прямо в середину тумана.

Туман между тем становился все гуще и гуще и никак не кончался. Вскоре друзья полностью перестали различать все предметы вокруг себя, да и друг друга тоже видели с трудом, хотя и находились всего в шаге друг от друга.

– Обжоркин, мне страшно, – сказала вдруг Жера. – Давай вернемся…

– Давай, – согласился Обжоркин, и они попытались повернуть назад, но вот, где это «назад», было не совсем понятно, так как туман обступил их со всех сторон, поэтому «вперед» и «назад» так же, как «вправо» и «влево» нельзя уже было отличить друг от друга.

Стало понятно, что они заблудились. Солнце полностью исчезло, вместе с туманом пришел жуткий холод, который заставил приятелей еще сильнее прижаться друг к другу.

– Что будем делать? – спросила Жера.

– Не знаю, – ответил Обжоркин, лихорадочно соображая.

Потом он вспомнил, что он все-таки ГЕРОЙ и должен быть храбрым. Поэтому он неопределенно махнул лапой в какую-то сторону и твердо сказал:

– Пошли туда! Должны же мы куда-то прийти. Туман закончится в каком-то месте. И там…

– Что там?.. – спросила Жера

– Не знаю, но мы скоро узнаем, – Обжоркин замолчал и шагал дальше такими широкими шагами, что мышка Жера едва успевала за ним.

Так продолжалось какое-то время, пока друзья не подошли к абсолютно ровной белой стене, возле которой начинались абсолютно ровные и белые ступеньки, которые уходили куда-то вверх.

– Идем наверх? – спросил Обжоркин и совсем не по-геройски посмотрел на Жеру.

– Идем, – Жере оставалось только согласиться.

Они начали уже подниматься, как Обжоркин вдруг вспомнил:

– Стой, я забыл свою селедку там.

– Где там? – ответила Жера нетерпеливо.

– Ну там внизу. Когда мы были ТАМ…

– Так и где это «ТАМ»?..

– Ну там, когда мы были… Не тут, а там. Вернее, не там, а когда… – Обжоркин махнул в отчаянии лапой, и они продолжили подниматься по ступенькам.

Без селедки Обжоркину стало еще неуютнее, но делать было уже нечего. Они шли очень долго, когда им вдруг показалось, что они начали видеть какой-то свет наверху.

– Обжоркин, да это же солнце, – вдруг обрадовалась Жера.