– А ты как думала, моя дорогая! Не могу же я тебя без своего чуткого надзора оставить! Я должна быть рядом, чтобы поддержать в трудную минуту.

Камелия кинулась меня обнимать и несколько минут не переставая благодарила. Всё же воспитание у них тут весьма ограниченное. Видимо, сказывается отсутствие Интернета и многих тех технологий, к которым мы, земляне, привыкли. Ну, посмотрим, что завтра получится.

Местные девушки не знали, что такое косметика, да и местная мода не оставляла разбега для обольщения.

Все представительницы слабого пола от мала до велика носили юбки в пол. Мужчины тут легче соблазнялись видом щиколоток, чем вываленными напоказ верхними девяносто. Сверху наряды были настолько открытыми, что даже мне, жительнице современного мегаполиса, они казались чересчур вызывающими. Девушка в брюках для местных считалась чем-то из ряда вон, и вероятность встретить представительницу прекрасного пола в подобной вещи была такой же, как вероятность увидеть динозавра, гуляющего на наших улицах. Я имею сейчас ввиду настоящего, из тех самых, что вымерли миллионы лет назад, а не ростовую куклу, что сплошь и рядом раздают промоматериалы на каждом углу.

Парни в академии носили, естественно, штаны. По фасону форма напоминала кимоно для карате, только чёрное. Не знаю, чем они тут его стирали, но все адепты радовали глаз угольно-чёрным одеянием. Ася носила тут только юбки и пыталась убедить, что и мне следует одеваться так же. Да сейчас. Я даже представлять не хотела, каково будет в таком одеянии бегать и копать – а именно это предстояло делать на практических занятиях начинающим некромантам.

В итоге мы договорились о том, что наша куртка-кимоно будет длиной до начала колен и прикроет самые соблазнительные места. Брюки для адепток пошили шароварами, и там не то, что щиколотки, даже обуви из-под них не торчало.

Я, как могла, навела Камелии красоту. Девушка не возражала, когда я давала инструкции на тему того, как себя вести, а вот за то, чтобы она распустила свои шикарные, вьющиеся мелкими кольцами волосы, пришлось провести настоящее сражение. Да соседка даже за то, чтобы расстегнуть на форменной рубашке две пуговицы и демонстрировать ложбинку между грудями как минимум четвёртого размера так не воевала.

Аудитория быстро заполнялась адептами-первокурсниками, и все спешили занять место, пока есть выбор. Лишь мы с Камелией топтались возле доски, делая вид, что увлеклись рисованием мелками. Они и правда здесь были хороши. На ощупь обычный мел, а когда проводишь по доске, то остаётся след разной степени яркости – чем сильнее надавливаешь, тем ярче. У меня получились такие насыщенные разноцветные цветочки, что, казалось, я нарисовала их масляными красками. Я бы ещё и бабочек нарисовала, но меня отвлёк голос боевой подруги:

– Это ужасно! На нас все смотрят!

– На нас все смотрят, и это прекрасно! – парировала я. – Чем больше парней будут о тебе говорить, тем ценнее ты будешь для всех. Мужчины замечают лишь то, что кто-то заметил до них. Чем больше народу в АТЧ будет желать загнать тебя в постель, тем интереснее ты станешь для своей будущей жертвы.

Пока Камелия подвисала от моих слов, видимо, решая, кто именно тут тот заяц, за которым идёт охота, я отложила мел и оглянулась.

Абсолютно все смотрели на нас. Ася по дружбе рассказала, что вместе с нами будут учиться ещё четыре девочки. Все они из простых рабочих семей. Те, кто был побогаче, предпочитал платить штрафы за своих дочерей за несанкционированное поднятие нежити, чем отправить их в АТЧ. В этом закостенелом мире магия считалась прерогативой мужчин, а девочек стали брать в академию только год назад.

Народ, судя по всему, обалдел от внешнего вида Камелии. Дабы не отвлекать внимание от неё, я постаралась создать ничем не примечательный образ. Красоту, конечно, не скроешь, но можно же и не выпячивать.

В двери вошёл собранный и хмурый Ильмир. Он направился прямо к нам, и обращаясь к Камелии, отчётливо произнёс:

– Тихенсу, пошли выйдем. Надо поговорить.

Если до этого кто-то ещё и был занят делами, то теперь точно бросил всё и внимательно следил за нами. Я пошла к двери и махнула подруге, чтобы следовала за мной.

Ильмир бросил на меня хмурый взгляд, но комментировать никак не стал, и мы втроём вышли в коридор, а затем пошли туда, куда указала будущая жертва женской мести.

Мы пришли в столовую. Поскольку занятия вот-вот должны были начаться, помещение пустовало, даже работников не было видно. Только я успела запаниковать, как Ильмир взмахнул рукой, и мы с Камелией оказались в прозрачном ледяном домике. Куда ни шагни – стена, а над головой – хрустальный ледяной купол.

– Не дёргайтесь, скоро отпущу, – успокаивающим тоном сообщил племянник короля.

– Это щит, он собирается колдовать. А это, – подруга ткнула в прозрачную преграду, – должно нас защитить.

Адепт Фальшиари вальяжно прошёл к ближайшему столу и опустил свой величественный зад на стул, предварительно подвинув его поближе к нам.

– Я хочу раз и навсегда объяснить тебе, моя драгоценная, – последнее слово он сопровождал кривой ухмылкой, – что никогда не собирался встречаться с тобой. Если ты сразу не сумеешь дойти своим скудным умом до этой простой истины, то, надеюсь, твоя подруга тебе разъяснит. По глазам вижу, что она понимает, кто я на самом деле.

О да! Я понимала, отлично понимала! А потому решила, что одна белобрысая сволочь прямо сейчас обязана понести наказание.

– Да чтоб тебя, – я запнулась, не зная, какое бы ему восстание нежити устроить, – кошки драли!

Щит пошёл рябью, но почти сразу вновь стал спокойным.

Ильмир покачал головой:

– Не тебе, девочка, мою защиту пробить.

“Ну ладно, я терпеливая, подожду, пока ты её уберёшь, – мстительно подумала я.”

Даже не представляла, как нежить реализует мои послания, но так много образных выражений по отношению к одному человеку ещё не употребляла. Осталось только дождаться, когда он опустит щиты.

– Камелия, с тобой был весело общаться по устройству связи, – продолжать гнуть свою линию Фальшиари, – а потом вместе с пацанами смотреть запись и ржать над провинциальной идиоткой. Когда же ты явилась в АТЧ, то вся прелесть общения пропала. Поэтому прошу тебя не домогаться меня и забыть о том, что ты меня знала до поступления сюда.

У меня пропал дар речи. Ну и сволочь же! А вот у Камелии, напротив, в критические моменты начинался неконтролируемый словесный поток.

– А как же то, что ты мне говорил?! Ты же был такой убедительный!.. Нет, я не верю тебе! Ты другой! Ильмир, я не понимаю, зачем ты сейчас, когда я так близко, отталкиваешь меня!

Камелия продолжала что-то ещё говорить в том же духе, но я перестала концентрироваться на смысле её слов, поскольку моим вниманием полностью завладели происходящие за пределами щита изменения.

Всё от пола до потолка стало покрываться изморозью. Она тянула свои завитки от того места, где каменным изваянием сидел Фальшиари, и распространялась по пространству вокруг. Это было как морозный узор на окнах, только ещё красивее и намного страшнее. Толщина белого кружева росла прямо на глазах. Она уже поднялась Ильмиру по щиколотку, когда я поняла, что тот не в себе. Его зелёные глаза зловеще блестели, полные губы побелели, и по щекам мага, словно татуировка, змеился белый морозный узор. Щиты не пускали холод к нам, но сколько они продержатся, проверять не хотелось.

– Камелия, да заткнись ты! – прикрикнула я на соседку и для пущего эффекта встряхнула её за плечи.

Та тихо ойкнула и прильнула носом к щиту.

– Вот именно, что ой! – передразнила я её, – Мне кажется, Фальшиари не выносит женских истерик. Поэтому, если не хочешь оказаться хорошо промороженной сосулькой, прикуси язык.

Зелёные глаза в момент оттаявшего мага посмотрели на меня с уважением. И в звенящей тишине, в насквозь промороженном помещении, больше всего сейчас напоминавшем гигантскую холодильную камеру, эхом разнёсся приказ Ильмира: