– Вот спасибо!

– Только – смотри мне – не жуй резину, быстрее принимай положенные меры, дабы исправить существующее положение!

– Можешь спать спокойно: очень скоро я дам все необходимые указания его руководству.

– Поторопись, братец… А то он постоянно держит меня на мушке. Еще в расход пустит, что делать будешь?

– Если с твоей непутевой башки упадет хоть один – самый тонкий – волосок, мы привселюдно посадим его на кол. Прямо на Дворцовой площади. Так и передай!

– Слушаюсь… Или, как там сейчас надо отвечать по Уставу, вроде – «есть»?

– Ты же у нас Главнокомандующий специальной операции. Как скажешь, так и будет правильно!

– Гут. Теперь о делах. Послезавтра отчаливаем. Кэпу брякни – пускай готовит свою колесницу на 12.00.

– Понял. Отправляться будешь с прежнего адреса?

– Так точно.

– Ну давай… До скорой встречи.

– Обнимаю!

Хоть Израиль Соломонович, как и ранее, не слышал ответных слов комиссара, но сразу обо всем догадался. С чем-чем, а с «чуйкой» у него было все на высшем уровне. Ничуть не хуже, чем у нашего главного героя.

– Зачем вы так? – еле выдавил покрывшийся липким холодным потом Шниперзон, когда Ярослав положил трубку на рычаг.

– Насчет чего? – скорчил недоуменное лицо тот.

– Мушки, расхода…

– Да так… Просто… Чтобы ты не расслаблялся! И не чувствовал себя пупом земли. Особенно рядом со старшими по званию.

– Это вы о себе?

– А то о ком?

– Могли бы и предупредить… Заранее… У меня ведь дети…

– Представь себе: у меня – тоже!

– Но…

В тот же миг, не давая ему закончить фразу, дверь неприятно скрипнула и распахнулась. Плечов молниеносно повернул голову на звук. На пороге кабинета стоял начальник Шниперзона. Нет, на его бордовом лице не было написано ни должности, ни звания, однако то, как вел себя этот невысокий, но чрезвычайно шустрый человечек в ладно пригнанной новенькой форме, ни у кого не могло оставить хоть каких-то сомнений в высоте его служебного положения. С первого – обычно самого верного – взгляда!

– С этой секунды поступаешь в беспрекословное подчинение к этому человеку! – ткнув пальцем в московского гостя, приказал он и обессиленно опустился на подставленный Шниперзоном стул. – Если с ним хоть что-то случится, пойдешь под трибунал.

– Ладно… Вы тут разбирайтесь, а мне пора, – холодно бросил агент Вождя и, хлопнув напоследок облупленной, давно не крашенной дверью, покинул помещение.

Альметьев поджидал Плечова на лавке против неказистого барака, в котором временно разместилось отделение НКВД-НКГБ (современное, шикарное по всем параметрам здание, введенное в строй накануне войны, фашисты разбомбили еще в прошлом году), всем своим внешним видом демонстрируя полное безразличие к происходящему вокруг. И хотя взгляд разведчика в целях маскировки в основном был направлен в противоположную от входных дверей сторону, прозевать момент появления на крыльце своего коллеги по спецзаданию он не имел права. Не для того незаметно следовал за ним.

Сам же Ярослав, как мы знаем, никогда не терял бдительности и поэтому, встретившись лишь на мгновение взглядом с верным другом, никоим образом не подал виду, что они знакомы. И только когда завернул за угол ближайшей многоэтажки, впервые оглянулся.

Николай, что-то весело насвистывая, неспешно брел сзади на довольно-таки приличном расстоянии, часто останавливаясь и рассматривая фасады старинных зданий. Плечов слегка замедлил темп, и спустя несколько минут они наконец-то встретились.

– И что ты здесь забыл? – недовольно проворчал наш главный герой, внимательно посмотрев на напарника.

– Тебя! – искренне сознался тот.

– А я что велел?

– Ублажать Паню.

– Ну и?.. Почему не выполнил приказ? – спросил Плечов.

– Виноват – исправлюсь! – тяжело вздохнул Альметьев и задорно рассмеялся. – Иначе не могу. Ты же меня знаешь, командир.

– А если б я не вернулся в ближайшее, так сказать, время? – с непривычно серьезным видом продолжал «наезжать» на него Ярослав.

– Через час начал бы штурм районного НКВД.

– В одиночку?

– Ну да… Чего стесняться? Сила есть – ума не надо!

– Логично… – не стал развивать тему специальный агент. – Что будем делать? До обеда – времени еще вагон.

– А давай проведаем Ваську, – неожиданно предложил Николай. – Душа болит. Как он там один в госпитале? Без заботы, без внимания…

– Это ты хорошо придумал, – одобрил затею Плечов. – Что ж… Веди меня к нему, Сусанин! Дорогу-то хоть знаешь?

– Ленинградцы – вежливые люди. И покажут, и расскажут, и сто грамм нальют. Последнее про них я сам только что придумал. Однако ничуть не сомневаюсь, что при надобности так оно и случится.

– Согласен!

В 1894 году по ходатайству Светлейшей княжны Евгении Максимилиановны, между прочим – самой принцессы Ольденбургской, на базе общины сестер милосердия имени Святой Евгении, в самом сердце Петербурга была открыта лечебница для малоимущих граждан. В 1921 году ей присвоили имя одного из вождей пролетарской революции – Якова Михайловича Свердлова (отсюда, как вы понимаете, и прозвище – Свердловка).

В начале тридцатых годов в больнице стали обслуживать партийных, советских и хозяйственных руководителей Ленинграда и области, а также ветеранов большевистской партии. Поэтому именно здесь были собраны все крупнейшие ученые и ведущие медицинские специалисты «колыбели революции».

Об этом Плечову с Альметьевым сообщила сухонькая старушка, к которой они решили обратиться за помощью.

Старушка с радостью откликнулась и, пока они вместе неспешно добирались до Старорусской улицы, выложила все, что ей было известно об истории искомого медучреждения.

Впрочем, друзья (ученые как-никак люди!) уже знали многое из сказанного попутчицей. Просто не подали виду.

Однако не будем отвлекаться…

Через полчаса ходу они распрощались с отзывчивой старушкой:

– Прощай, бабуля. Спасибо за бесценную услугу!

На пороге медучреждения, прямо под недавно установленной вывеской «Эвакогоспиталь № 51» (раньше, в дни бесконечных бомбежек и обстрелов, ее попросту не могло существовать: всякая информация о медицинской, как и любой другой воинской части, – дело весьма секретное!) – огромный, тучный, но весьма резвый дядька в халате (язык не поворачивался назвать его белоснежным) теребил ухо какого-то паренька, изо рта которого выпала только что прикуренная папироска, и неустанно приговаривал:

– Сколько можно повторять: курить на территории вверенного мне учреждения категорически возбраняется. Не только в помещениях, но и на прибольничном участке!

– Я больше не буду-у-у! – покорно визжал нарушитель порядка, в котором наши герои не без труда узнали своего юного друга.

Уж больно окреп, да что там окреп – располнел Васька за те несколько дней, что он провел без движения на больничной койке. Особенно впечатляли его щеки. Лощеные, сочные, словно надутые, они, казалось, вот-вот могут треснуть.

– Э-э, товарищ, оставьте мальчишку в покое! – без промедления вмешался в ситуацию Альметьев. – Еще уши ему оторвете.

– Ничего. Сразу же и пришьем. Сами. Прямо здесь, на месте – никуда ходить не надо, – флегматично отозвался дядька, но посмотрел на неожиданных защитников нарушителя весьма недовольно.

– Понятное дело! – поспешил задавить намечающийся конфликт в зародыше секретный сотрудник. – Ведь в Ленинграде и окрестностях всем хорошо известно, что именно в вашем медучреждении собрана целая плеяда выдающихся специалистов высочайшей квалификации. Хирургов. И прочих отоларингологов.

– А вы кто будете, товарищи? – не поддаваясь очарованию откровенной лести, решил проявить далеко не лишнюю в военное время бдительность доктор.

– Дядя Коля! Ярослав Иванович! – раньше тех, кому адресовался этот вопрос, радостно воскликнул избавленный от пыток юный отрок.

– Из Москвы. Командированные, – расписываясь за двоих, поспешил дополнить его ответ наш главный герой.