Она могла придержать одни донесения и подсунуть Альмерину другие, исказить сообщения, придержать или вовсе «потерять» инструкции. А он, все еще уверенный в том, что она его верная комнатная собачка, даже ни на мгновение не задумывался над тем, чтобы проверить работу чиновников. К тому же, скорее всего, у него не хватило бы на это терпения и усердия. Если дело не касалось сложной политической интриги, вероятность того, что Альмерин доведет его до конца, была небольшой. Император и представить не мог, что кто-то из обычных чиновников будет ему врать. Это было забавно и позволяло ей почувствовать то, к чему она так стремилась все эти годы, – реальную власть.

Ее не смущал даже тот факт, что в глазах других богов она лишь исполняет приказы императора. Ведь она стремилась к власти не ради общественного призвания, а чтобы раз и навсегда почувствовать, что она контролирует свою судьбу и свою жизнь. Именно ей принадлежала идея расширять Империю изначально в восточном направлении. Когда она высказала это предположение вслух, Альмерин высмеял его. Там же мало аграрных угодий, нет торговых интересов, как на западе – в Великой Степи.

Она пыталась возражать, что пока торговать с Кочевниками особо и нечем, производство стоит. Заводы так и не стали работать так, как при Одине. А Корал вместо того, чтобы разобраться с этой проблемой, исследует какие-то понятные лишь ей невразумительные вещи. При этом тех объемов продовольствия, что производят центральные провинции, хватает им с избытком, ведь исключая провинции, погибшие во время прорыва Ничто, земли вблизи Майна самые плодородные в Империи. Вот только Альмерин от ее слов отмахнулся. Он был намерен развиваться на запад, а потом на север. Хотя ни Герна, ни Каллимар так и не изъявили до сих пор желания присоединиться к Империи, а вот Пирам уже присоединился.

Помимо этого, восточное направление дало бы им древесину из Восточного леса и камень из гор Ужаса для строительства новых производственных комплексов, Модест обладал единственной уцелевшей и худо-бедно работающей молниевой плотиной, а в горах Ужаса было много серебряных и золотых шахт. Но все эти аргументы были отвергнуты – ведь на западе сильнее дворянство.

Корал поддержала, что удивительно, инициативу Элипг. Правда, без особого энтузиазма. Политика была ей не столь интересна, как очередной научный проект или планы восстановления Академии Одина. И тогда впервые Элипг сыграла по-крупному. Две дипломатические миссии с запада были «потеряны», появился неподтвержденный впоследствии доклад о чуме, принесенной из Великой Степи. Затем несколько квесторов оскорбили западных графов, что уже принесли присягу Империи. А вот послы на востоке работали много, быстро и тратили приличное число талантов.

Не прошло и месяца, как на повторном голосовании Совет богов принял решение расширяться сперва в сторону бывших восточных провинций Империи, окончательно утвердив свою власть на всем левобережье Меридиана. Корал лишь пробормотала что-то про то, что нужно было сразу слушать умных людей, и вернулась к своим записям. Тремор и Кримар, как всегда, спали с открытыми глазами. Косария скучала, ведь на восточном направлении не предвиделось крупных стычек, а значит, легиону пока нечем заняться. И только Илаим не спускал с Элипг задумчивого взгляда, который плохо сочетался с лицом тринадцатилетнего сорванца, которое он надел сегодня на Совет. А Альмерин… Альмерин даже ничего не заметил, лишь воспользовался случаем произнести пару возвышенных речей.

Несмотря на то, что ее душа пела, Элипг не позволила себе улыбнуться этой победе. Она никогда не улыбалась на Советах. Как показали следующие два года, ее решение направить силы на восток было верным. Ведь в горах Ужаса нашлись не только серебро и золото, но и Семя Хаоса.

Не сказать чтобы убийство Тремора сделало Амера счастливее. Нет, в тот миг, когда он вонзил острие своего ножа в глаз Владыки Небес, Амер был в восторге. Его переполняли радость и возбуждение. Однако очень быстро все это сменилось… ничем. Самое подходящее слово, описывающее теперь состояние Амера.

Он даже не сразу сообразил, какую силу получил. Однако Амер не зря учился в Академии. Пусть и всего два года. Он был способным учеником, но, кроме того, в его выпуске училось три человека, сумевшие стать священниками церкви Матери Милосердия еще до того, как ее распустили. Двух он едва знал, но с Магном они дружили крепко. Амер даже знал, где тот скрывается от внимания Альмерина и других богов. Спустя месяц Амер добрался до Герны.

Магн теперь подрабатывал в этом западном городе писцом, а в свободное время учил детей богатеньких родителей простым наукам. Он обрадовался Амеру, ведь не знал… Не знал о…

Амер не запомнил их первый разговор, так как первым делом Магн спросил об Амбер и дочке. Дальше все было мутным.

Но за время, которое Амер не помнил, он умудрился рассказать другу о том, что случилось с его родной деревней и его семьей. А потом сам как-то незаметно перевел разговор далее, на убийство Тремора. Магн слушал, не перебивая, лишь нервно покусывал губы.

– Теперь я чувствую что-то в себе. Я думаю, это Семя Хаоса, – закончил Амер, уже придя в себя.

– Хм… Амер, не заводись только. Но это невозможно. Если ты не проглотил кристалл Семени Хаоса, то связь не могла…

Амер, не слушая дальше, поднес пальцы к свече и загасил, забрав себе ее тепло. Потом взял немного тепла из столешницы, на которой лежала его рука, смешал с теплом, взятым от свечи, и снова ее зажег.

– Или могла. Н-да. – Магн помолчал, глядя на свечу. – Первое правило церкви Матери Милосердия: если на твоих глазах происходит невозможное, значит, ты чего-то не знаешь об этом мире.

Амер нахмурился.

– Что это за тарабарщина?

– Это – то, что Корал часто говорила своим ученикам. Мы очень мало знаем о мире вокруг и еще меньше о Семени Хаоса. Поэтому она отчасти хотела всех нас подготовить к встрече с чем-то, чего мы не знаем. Так что мы просто, видимо, чего-то не знаем о том, как можно сделаться магом. Ну или богом.

– Богом? – Амер начал рычать. Магн вскочил, опрокинув стул, и вытянул перед собой руки.

– Спокойнее. Может, ты об этом не думал, но если у тебя есть связь с Семенем Хаоса, то ты уже маг. А узнав о нем достаточно, станешь богом. И… Только не злись, Амер. Твои глаза и так меня до чертиков пугают! Но я думаю, что богу легче убить другого бога. С Тремором тебе просто сказочно повезло, что он идиот.

Амер заставил себя успокоиться. Во время пути сюда он замечал не раз, что его настроение скачет, как кролик в густых кустах. Из одной стороны в другую, а потом сразу обратно.

– Хорошо. Я хочу, чтобы ты меня учил.

Магн поджал губы.

– Мать Милосердия следила за тем, чтобы никто, имеющий связь с Семенем Хаоса, не получил знаний о действительно опасных вещах… Это не очень-то разумно – всем сообщать, как уничтожить мир, знаешь ли…

– Я не собираюсь уничтожать мир. Лишь богов. К тому же что они хорошего сделали?! Не потому ли ты сидишь тут, а твоя богиня мертва? Ее нет, и виноваты в этом остальные боги! А без Корал нет и ее правил!

Магн не был до конца согласен с Амером, но, видя его полный тьмы взгляд, мог лишь кивнуть. Благо Амер помнил многие базовые науки еще со времен обучения в Академии. Так что обучение его некоторым тайнам Семени Хаоса не заняло много времени. Всего-то около месяца.

Идя по дворцовым коридорам, Каррир невольно отмечал, что жилище императора очень сильно изменилось. Тут стало тише и спокойнее. Все дело в том, что по анфиладам и переходам больше не ходят толпы придворных, желающих мелькнуть хоть на секунду перед глазами императора. Да и слуг теперь тут стало значительно меньше.

Каррир свернул к своей комнате и почти столкнулся с госпожой Ралли.