Он проспал двадцать часов и на следующий день еле-еле фокусировал взгляд на экране, где ему надлежало подоткнуть последние хвосты. С этим мог бы справиться и помощник, но… Эндан в очередной раз обновил страницу на телефоне и широко зевнул. Картинки сдвинулись, освобождая место для новой публикации. Проморгавшись, Эндан уставился на снимок: игрушечный диванчик, синий диль, рыжая в замужнем кафтане… И маленькая кукла-младенец у неё на руках.

Эндан протёр глаза. Нет, ему не померещилось, это был очень реалистичный новорожденный, завёрнутый в пелёнку. Но зачем Алисе… Или она его так дразнит? Но откуда она знает?.. Или…

Холодея, Эндан открыл список контактов и выбрал Хотон-хон. Попал по нужной строке только со второго раза, и чуть не сбросил звонок, пока переводил его на гарнитуру.

— Э-э, привет? — удивилась та, как будто не ждала у трубки с бутылкой яда. Неужели Алиса ей ничего не сказала?

— Я… Вы можете… — Эндан даже не представлял, как сформулировать свой вопрос. Пришлось пару раз глубоко вдохнуть, чтобы хоть номинально успокоиться. — Я насчёт Алисы. Она… Она ведь не…

Не мог же он прямо спросить? Это было бы оскорбительно для Алисы!

— Ах, так во-от кто у нас папа! — пропела землянка. И тут же продолжила совсем другим, холодным и режущим тоном: — Дуй сюда на полной скорости, ей ещё почти четыре месяца носить, успеешь, бестолочь!

— Что? — прохрипел Эндан. Он уже понял, что, но мозг не справлялся. Всё тело взмокло, несмотря на озноб, а в груди что-то сжалось и заболело. — Нет! Нет!!! Нельзя же!!!

— Я тебе дам нельзя! — рявкнула Хотон-хон. — Только попробуй свинтить, или забыл, что я с неверными мужиками делаю⁈

Эндан и правда подзабыл уже ту историю, но теперь даже не испугался. Конечно, он прилетит на всех скоростях. Конечно. Не в этом дело. Если ей осталось меньше четырёх месяцев, уже ничего не сделать. Ничего. Он всё-таки обрёк её. И её тоже. Боги, да за что же… Грудь сдавило, как хомутом, ни вдохнуть, ни пискнуть. Эндан разевал рот, пытаясь то ли что-то сказать, то ли заглотить хоть немножко воздуха, перед глазами всё поплыло, и ему показалось, что он уже не здесь, не в своём теле. В голове билась только одна мысль: как ему с этим жить⁈ Как ему вообще дальше жить в этом мире⁈

Гудки в трубке запищали, как обратный отсчёт.

— Ну как продвигается наша работа? Замечаете ли изменения?

Алиса сидела за буком, расставив на столе перед собой куклу-Алису, куклу-Ясеня и пупса так, чтобы психологине было видно в камеру. Она закивала.

— Помогает. Не так страшно стало. Я отсняла историю про прогулку и про ужин в трактире. Ну, трактира у меня нет, в смысле, декораций, но я там в углу столик поставила, вышло ничё так. Короче, разыграла такой сценарий, и теперь мне кажется, что я могла бы, ну, пережить такой день.

Психолог улыбнулась.

— А какие проблемы были у персонажей в сценарии? Как решали?

Алиса принялась перечислять все способы, которыми пупс допекал своих родителей. В экран она почти не смотрела, вместо этого разглядывая пейзаж за окном, где показывали очередной закат над Ахмадмирном. В свете того, что Алисе скоро предстояло делить домик на двоих, она решила сделать себе ещё одно рабочее место в спальне, так что у окна вырос комбинированный шкафостол, и вскоре Алиса с удивлением заметила, что за ним сидеть удобнее, чем за маленьким в кухне, к которому приходилось нагибаться через скрещенные ноги.

— И тогда он просто отвёз их домой на машине, — заключила Алиса, вглядываясь в почерневшие силуэты гор. Вдоль воды там шла дорога, и на ней изредка появлялись пары жёлтых глаз, чтобы скрыться слева за оконной рамой.

— Алиса, — негромко позвала психолог, и та отвлеклась наконец от фар, чтобы взглянуть в экран. — Я так понимаю, что часть проблем решил именно мужской персонаж?

— Ну да, — охотно подтвердила Алиса.

— А как этот момент переносится на вашу собственную жизнь?

Алиса замялась, и уголки её губ поползли вниз.

— Я хочу сказать, — поспешила уточнить психолог, — как вы будете решать те же проблемы в вашей ситуации?

— Не знаю, — Алиса криво пожала плечами. — Я об этом не думала. В домашке такого не было.

Изображение на экране мотнуло головой.

— Конечно, я этого не задавала. Я предлагаю подумать об этом сейчас. Вы сделали очень важную часть работы: предположили возможные проблемы. Осталось только подумать, что вам делать, если они возникнут.

— Я что-нибудь придумаю, — нахмурилась Алиса. — Я не хочу сейчас! А то опять бояться начну. Сейчас мне кажется, что я со всем справлюсь, а если задумываться, сразу, ну, куда-то ух! И там опять страшно.

— Понимаю, — серьёзно кивнула психолог. — Но прямо сейчас угрозы никакой нет, до появления ребёнка ещё есть время. Мы можем сейчас вместе набросать идей, как именно можно справиться с той или иной ситуацией? Если у вас будет план на любой случай, то страху места не останется, так ведь?

Алиса потеребила мочку уха, которая чесалась от серьги. Так вроде всё звучало логично, но представлять сценарии, в которых Алиса со всем справляется одна, не хотелось отчаянно. Она понимала, что ей всё равно придётся их прожить рано или поздно, но… Может, проще будет это сделать один раз, когда уже не будет выбора? Хотя это, конечно, примерно то же самое, что спрятаться под одеялом от снайпера. Она уже совсем было собиралась попытаться всё это объяснить, но тут в дверь постучали.

— Ой, я сейчас! — обрадовалась Алиса возможности отложить неприятное обсуждение. Психолог, кажется, пыталась что-то сказать, но Алиса уже выбежала из спальни, как была, босая, в велосипедках и спортивной кофте. После того, как она освоила запуск тёплого пола на базе печки, ей удавалось поддерживать в доме очень приятную температуру.

Дверь она распахнула без спроса, потому что кто мог к ней пожаловать в вечеру? Лиза или Ухаб, в крайнем случае курьер из трактира, хотя ещё рано вроде. А на пороге оказался Ясень.

Наученная горьким опытом, Алиса присмотрелась повнимательнее: точно он? Не Явор? И поняла, что успела подзабыть его черты — и то сказать, сколько раз она его видела? Внешность живого человека в её памяти заместилась внешностью куклы, и теперь Алису заново восхитила его красота. Она уже и забыла, как изящно изгибается контур его верхней губы, как тени от ресниц во внешних уголках глаз делают взгляд добрее и печальнее, как прядь длинной чёлки щекочет щёку. Забывшись, Алиса едва не протянула руку, чтобы потрогать его лицо и удостовериться, что оно мягкое, живое, а не из кукольной резины. А может быть, просто чтобы потрогать. Просто чтобы прикоснуться к нему.

Но напоролась на его взгляд — горячечный, жгучий, он пригвоздил её к месту, не давая двинуться, обжёг её лицо, скользнул ниже и вспыхнул, обводя контуры груди, обтянутой тонкой тканью, а потом ещё ниже, где кофта неловко натягивалась на уже начавшем расти животе. Алисе вдруг стало стыдно — Ясень пришёл, а она тут чёрт знает в чём, полуодетая для пробежки, и домашние велосипедки лиловые с чёрно-зелёной кофтой не сочетаются, и ноги её босые угловатые, а вон на том пальце ноготь криво пострижен и…

— Это… правда? — выдохнул Ясень, и несмотря на жар его взгляда от него пахнуло холодом. Хотя дверь же распахнута. Алису настигло лёгкое дежа вю. Ох, она же не должна говорить! Но он ведь уже знает, иначе о чём он? Или о чём-то ещё?

Алиса неловко перемялась с ноги на ногу — стопы подмерзали, и голени покрылись непривлекательными мурашками.

— Ты дверь не закрыл, — сказала Алиса, не поднимая глаз от коврика, на котором стояли мощные, как корни старого дерева, сапоги Ясеня, все в декоративных ремнях. Она как раз такие ему и хотела сшить.

Он хватанул ртом воздух, обернулся и захлопнул злосчастную дверь, вогнав в комнату созвездие первых снежинок, которые осели на его куртке — не той, расписной, в которой Алиса его запомнила, а какой-то обычной чёрной кожаной. Холодно же. Не думая, Алиса взяла его за руку — проверить. И точно, ледяная. От её прикосновения Ясень вздрогнул так, что чуть снова дверь не толкнул, и Алиса поспешно его отпустила. Надо что-то делать в таких случаях. Что делают взрослые умные девочки, когда мужчина вваливается с мороза в тонкой куртке? Алкоголя Алиса дома не держала, а кофе — это достаточно взрослое или это только для гламурных вздохов на подоконнике? Она пожала плечами своим мыслям, повернулась и пошла к кофеварке.