– Слушай, ты откуда такая невежественная взялась?
– С астероида RZ-111.
– Первый раз в космосе, что ли? – Ко мне протянулись два гибких шланга с кучей разветвлений на концах. Каждый отросток был снабжен жуткой на вид присоской. – И где этот твой астероид находится?
Я с опаской наблюдала за шлангами. Но даже пискнуть не успела, как они схватили меня за плечи и ловко выдернули меня из моего убежища.
– Так откуда ты, киска?
– А давай без фамильярностей! – Я возмущенно шлепнула по ближайшему к правой руке шлангу. – Я запрещаю называть меня такими словечками!
– Какими? Kiecskea – это уважительное обращение к молодой особи женского пола.– Темно-фиолетовые глаза мигнули. А потом шкафчик слегка сменил колер в сторону фиолетового спектра. Это он так краснеет, что ли? – Ой! Извини! Я хорошо знаю всеобщий. Но даже спустя десять лет работы на Криде все равно частенько сбиваюсь на родной язык. Местные ко мне уже все привыкли и не обижаются. Я забыл, что ты пришлая.
Что? Все, что тут наболтал монструозный шкафчик, прошло мимо моего сознания. Кроме одного:
– Где, ты сказал? На Криде? Это что такое? Я же на межзвездном лайнере должна была лететь!
Я сплю! Нет, я, наверное, умерла после побоев шариза. Я растерянно огляделась по сторонам. Безликие серо-белые стены и потолок. Рассеянный жемчужный свет ниоткуда и отовсюду сразу. Вдоль дальней стены что-то похожее на медицинские шкафчики. Больница?
Фиолетовые глаза снова мигнули.
– Крид – шестая планета в системе Альфы Прайма. Бедненькая, конечно, планетка, живет в основном за счет плантаций силасов. Но зато тут спокойно. А тебя на руках принес в наш медцентр инзар. Слушай, как тебя угораздило связаться с арграном?
Меня словно пыльным мешком прихлопнули. Я на какой-то отсталой планете? Кто такие инзар и аргран? В сильнейшей растерянности я не поняла сама, как произнесла свои вопросы вслух. Грун тут же обиженно подбоченился:
– Это еще нужно разобраться, кто тут отсталый! Да как тебя такую глупышку вообще одну из дому выпустили? Элементарных вещей не знаешь!
На автомате огрызнулась:
– Если я не знаю какую-то там шестую планету, то это не означает, что я отсталая! Я же не говорю, что ты дебил только потому, что ты не можешь определить мою расу. Все в космосе, наверное, не знает даже господь бог.
Грун хмыкнул:
– Справедливо. А кто такой этот Господь Бог? Наверное, из очень уважаемой расы? Чивас?
Не смотря на всю бедственность своего положения, я фыркнула от смеха. Лучше бы молчала! Вот как сейчас этому шкафу с фиолетовыми червячками объяснить принципы одной из основных в прошлом религий Земли?
К счастью, ничего пояснять не пришлось. Грун отмахнулся от собственного вопроса, как от чего-то несущественного:
– Впрочем, потом расскажешь. Времени навалом. А сейчас давай тебя обследуем. У тебя были слишком обширные и слишком серьезные травмы. Почти не совместимые с жизненными показателями. Я не рискнул задавать вопросы арграну, кто его знает, что у него там на уме. Но мне показалось, по твоему состоянию, что тебя использовали вместо манекена для битья. Кто тебя так? Аргран? Или кому-то другому дорогу перешла?
Рассказывая все это, грун, имени которого я до сих пор не знала, мягко увлек меня в соседнее помещение. Эта комната была значительно меньше, и хуже освещена. Грун подвел меня к какому-то устройству, состоящему из медицинской капсулы, блока, похожего на стационарный терминал, и дисплея. Перед дисплеем стоял мягкий вращающийся табурет на одной ноге и колесиках.
При нашем приближении дисплей ожил, крышка капсулы сама собой откинулась, и грун попытался уложить меня в нее. Пришлось осторожно оттолкнуть от себя те шланги, которые играли роль рук у инопланетника:
– Погоди. Успеется еще. Ты мне лучше скажи: кто такой Аргран? Какого Инзара ты упоминал? А самое главное: – тут у меня внутри все похолодело, – где мои вещи? И… остальной груз?
От одного только предположения, что капсулы полетели дальше без меня, у меня внутри все переворачивалось и слипалось в тошнотворный ком. Худшей ситуации и придумать было сложно. Я с надеждой вглядывалась в фиолетовые глаза груна.
Инопланетник дернул тем, что по моему мнению обозначало у него плечи:
– Все, что аргран принес вместе с тобой, лежит в камере на сохранении.
У меня оборвалось сердце. Если «принес», значит капсулы остались на «Ольсеппо». Комната стремительно крутанулась вокруг меня. То, что я падаю, я поняла только тогда, когда грун с хриплым нечленораздельным воплем подхватил меня своими руками-шлангами.
– Наконец-то!
Очевидное облегчение в голосе груна заставило меня открыть глаза. На грязно-синем лице моего врача лихорадочно горели яркие фиолетовые глаза. Меня уже не пугало отсутствие белка. Хотя смотреть в глаза, лишенные зрачка, по-прежнему было жутковато. Да и серо-синюшный цвет кожи добавлял «привлекательности». Это он побледнел так?
С усилием заставив себя отвести взгляд от груна, я огляделась, и поняла, что опять валяюсь в капсуле. Инопланетник возмущенно запыхтел:
– А ты как думала? Ты грохнулась в обморок без всяких видимых причин и долго не приходила в себя. Не реагировала ни на какие раздражители. Я уже отчаялся привести тебя в сознание! Потому и определил назад в капсулу! Между прочим, ты тут пролежала почти четыре стандартных часа!
Я медленно села в капсуле:
– Не стоило и стараться. Все равно прибьют.
Грун вытаращил глаза и забавно ловил ртом воздух от моего заявления. Наверное, это было смешно, то, как возмущенно тряслись на его лице червеобразные наросты, подпрыгивая в такт и периодически обнажая тонкогубый рот. Вот только мне было не смешно. Я попыталась выбраться из капсулы, но шлангообразная рука не слишком любезно зашвырнула меня обратно:
– Куда ты собралась, болезная? Не выпущу, пока не сочту полностью здоровой! Еще не хватало, чтобы ты отправилась к предкам после моего лечения! Нет уж! Доктора Джи’Фри’У никто не смеет упрекнуть в манкировании своими обязанностями!
У меня на глазах закипели слезы. И я вывернулась из-под гибкой, словно бескостной, руки:
– Ты не понимаешь! Мне нужно догонять «Ольсеппо»! Там остался груз, за который я отвечаю!
Грун снова почти отшвырнул меня на мягкий лежак:
– Если не угомонишься сама – зафиксирую! – Он прижал мою голову своей гибкой конечностью к изголовью капсулы. – Что за груз? Сделаем запрос, и тебе его вышлют.
Слезы все-таки потекли. Я даже всхлипнула:
– Ты не понимаешь! Никто с ним возиться не будет! Особенно, если что-то случится! Еще и меня обвинят в терроризме!
– Что?
Грун так удивился, что ослабил нажим на мой лоб, и я смогла сесть. Жалобно посмотрела на доктора:
– Мне нужно как можно быстрее вылететь в том же направлении, что и «Ольсеппо»! Очень нужно! Когда будет ближайший рейс?
Грун растерянно смотрел на меня своими блестящими выпуклыми фиолетовыми глазами:
– Никогда. Лайнеры такого класса никогда не останавливаются на Криде. Все, кто хочет попасть на межзвездные маршруты, отправляются внутренним рейсом на Шалу. Только там есть межзвездный космопорт.
Если бы сине-фиолетовый доктор сказал, что отныне я тоже буду такой масти, я бы и то удивилась меньше. Да что там! Степень моего замешательства была такова, что я даже не осознала всю глубину постигшей меня катастрофы. Только поинтересовалась ошарашенно:
– А как же тогда тут оказалась я? Если лайнеры не останавливаются на твоей планете?
Доктор вновь пожал плечами, или тем, что у него было:
– Говорю же, тебя на руках принес аргран. Впрочем, я могу узнать для тебя подробности. Но! – Грун угрожающе качнул перед моим носом присоской на конце «пальца»: – Я пойду за информацией только в том случае, если ты дашь слово спокойно лежать до моего прихода!
Я на миг задумалась, хотя, особо тут думать было не о чем. И так было понятно, что местный доктор сможет добыть больше информации, и она будет полнее, чем если за ней отправлюсь я. Пришлось нехотя кивнуть, давая согласие ожидать, лежа в капсуле. И доктор ушел.
