Да, это мамино “придурок” привело к развитию синдрома самозванца. Да, я не верю тем, кто хвалит мои умственные способности… “Придурок!” – одна из причин, по которой я, при множестве попыток, все еще не получила высшего образования. Да, я не гонюсь за успехом, ведь за ним могут последовать мучительные, непривычные похвала и положительные оценки, что не соответствуют словам матери. В погоне за привычной и родной критикой и оскорблениями, я совершила немало идиотских ошибок.

При этом, рационально я понимаю, что люди положительно оценивающие мои способности и результаты моего труда, не могут быть в сговоре и нет никакой выгоды мне льстить… Но каждый раз между мной и заслуженным успехом встает мамино “придурок”.

На мой вопрос почему мать позволяла себе меня унижать, оскорбляя я ни разу не получила от нее ответа. Не получила ни извинений, ни признания ошибок, ни объяснений, необходимых для облегчения моей ноши непонимания и несогласия… С помощью психотерапевта я смогла выстроить несколько предположений, разбираясь в причинах психологического насилия со стороны матери. Возможно, я была слишком не похожа на старших её детей. Не исключено, после развода мама хотела навредить папе через меня – его любимую младшую дочь. Может быть, своей мечтательностью я была похожа на маму, а человек не способный любить себя не способен любить ближних, особенно сильно похожих на него. А возможно я была похожа на кого-то из врагов матери. Причина может быть любой. А результат – недоверие социуму, трудности в построении любых отношений и перманентный внутриличностный конфликт.

Мне было около девяти лет, когда мама в очередной раз назвала меня придурком. Я спросила:

– Хороший придурок?

Она рассмеялась и в последствии стала много шутить про “хорошего придурка”. Трудно было донести, что я соглашусь с любым её обзывательством и лучше стану “хорошим придурком”, чем начну с ней спорить и позволю себе усомниться в ее значимости и правоте. Являться “придурком” казалось безопаснее, чем оказаться брошенным отвергнутым матерью изгоем. Это проявления стокгольмского синдрома. Жертва не способна усомниться в правоте агрессора и всегда найдет ему оправдание.

Этим своим “придурком” мать отбирала у меня пространство познания и творчества, где я чувствовала себя свободно, безопасно и на своём месте. Ее оскорбление каждый раз выбивало у меня землю из-под ног. Все вокруг становилось затуманенным и ватным. Поэтому то, что я сейчас говорю, является одним из шагов к преодолению влияния слова матери.

В союзниках, кроме учителей, против маминого “придурка”, был и отец называвший меня “дочка”. Каждый раз, когда папа обращался ко мне таким образом, я наслаждалась возникавшим в ответ теплом.

– Нет мам, не придурок – говорю ей менее уверенно – честно! Я сейчас дневник принесу.

По дороге за дневником я думала, что ошиблась не поняла задание и тесто вовсе не нужно…

В дневнике было написано "тесто". В тетради был записан рецепт теста.

– И что вы будете с этим делать? лепить? А потом что? запекать? Съедобного бычка? – с раздражением спрашивала мама, изучив рецепт в тетради.

– Нет мам, не Съедобного, как из пластилина, только из теста. Он будет крепким, а потом мы будем покрывать бычков лаком. Так учительница сказала. Как сувенир. – настаивала я, не подозревая о голодном детстве матери.

Чтобы убедиться в правдивости моих слов, мама позвонила учительнице… К следующему уроку труда мама приготовила пельменное тесто. Много. Я даже смогла поделиться тестом с теми, кто свое забыл. Урок был интересным. Тесто не у всех было нужной консистенции, но Вероника Михайловна как-то сохранила общий энтузиазм.

С первой учительницей мне здорово повезло. Как я выяснила со временем, встретить в начале жизненного пути адекватного и вдохновляющего учителя – большая редкость и удача.

Вероника Михайловна сумела разжечь из маленького огонька познания пламя, что горит на протяжении всей моей жизни. Учительница казалась настоящей волшебницей! Стройная шатенка, с волнистыми волосами и зелёными глазами, завораживающим голосом с упоением она рассказывала нам об устройстве природы, мира, искусстве владения математикой и русским языком…

В самом начале первого класса мальчик с передней парты поднял руку посреди урока. Не дождавшись от учительницы права на голос, он отметил поразительное сходство нашей Вероники Михайловны и Вероники Кастро. Мы оценили меткое замечание одноклассника и тихонько хихикнули. Учительница похвалила мальчика с первой парты за поднятую руку. Сдерживая улыбку, Вероника Михайловна поблагодарила мальчика за неожиданное сравнение и велела в следующий раз говорить с позволения учителя.

Вероника Михайловна сплотила и сдружила нас насыщенной внеклассной жизнью: сладкими столами во время дней рождения и других праздников, походами в театры, на сопку и на экскурсии.

Впечатленная спектаклями и музеями, я без конца уговаривала маму сходить со мной в кино или на очередную выставку. Но вместо этого мама водила меня на китайский рынок. Недавно появившийся рынок с китайским ширпотребом, вызывал у мамы невероятный интерес и восторг. Радуясь, она почти с открытым ртом подходила от продавца к продавцу разглядывала вещи, наваленные в коробках, и пыталась разговаривать с китайцами, что знали на русском лишь несколько слов.

Сначала рынок был маленьким. Среди луж в осенней грязи были оборудованы тропинки из тонких досок. Затем, вместо хлипких цветных палаток, появились огромные морские контейнеры, в которых китайцы и жили. Их удивительный быт и то, как громко они разговаривали на своем языке, ели и все их чуждое поведение было интересно и мне.

Со временем я оставила попытки отвести маму в кино или музей и смирилась с ее выбором китайского рынка. А по дороге я радовалась каждой встрече с дымником на высоченной трубе МРМЗ – черной фигурой ведьмы на метле.

Иногда мы с мамой все же заходили в городской парк. Когда-то по праздникам и выходным всей семьей мы изучали кривые зеркала, аттракционы и бутафорские яранги. После развода родителей в парк мы стали ходить без отца и лишь на день города, чтобы отведать шашлык.

Порой Вероника Михайловна баловала нас рассказами про медведей, воровавших сгущенку на колымской трассе, легендами про дружбу косолапых и бурундуков… Учительница имела идеальный почерк, она умела рисовать, петь и играть на пианино. Вероника Михайловна умела всё! Она зачитывала интересные, по ее мнению, моменты из моих первых сочинений. А я познакомилась с неизвестными ранее чувствами растерянности, стеснения и гордости; желанием провалится сквозь землю и в то же время встать на стул и принимать восхищение и похвалу…

Учёба давалась мне легко. Все было интересно и увлекательно! Сначала в красных прописях появились красные кружочки и зелёные квадратики. Красные кружочки совпадали с обложкой прописей, поэтому я писала без помарок. Потом красные кружочки появились и в тетрадях по математике. Кружочки были редкостью в классе и мне нравилась такая игра. К тому же учительница щедро хвалила всех получавших красные кружочки. Таким образом у меня сформировался условный рефлекс. Тоскуя по былому вниманию и ласке матери, я не упускала возможности восполнить дефицит тепла, прилежно обучаясь и получая за это похвалу учителя.

Нужно отметить, что несмотря на свой добрый нрав Вероника Михайловна была строга и требовательна – она никому не прощала даже помарки. Однажды допустив несколько ошибок, во время диктанта я получила тройку. Эта оценка мне не понравилась, а отсутствие уже привычной похвалы – тем более! Поэтому впоследствии я стала внимательнее.

Иногда я обращалась за помощью с уроками к отцу или старшим сёстрам, но от тотального контроля со стороны членов семьи я была освобождена. За процессом моей учёбы, моими успехами или неуспехами никто не следил. Все были заняты своими делами. Тем самым мою жажду знаний никто не погасил своим неуместным вмешательством и контролем. В учёбе я была свободна.