В животе предательски заурчало, и я подумала, что неплохо было бы «навестить» буфет и что-нибудь перекусить.

Со скоростью звука преодолев пару коридоров, я в мгновение ока оказалась на месте.

Не успела я войти внутрь помещения, как мне в нос ударил запах свежеприготовленного супа и выпечки.

Народу в столовке было не больше, чем на занятиях. Кажется, вирус гриппа действительно проявился у многих. Нужно было срочно просмотреть новости. Может, кто-нибудь уже успел развить свои собственные «теории» относительно всего происходящего…

Моя рука сразу же потянулась к карману джинсов. Туда, где лежал телефон.

Несмотря на то, что со стороны кухни по просторному помещению расползался теплый ароматный пар, все равно здесь оказалось довольно прохладно. Так, словно кто-то внезапно отключил отопление. Окно в правой стороне зала, расположившееся прямо напротив витрины с обедами, непонятно для чего было открыто настежь.

Выбрав себе булочку с корицей и крепкий черный чай с лимоном, я направилась к кассе.

− Послушай, лучше уйди по-хорошему, иначе… у тебя будут проблемы! − донесся до меня знакомый до боли приторный голос, в интонации которого никогда нельзя было распознать, правду он говорит или только притворяется.

Поставив поднос на столик раздачи, я стала дожидаться, когда кассирша, с кем-то увлеченно болтающая по телефону, меня рассчитает.

− Но, я первая заняла это место… − послышался тихий лепет. − Почему я должна уходить?

Я обернулась.

Петровская с самодовольным видом склонилась над чьим-то столиком. На ее лице застыла гримаса недовольства, смешанная с усмешкой. Виолетта стояла рядом и театрально жестикулировала своими тощими руками, скрытыми под теплым свитером, выполненным крупной вязкой.

− Потому, что Оля всегда здесь сидит, ясно?! Это был «наш» столик еще задолго до твоего появления здесь! Проваливай отсюда, слышишь?! Еще вирус Эбола от тебя не хватало подцепить…

Ольга нервно начала теребить свои идеально наманикюренные ногти, а затем слащаво-приторно пролепетала:

− Послушай, мне нельзя там сидеть. Я заболею, окно ведь открыто настежь…

− Просто сядьте за другой стол, и все. Здесь же почти никого нет… − снова послышался тихий шепот. − Это что, такая большая проблема?

− Проблемы сейчас будут у тебя, если не свалишь!

Пару мгновений спустя кассирша наконец-то отдала мне злополучный чек, и я смогла подойти ближе. Из-за спины высоченной Виолетты показалось перепуганное лицо Ясмин.

Бедная девушка с силой вжала голову в плечи и дергалась от каждого резкого движения, исходящего от Ольги или ее верной подручной. Из ее глаз вот-вот норовили потечь слезы.

− Так тебе нужны проблемы, девочка? − Петровская наклонилась к ливанке и «бросила» ей прямо в лицо: − Ты же знаешь, что я могу сделать твою жизнь на нашем факультете просто невыносимой, жалкая замарашка! Никто не имеет права перечить МНЕ или моим подругам! Лучше уйди по-хорошему, сучка…

Я с ужасом поняла, что Ольга вместе с подружками, кажется, нашли себе очередную «жертву» для издевательств.

Почему она ненавидела меня, я прекрасно понимала, а вот чем ей действительно насолила Ясмин, мне было невдомек.

«Наверное, дело и впрямь в ее неземной красоте…», − подумала я, вновь внимательно разглядывая красавицу-ливанку. На ее фоне даже наша ослепительная Кейша смотрелась… слегка «простовато».

− Я не…

Бедная девушка начала, было, снова говорить, но так и не смогла закончить. Из ее глаз все же предательски брызнули слезы, а трясущаяся рука неуверенно потянулась к висевшему на спинке стула кожаному рюкзаку.

«Да они же над ней откровенно издеваются!» − с досадой подумала я про себя. − «Как будто Ольге и впрямь так уж необходимо сидеть за этим чертовым столом! Просто детский сад какой-то…».

Я огляделась и с ужасом поняла, что несчастной Ясмин действительно некому помочь. Кроме поваров, снующих между витриной с едой и кухней, а также занятой телефоном кассирши, в помещении не было никого. Девушка в огромных очках с бифокальными линзами, сидящая у самой стены, увлеченно читала какую-то огромную книгу в твердом переплете из красной кожи. Кажется, ее не волновало ничего, кроме нее самой.

Очевидно, сейчас у Ясмин есть только один единственный защитник, и это я.

− А ну отвалите от нее! − прорычала я, подходя ближе. − Вам что, десять лет что ли?!

На меня удивленно обернулись три пары глаз. Голубые, зеленые, и темно-карие, похожие на арабскую ночь.

− А, это ты Амелия… − наигранно проворковала Ольга. − Почему не на занятиях?

«Ты что, серьезно полагаешь, что я буду отвечать?» − ехидно подметила про себя я, а вслух произнесла:

− Могу то же самое спросить и у вас.

Я с громким шлепком поставила поднос на стол рядом с Ясмин. Из пластикового стаканчика вылилось несколько обильных коричневых капель.

− Мы хотели сесть на свое обычное место, но кое-кто, по-моему, считает себя центром Вселенной! − высокомерно заявила Виолетта, очевидно ожидая того, что я ее поддержу.

Ольга смеривала меня пристальным, полным яда взглядом. Кажется, мы обе понимали, что сейчас наигранное, «негласно» существующее, между нами, «перемирие» вот-вот исчезнет без следа.

Лично я была решительно настроена поставить эту выскочку на место.

− Это вам не дорогущий ресторан, в котором места бронируют заранее… – заявила я. – А чертова университетская столовка! Здесь каждый может садиться туда, куда пожелает. Тут что, табличка «зарезервировано» стояла?

Ясмин потупила взор и тихо прошептала:

− Не надо, Амелия. Я просто пересяду за столик поменьше. Тут для меня одной и вправду слишком много места.

Я придержала девушку за плечо. Даже через ткань кофты я почувствовала, насколько была холодна ее кожа.

− Вот видишь, Ам, − вновь невероятно слащаво протянула Ольга, понимая, как сильно меня взбесило это ее «Ам». − Она сама хочет уйти. Все нормально! Место свободно…

− Она никуда не пойдет. Это место все равно уже занято. Мной.

− И с каких это пор «нашу» Амелию связывает дружба с этой… арабской прошматроской? − прошипела Виолетта.

Я, словно разъяренный бык, с силой втянула в ноздри воздух. Моя сумка показушно приземлилась на столешницу вслед за подносом.

− Девчонки, вы ведете себя так, как обычно ведут избалованные дети в детском саду. Ольга… − я посмотрела ей прямо в глаза, − …ты что, и вправду будешь раздувать скандал из-за подобной ерунды?! Я всегда думала, что ты выше такого… идиотизма!

Петровская мигом покраснела и с вызовом метнулась прямо ко мне:

− Знаешь, по-моему, ты начинаешь наглеть, Амелия… Неужели ты уже забыла, что с тобой случилось десять месяцев тому назад?

Она выставила свой точеный подбородок вперед.

− Не думаю, что тебя это как-то касается, − усмехнулась я, понимая, что вывела ее из себя. − Ты можешь распускать обо мне какие угодно слухи… Но, по большому счету, тебе это ничего не даст. И, знаешь почему? Да потому что мне пофиг!

Я помолчала, а потом добавила, видя, что у стервы вот-вот пойдет «пар» из ушей:

− Я понимаю, за что ты так ненавидишь меня. Тебе всегда нравился Эдуард, но, несмотря на все твои ухищрения, он все равно тебе не достался.

У Петровской вдруг предательски затряслись руки.

− Я знаю, что когда он меня бросил, ты злорадствовала. Также, мне прекрасно известно, что слухи о моей… «невменяемости» по университету тогда распускала именно ты.

Ясмин с непонимающим взором смотрела то на меня, то на Ольгу.

− Оля, только скажи мне, и я… − начала было Виолетта, но я не дала ей закончить, продолжив «выливать» на Ольгу все, что я о ней думаю.

− Мне было неприятно, что на меня все смотрят искоса и иногда даже показывают пальцем… но, в конце концов, я пережила это! И знаешь почему?

Подбородок Петровской затрясся. Кажется, она уже догадывалась о том, что я хотела ей сказать.

− Потому что рядом со мной всегда были настоящие друзья. Не те, кого обычно называют «сторожевыми псами», а верные искренние люди. Потому что меня, в конце концов, полюбил самый лучший человек на свете… который снова достался не тебе!