Против обыкновения, на обычно элегантном мужчине был помятый костюм с несвежей сорочкой и небрежно завязанным галстуком, а сам он выглядел каким-то потерянным.
– Да? Что такое? А! Внук малышки Николь! Почему не зашли? Сейчас я уезжаю, может быть, вернётесь часа через три? Тогда и поговорим.
– Боюсь, дело крайне срочное, – детектив покосился на стоящего у машины шофёра, – и секретное. Мы можем отойти в сторону?
– Лучше садитесь в машину. Я опущу стекло, салон станет звукоизолированным, и Лулли ничего не услышит.
– Всего пять минут! Постараюсь дольше вас не задерживать.
– Коли так… Лу, мы пройдёмся. Садись в машину и потихонечку езжай за нами.
Двое мужчин неспешно пошли по лице. Младший тихо пожаловался:
– Со мной что-то происходит. Я не смог даже подойти к вашей двери – меня как будто что-то отталкивает!
– Так! – Медиум стал очень серьёзным. – Что с вами случилось? И когда это началось?
– Вчера мы брали одного маньяка. Мне дал адрес патер Бенедикт.
– Извините, прерву на минуту. Маньяк – тот оборотень, который растерзал парня?
– Не уверен. Предположительно да, но следствие пока не закончено.
– Рассказывайте дальше.
– Мы с напарником зашли в квартиру, а подозреваемый попытался сбежать. Мы его смогли скрутить, но он укусил меня за руку…
– До крови?
– Да…
– Продолжайте.
– Меня он укусил и как-то вывернулся, притом сломав напарнику руку. Затем попытался выпрыгнуть в окно. Я выстрелил дважды. Попал в голову. Пока скорая, пока составили протокол и заполнили прочие бумаги, наступили сумерки. Мне стало плохо, знобило, ломало, даже потерял сознание.
– На том самом месте?
– Нет. Я отпросился, оформляли другие. Вырубился уже дома. Когда очнулся, очень сильно хотелось есть, а от укуса остался лишь заживший шрам. Решил пойти к патеру, рассказать о случившемся. Но даже близко не удалось подойти к собору. Только увидел его купол, меня сразу что-то стало отталкивать. Тогда я испугался и поехал к вам. А здесь опять…
– Ясно. Какими пулями вы стреляли в оборотня?
– Револьвер мой служебный, но патроны дал патер Бенедикт.
– Что ещё он вам дал?
– Вот этот амулет. Он должен был помочь от оборотней.
– Оберег делает вас менее заметным для люпенов и ничего больше. Как понимаю, вы уже догадались, что заразились ликантропией, то есть начали становиться оборотнем. Как вас вылечить? Не знаю. Как научиться управлять своим состоянием? Извините, я не специалист.
– То есть я стану монстром, бросающимся на людей?
– Не сразу. До следующего полнолуния время есть.
– Что-то посоветовать можете? Что вы бы сделали на моём месте?
– Я бы пустил серебряную пулю себе в лоб. Вам могу посоветовать найти главу местных оборотней. Если сочтёт выгодным для стаи, то поможет с адаптацией. Но если нет… Тогда живым от него не уйдёте.
– А Святая Церковь? Патер Бенедикт может меня вылечить? Святой отец – экзорцист! Изгоняет бесов из людей!
– Это он сам вам сказал такое? Про изгнание? Ну-ну… Блажен тот, кто верует. Про храм ничего не скажу, кроме того, что церковники борются с порождениями Зла. Оборотни к таким относятся. Что решат с вами, не решусь предположить. Хотите рискнуть? Позвоните своему исповеднику.
– Точно! От вас можно?
– Проще с почты.
– А! Ну да!
Глядя на стремительно удаляющегося детектива, Джек тяжело вздохнул, грустно промолвил: «Бедолага!» – сделал знак шофёру разворачиваться, повернулся сам и пошёл к дому.
Сегодня Нельсон никуда не поехал. Мало того, объявил осадное положение, и Шоне пришлось ночевать в гостевой комнате.
Хенди оказался трусом, испугался и сбежал ночевать к секретарше, чтобы та уберегла его от всевозможных ночных опасностей. Хотя… может, наоборот, он сам хотел защитить слабую женщину? Точно сказать трудно, но всю ночь оба провели, крепко обнявшись под одним одеялом. Наверное, дружно и вместе боялись. Встали завтракать плохо выспавшимися, однако довольными.
В утренней газете нашлась заметка про смерть вчерашнего визитёра. Его прямо посреди шумной улицы, на глазах многочисленной публики, без малейшего повода пырнул ножом в сердце обдолбанный торчок. Детектив умер, наркоман сбежал, но его ищут и обязательно найдут. Наверное, найдут. Должны же хоть изредка находить. Правда, улик нет, даже нож обдолбыш с собой унёс. Мотива тоже нет – наркоманы, они безумные… Небось, привиделось ему что-то, вот он и того… Вешать таких надо! Непременно вешать! А аптекам запретить продавать морфий без рецепта. Да и героин от кашля. Тоже с него бывает, говорят. Но это только если меры не знать. Так-то оба лекарства полезные, их даже детям врачи рекомендуют. В общем, статья призывала бороться с наркоманами и вступать в Армию спасения.
Нельсон, прочитав газету, скептически хмыкнул, от комментариев воздержался, однако осадное положение снял, хотя сами сотрудники не были сильно против его продолжения, а особенно против казарменного проживания.
Джек думал, что из полиции придут выяснять детали вчерашнего разговора. Но нет! Видимо, детективам он был не интересен.
Лейтенант Джон МакЛин
Очередной посетитель приехал на подержанном автомобиле, одет был в недорогой синий костюм с жилетом, а зайдя, сразу предъявил жетон и представился:
– Лейтенант полиции Джон МакЛин с частным визитом. Расценки знаю. Деньги сразу платить?
В словах полицейского сквозили какая-то горечь, опустошение и ещё что-то такое, из-за чего Шона не стала уточнять подробности, а сразу взяла трубку и сообщила о визитёре в кабинет. Услышав ответ шефа, секретарша заявила:
– Денег не нужно. Проходите в эту дверь.
Обычные приветствия и представления заняли минуту времени, затем Нельсон объяснил:
– Я вас ждал значительно раньше, но вы всё не шли. А уж что предложите заплатить за визит, вообще не укладывается ни в какие рамки! Полицейские так себя не ведут. Давайте сократим время на лишние разговоры. Сразу скажу, что Моппетта я не убивал.
– Знаю. И знаю о вашем последнем разговоре. Ксавье был профессионалом и никуда бы не сунулся, заранее не сообщив дежурному, куда пошёл. И после встречи обязательно вновь отзванивался. Про ваш разговор тоже доложился. Кстати, дело о трёх покойниках закрыто – списали на естественную смерть.
– Не ожидал. Думал, и тут будут вопросы.
– У вас есть слабенькое алиби. Неясен мотив, хотя и вы, и жертвы связаны с покойным Вилли Брассом. Но главное, нет следов воздействия.
– Я думал, что мой адвокат вам это скажет. Повторюсь: не ожидал.
– Скорее всего, завтра-послезавтра меня выпрут в отставку, потому на ваши дела мне наплевать. Хочу хоть что-то успеть сделать для Ксава. Он звонил с почты после разговора с неким патером Бенедиктом. Рассказал мне о вашем предупреждении и о том, где встречается с церковником.
– Хотите вызвать дух детектива?
– Чего ради беспокоить умершего? И так всё понятно: не дошёл до места встречи, убит случайным обдолбышем. Дело ясное. Только вот наркоманы так себя не ведут – те истерично кричат, наносят множество случайных ударов, редко сбегают с места преступления. Единственный удар точно в сердце – это уровень тренированного профессионала. И то, что он сноровисто скрылся, тоже показатель. Преступник – не уголовник, нет человека с его приметами в нашей картотеке. Никто из осведомителей отдела нравов не слышал о таком наркомане. В аптеках… Впрочем, это наша кухня. Поверьте, убийцу полицейского мы всегда ищем серьёзно, всем миром и не считаясь с затратами. Но на преступника нет никаких наводок. Зато эксперты нашли в ране следы серебра. Есть и ещё кое-какие странности.
– Давно заживший шрам от укуса на ладони?
– Скорее состав крови, но и шрам тоже, ведь за день до смерти его не было – я лично инструктировал Моппетта перед заданием.
– Понятно. А ко мне-то зачем пришли?
– Сам не знаю. Наверное, в надежде на чудо.
– Извините, я медиум, а не чудотворец. Как и что, вы всё понимаете сами. Имени убийцы не определю. Улик против кого-то не имею. Разве что… Почему вас снимают?
