— Ты говорил про богов, — перебил я. — Про Праотцов. Что о них еще знаешь?
— Что они есть. И что все они специализированы, как какие-нибудь клерки. Один занимается скотоводством, как Велес — слыхал о таком? Другой молниями и громами заведует, как Перун. То есть они тоже несвободны в каком-то смысле. Узкопрофильны. По аналогии с их структурой сейчас и оформляются эти общины с Матерями во главе. Возможно, боги и создали человечество как своего рода проект, чтобы поставить на нас опыты, а потом записать результаты в свой лабораторный журнальчик.
Я вздрогнул при упоминании лабораторного журнала.
— Опыты как над белыми мышами?
— Чё? А, ну да. Как люди экспериментируют над животными, так и еще кто-то более разумный экспериментирует над нами. Почему нет?.. А если опыт пошел не туда, куда надо, срабатывает механизм перезапуска. Являются всадники и расчищают место для следующей фазы эксперимента. Весь этот конец света — явно заранее отрепетированный спектакль. Тоже своего рода алгоритм… Хочешь печеньки?
Не дожидаясь ответа, Ян привстал, открыл шкафчик над газовой плиткой, взял пластиковую банку с несколькими овсяными печеньками на дне. Попутно зацепил рукой какие-то предметы, и они вывалились на стол. Я поднял один из них — это была фоторамка. Не цифровая, а обычная. На фото улыбались лысый мужчина в очках, женщина с длинными темными волосами и двое ребятишек. Второй предмет оказался длинным USB шнуром. А третий — обычной вилкой. Она отскочила от столика и упала на землю за порогом.
— Ай, оставь, — сказал Ян, имея в виду, наверное, вилку и шнур. — Потом подниму.
Я постучал пальцем по фото.
— А это кто?
Ян выхватил у меня рамку и равнодушно вышвырнул из машины в лес. Затем поднял шнур и принялся размахивать им, отгоняя муху.
— Предыдущие владельцы этого дома на колесах.
Я кивнул. Сейчас все Бродяги пользуются чужими тачками… и не только тачками.
— Ты все это сам придумал? — спросил я. — Про узкопрофильных богов и эксперименты?
— Я обобщил все, что прочитал. А читал я очень много: Библию, Коран, Веды, Упанишады, Авесту, мифы и легенды почти всех народов мира, у которых есть письменность. Комментарии к этим текстам читал и много-много думал. Мне и целого дня не хватит, чтобы просто перечислить тебе все прочитанное. Конечно, в плане философии одни из самых крутых — индусы. У них тоже была специализация — особое сословие брахманов, которые только и делали, что философствовали. Им не надо было отвлекаться на другие дела, эти другие дела за них делали низшие сословия. А вот в Китае такого философского сословия не было, поэтому китайская мысль послабже индийской. Поэтому буддизм распространился из Индии в Китай, а вот даосизм или конфуцианство из Китая в Индию как-то особо не перешли… О чем это я? А, об индусах. Ты в курсе, что санскрит и русский очень похожи?
Я прихлебывал горячий чай, ел варенье и печеньки и никак не мог решить: кто такой этот Ян — просто укурыш-фантазер или действительно начитанный исследователь? Такой прокаченный, что я его понять не могу? Как бы то ни было, сидеть вот так, в комфорте, и вести беседу ни о чем и обо всем сразу было приятно. Уезжать я уже не спешил.
С этим типом было интересно. Он меня не напрягал, болтал и не особо контролировал, слушаю ли я его. Если ему все равно куда ехать, может, мы махнем на юг вместе? И я не буду больше одинок?
Ян, видимо, тоже соскучился по человеческому общению, болтал без умолку. Рассказал о словах из санскрита, которые звучат почти как русские аналоги. Объяснил, что и санскрит, и русский, и вообще большинство языков планеты имеет общий корень и по некоторым морфемам это видно. Например, сочетание звуков “мт” на куче языков означает матерь или материю. А “пт” — папу, падре, пастыря…
В этот момент лекции я насторожился. Что-то интересное…
— Звук “м” на разных языках значит “я”, — вещал Ян. — Сравни: “ай эм” — по-английски, “аз есмь” по-старорусски. “Ом” в ведической культуре и вовсе является первым звуком во вселенной. И означает он: “Я есть, я существую”. Понимаешь? Это сказал творец, когда осознал себя.
— А что значит звуки “смра”? — спросил я.
– “Смра”? — озадачился Ян. — Может, просто “смр”? Гласные буквы не содержат смысловой нагрузки. “Смр” — это смерть, морок, морока, мрак, Мара, кошмары, смрад. В индоевропейских языках такое сочетание звуков раньше всегда означало что-то стремное.
По спине у меня пробежал холодок. Перед мысленным взором предстала Даша с искаженным лицом, бредущая по кругу из кусков гнилого мяса и выкрикивающая низким гортанным голосом это слово.
— Смерть, — повторил я. — Четвертый Всадник… Четвертая Волна… Так вот кого она призывала!
— Кто призывал? Одна из Этих?
— Этих? Да. Наверное.
Ян не задавал больше вопросов, удовлетворенно откинулся на спинку кресла.
— Я всегда подозревал, что в конспирологических теориях что-то есть. Не бывает дыма без огня! Основа основ конспирологии — идея о том, что от нас что-то скрывают или открыто обманывают. Власти всегда врали народу, так уж повелось. То, что внушают нам власти всю человеческую историю, — философия рабства. То, о чем говорили конспирологи, — призыв к свободе и очищению от лжи. Но клятая пропаганда заклеймила конспирологов, сделала из самого слова “конспирология” что-то нецензурное и неприличное. Властям всегда были неугодны слишком самостоятельные, непредсказуемые и свободомыслящие люди. Не удивлюсь, если сам Люцифер куда благороднее Бога. Не хотел он преклоняться перед Богом и не был узкопрофильным архангелом. Он — истинный Прометей! Его цель — сделать людей свободными, как он сам, но божественная пропаганда выставила его нечистью и врагом рода человечества. Кстати, в старых религиях, вроде зороастризма или авестизма, дьявол по силе равен богу. Они типа наравне. Ахура-Мазда и Ахриман. Причем зло — это хаос и полная свобода от правил, а добро — порядок и нудятина. Даже с каким-то нетерпением жду прихода Бледного Всадника, явно затевается что-то интересное…
— Порядок тоже нужен, — сказал я, думая о другом.
В словах этого конспиролога, по-моему, было много ерунды, но в то же время впервые за все время путешествия на юг у меня обрисовалась какая-никакая последовательная картина.
— И к чему он привел, этот порядок? — хмыкнул Ян. — Как ни крути, а все уже случилось, и надо думать, как жить дальше. Я вот вижу, как кооперируются эти первобытные общины с Матерями, как всех опять по порядку выстраивают, делают из людей детальки в механизме, и не по душе мне это, Тим! Ты заметил, что зомбаки, трансформеры и даже деревянные “буратинки” постепенно во что-то еще превращаются? А во что превращаются те, кто выжил? В насекомых типа муравьев или пчел? Одни пчелы мед приносят, другие личинок обслуживают, третьи матку оплодотворяют… Трутни. Ха, интересно, Матерей тоже кто-то оплодотворять должен?
Ян задумался на секунду. Похоже, прикидывал, насколько прикольно быть трутнем.
— Не, — потряс он головой. — Фигня. Это не тот мир, в котором хотел бы жить такой свободолюбивый человек, как я. Свобода от порядка, от навязанных ролей, даже от морали — вот это по мне!
— Эти… — начал я. — Люди с экстрасенсорным чутьем… Они могут быть полезны. Умеют лечить, например, или охотиться. Сейчас это актуально.
— Это пока что, — парировал Ян. — А во что они трансформируются завтра? Или послезавтра? В насекомых? Рептилий? Глядишь, захотят тобой перекусить или отложить в тебя яичко!
Я вспомнил слова Алексея Николаича — только он говорил не о выживших, а о Буйных, которые тоже во что-то развиваются. Во что-то абсолютно нечеловеческое и уродливое. Потом я припомнил Владу, Матерь, ее детишек. Неужели они тоже превратятся в нелюдей? Или они уже нелюди?
— А ты уверен, Ян, что мы с тобой не стали Этими? Тебе не снятся странные сны, не бывает необычных ощущений? Опасность иногда заранее не чувствуешь?
Ян перестал размахивать шнуром и вытаращился на меня.
— У меня от травы и кой-чего еще дохрена чего бывает… Но я тебя понял. Никакой экстрасенсорики. А у тебя бывает, что ли? Ты же говорил, что ты не из Этих! И меня не срисовал в лесу.
