– Уважаемый водитель, а если бы ваша дочь приехала домой на машине непонятно с кем?.. Что это вы затеяли, для чего?

Быстро покинув машину, пока она не двинулась с места, я добавила:

– Вози так свою маму, дочку, родственницу! Вы, мусульмане, должны понимать, что нормальная девушка в вашей машине не поедет.

Ему ничего не оставалось, как убраться, а я осталась ждать государственное такси.

А впереди меня ожидало еще более серьезное испытание.

Однажды я пришла днем из школы домой, взяла деньги, оставленные мамой, и отправилась за продуктами, чтобы начать готовить, как обычно.

Возвращаясь домой с пакетом, полным продуктов, на лестничной клетке возле своей двери я получила неожиданный и сильный удар в плечо. Резко обернувшись, увидела человека в темных очках с пистолетом, рукоятью которого, как я догадалась, он и нанес удар. Плечо горело от боли!

Человек приказал:

– Открывай дверь.

От грабителя исходили агрессия, страх, напряжение, откровенная злоба. Видя, что он вооружен, я не стала делать резких движений или пытаться кричать. Нас учили в Школе юного юриста, что преступников нельзя злить, поэтому я заговорила с ним:

– Вы же по наводке пришли, ведь так? Не может быть, чтобы вы не знали, что моя мама – директор ювелирного магазина. Вам кто‐то подсказал адрес, верно? – Вглядываясь в его лицо, я смогла разглядеть важную примету: преступник был одноглазым, а очки нацепил, чтобы этого никто не заметил. – Вы должны понимать, что квартира наша охраняется, у нас установлена сигнализация.

Ничего подобного и в помине не было, но я пыталась протянуть время.

Он ответил, наставляя на меня пистолет:

– Мне все равно, открывай дверь!

– Ладно, – согласилась я.

Отперев замок, я вошла в коридор. Мама и сестра имели привычку бросать золотые украшения – кольца, часы и прочие мелочи – на полочке в прихожей. Незаметным движением я сгребла их и спрятала в карман.

– Отключай сигнализацию! – прикрикнул грабитель.

– А она уже сработала! – уверенно соврала я. – Сигнализация подключена напрямую к магазину, как только я открываю дверь, она срабатывает.

В этот момент зазвонил городской проводной телефон. Грабитель приказал мне не двигаться, поэтому трубку я не сняла. Когда аппарат смолк, я сообщила «гостю»:

– Всё, раз я на звонок не ответила, то теперь у вас есть всего три минуты до приезда милиции!

– Показывай, где золото! – потребовал бандит.

– Вы думаете, моя мама дурочка? – спросила я. – Золото в ее сейфе на работе, а дома она ничего такого не держит.

Он вбежал в комнату и стал рыться в ящиках, а я заперлась в туалете, схватив дрожащей рукой здоровенный пузырек с дихлофосом, ставший моим единственным оружием. Мне пришла в голову идея сбежать из квартиры, пока грабитель копается в наших вещах. Первая попытка провалилась. Едва я приоткрыла дверь, как увидела преступника, он шел в мою сторону. Запершись снова, я ощутила, что сердце бьется от страха как безумное. Во второй раз мне повезло: во двор въехала машина, ее двигатель работал очень громко. Высунувшись из-за двери, я крикнула:

– Это за вами приехали – милиция! – и снова закрылась изнутри.

И он поверил!

Услышав, как хлопнула входная дверь, я выскочила из туалета и прокричала в подъезд вслед грабителю:

– Я тебя, одноглазого, по картотеке узнаю, ты на сто процентов уже сидел в тюрьме! Мы еще встретимся на судебном заседании, ты снова будешь сидеть!

Потом я бросилась в комнату и закричала в окно, выходящее во двор:

– Смотрите, там вор, он пытался нас ограбить!

Преступник уже выбежал на улицу, а через двор проходила соседка тетя Света, она с ужасом огляделась и всплеснула руками. Вскоре я тоже спустилась. Оказалось, что машина, которая спасла меня, принадлежала соседу дяде Тимуру. Я бросилась к нему.

– Дядя Тимур, отвезите меня к маме! Я должна сообщить, что спасла дом и всё наше добро!

Меня трясло, я была бледная как смерть, поэтому тетя Света сначала принесла воды, немного меня успокоив. Соседи были удивлены моим поведением: девочка не испугалась грабителя и смогла хитростью прогнать его из своей квартиры!

Маму мы с дядей Тимуром на работе не застали: она уехала на базу. И мы вернулись домой. Продавцы ювелирного магазина передали маме, что я приезжала, и объяснили почему, так что, вернувшись вечером домой, мама была уже в курсе событий. Она приехала с дядей Джамалом и первым делом спросила:

– Он трогал тебя?

– Нет, мама, – отрапортовала я, вряд ли понимая в тот момент, о чем конкретно она спрашивает, – я жива-здорова, а имущество в сохранности!

Мы поехали в больницу, где врачи осмотрели мой синяк на плече и согласились, что удар нанесен рукоятью пистолета. Гематома была пугающей, а болела и «цвела» на плече еще несколько недель.

После больницы я написала заявление в милицию и рассказала об основной примете грабителя – отсутствии глаза.

– Какая вы молодец! – заметил следователь. – Увидеть такую деталь сквозь темные очки – для этого надо быть очень внимательной. Вы нам так помогли!

А еще мне сказали, что из меня получится хороший юрист и в милиции ждут таких, как я, в качестве пополнения штата. Не могу передать, как я гордилась собой!

В старших классах я чувствовала себя ближе к мальчишкам с их интересами, чем к девочкам. Наверное поэтому романтика, первая школьная любовь, записочки с признаниями и прочие шуры-муры, от которых млели мои одноклассницы, меня не волновали совершенно.

За мной пытался ухаживать одноклассник, хороший скромный мальчик Дима, и он писал мне записочки с предложением «дружить». В выпускном девятом классе учителя посадили нас за одну парту, чтобы я помогала Диме, который не всегда справлялся с литературой и некоторыми другими предметами. Я помогала ему, но иногда пересаживалась за парту к Свете Филипповой, и тогда Дима разворачивался и уходил с урока, обижаясь за то, что я его проигнорировала.

Мне нравилось болтать с Димой о кино, о боевых искусствах, а еще он шикарно садился на шнурок – поперечный шпагат и даже мог сидеть на шпагате между двух стульев, как ЖанКлод Ван Дамм. Хорошая растяжка необходима для восточных единоборств, она позволяет наносить удары ногами как можно выше, но сама я едва садилась на продольный шпагат, поэтому Дима вдохновлял меня на большее. Но спорт – это одно, а вот личные отношения – другое. Они меня не интересовали.

Вскоре у меня появился второй поклонник – друг Димы Миша. И тогда я сказала им обоим, порвав их дурацкие записочки и пустив их по ветру:

– Не страдайте ерундой! У нас полный класс девочек с помадкой на губах, пудрой, накрашенными глазками и сигаретками – с ними и играйте в чувства. Или мы просто дружим, в баскетбол играем, о кино говорим, или ничего!

И они поняли, стали воспринимать меня как приятеля.

Между прочим, с девочками я тоже не сразу поладила. Будучи лидером в классе, я занимала немного отчужденную позицию, меня воспринимали не так, как остальных. А однажды я вошла в раздевалку после физкультуры и засекла девчонок за курением. Одноклассницы сразу напряглись, я почувствовала исходящий от них холодок, а после этого случая они перестали со мной разговаривать. Оказалось, что курильщицы испугались, что я расскажу учителям, а те сообщат родителям и всем крупно попадет. Они меня не знали, я никогда не стала бы доносить.

Кроме того, они видели, что мной стали интересоваться мальчики, и начали подозревать, что я стану конкурировать с ними в романтических отношениях. Я была дерзкой, резкой на язык и никого не боялась – значит, конфликты были бы неизбежны.

Разобравшись, что происходит, я заявила всем нашим девятнадцати девчонкам, снова собравшимся в раздевалке, чтобы покурить:

– Девочки, меня не волнует, что вы делаете, от меня взрослые ничего не узнают! А насчет мальчиков – мне это вообще не интересно. Вам нечего со мной делить!