В глазах мамы, кроме ужаса, была ледяная решимость, ненависть, отвращение. Схватив меня левой рукой за волосы, правой она обратным хватом держала внушительный кухонный нож и целясь сверху слева в район моей шеи приговаривала: «Я сейчас тебя, как свинью зарежу, чтобы больше с тобой не мучаться!».

Причина – хорошая девочка огрызнулась авторитарной матери… Удивительно, я никогда не была трудным подростком. Трудными были мои родители. Приложив максимум усилий, преодолев вину за причиняемую руке матери боль, я, выламывая ее пальцы, выкрутила нож обеими руками.

Не понимая, что делать с маминым покушением на мою жизнь, я обратилась за помощью к учительнице, кому доверяла со второго класса. Ни помощи, ни рекомендаций от взрослого человека я не получила – учительница мне не поверила. Тогда мне помог мой старый друг – Стокгольмский синдром: я как-то оправдала поступок мамочки, и продолжила её “любить”. Происшествие описала в личном дневнике, а воспоминание по старой привычке вытеснила и забыла.

Тут все же нужно отдать должное матери. После отрицания и агрессивных попыток обвинить меня во лжи, после попытки убедить меня в том, что у меня галлюцинации, проблемы с головой, она начала шутить: “Ну не зарезала же?! Скажи спасибо, что не зарезала! Хотела бы зарезать – зарезала бы!”. Однажды, во время очередных моих нападок она тихо сказала:

– Наверное, в меня тогда чёрт вселился.

И я, не привыкшая получать извинения, тем более от гордой и жестокой матери, приняла это ее объяснение в качестве не очень веского, но аргумента. Мать не стала, как обычно, защищаясь, прятаться в отрицании… И я почувствовала себя живее. Более того, кривым объяснением, мама все же признала свои действия и вернула мне тем самым веру в свою реальность, адекватность и вменяемость.

С терапией я избавляюсь от категоричного контрастного мышления: «свой – чужой», «чёрное – белое», «хорошо – плохо». Учусь видеть не только основные и дополнительные цвета, но и плавные переходы между ними, различные оттенки. Возникает интерес к разнице между обыденными понятиями, о значении которых раньше я даже не думала. Одно из последних открытий: насилие – сила, направленная на разрушение, усилие – для созидания.

Я пересмотрела и свою обреченность на одиночество. Моя вынужденная изоляция, обусловленная недоверием и страхом, превратилась в лечебную, даже творческую обособленность и уединение. А вместо потерянных точек соприкосновения с социумом, нашлись факторы, объединяющие меня с людьми, что имеют похожий опыт.

Изменились мои ценности и приоритеты. Появилось осознание своей конечности и ценность жизни возросла многократно. Пришло больше спокойствия и смирения, больше доверия себе. А бытовые хлопоты стали казаться пустяком. Очень многое потеряло важность.

Я долго не признавала свою склонность к насилию и свою садистичную часть. Я отрицала жестокость в себе и считала, что насилие полезно для разрушения и противоречит приоритету человечества – эволюции; и что проявление жестокости сегодня – недоразвитость…

Психотерапия дает мне силы смотреть в свою теневую часть, изучать ее и не пугаться находок. Отрицать в себе негативные черты не просто глупо, но и опасно. Неосознанное, спрятанное в подсознании не поддается контролю и отравляет жизнь.

Свет и Тьма взаимодополняемы и неразделимы… Оба явления – часть многогранной, сложной, полной цветов, оттенков, звуков, переходов жизни, которую невозможно ни стереть, ни удалить… С тенью легче понимать и воспринимать объем мира. Осознавая свою теневую часть, ее можно контролировать. Умение управлять своими негативными качествами, умение гуманно справляться со своими отрицательными эмоциями облегчает жизнь.

Мне все еще тяжело признать, что Тьма, как и Свет может быть безграничной. Вместе с тем, пришло понимание: жестокость, склонность к насилию – часть природы человека. Теневая часть присутствует в разной степени в каждом. Уровень отрицательных качеств в характере, интенсивность и способы их проявления, во многом зависят от условий становления личности. При этом, как и сама жизнь, любое ее проявление существовало до меня и будет существовать после.

Психотерапия помогла мне расслабиться и принять: ничто и никто не может дать мне гарантии на безопасность. Ни в этом мире, ни на этой планете, ни во всей вселенной нет никаких гарантий. Да, жизнь такова, что обстрел может повториться в любой момент. Да, в любой момент и по любой причине я могу исчезнуть.

Однако, вместо концентрации на неподдающихся моему контролю процессах, я направляю фокус своего внимания на зависящие от меня аспекты жизни: отношение к себе и досуг, окружение и привычки, настроение и мечты, профессия и доход, внешний вид и место жительства, хобби и цели. Возможно, имеет смысл на всякий случай пройти курсы специальной подготовки и освежить знания по ОБЖ.

И все же, на сегодняшний день, вместо растрачивания энергии на ужас и отчаяние, я выбрала жизнь с мелочами и рутиной.

Во время очередной психотерапевтической сессии, я скукожилась в кресле, давясь своими невыплаканными в шесть лет слезами. Тщетно сдерживая нервный тремор принимаю стакан воды из рук девушки психолога – Тамары.

Воспитательница в детском саду дала нам задание слепить что-нибудь на свободную тему. Карина Юрьевна собрала всю группу, чтобы озвучить задание и главное условие: свои работы мы заберем домой и покажем родителям. Затем воспитательница отправилась на очередное очень важное совещание в кабинет заведующей.

В лепке я чувствовала себя уверенно и не упускала возможности поиграть с пластилином ни дома, ни в детском саду. А судя по восторженным реакциям взрослых, детей и по выставленным на всеобщее любование моим работам, лепить у меня получалось хорошо. Пока Карина Юрьевна оглашала задание, в моем воображении возник образ русалочки Ариель из любимого мультика. Поэтому я решила лепить её. По ощущениям это была импровизация.

В руках вспыхнул первый в жизни «пожар»!

Я быстро вылепила тельце и руки жёлтого цвета, после – шею и голову. Соединила. Сформировала хвост из зелёного пластилина и прилепила его к телу; следом— синие ракушки на грудь, как в мультике! Далее, беру кусок красного пластилина формирую шарик ладошками и расплющиваю его на столе. Получившийся блин дорабатываю пальчиками – волосы готовы. Надеваю эти волосы, как шляпу, на голову русалочки поправляю их и прижимаю. Приклеиваю к лицу малюсенькие черные полукруги – глазки. Добавляю красный маленький полукруг – улыбку.

Сгибаю свою русалочку и сажаю ее на большой камень из куска смешанного пластилина неопределённого цвета. Всё! Я довольна своей работой, да еще и завершенной удивительно быстро.

Во время лепки ко мне подбегали ребята посмотреть на процесс. Многие смеялись из-за ракушек на груди русалочки. Моя Ариель из пластилина очень похожа на любимую героиню из мультика! Я удивляюсь и радуюсь, что получилось так же, как в моем воображении.

Возникло желание слепить друга Ариэль – Флаундера и вопрос —смогу ли слепить вредного Себастьяна… Представляю, как покажу маме свою красивую русалочку, и она обязательно разделит мой восторг.

Воспитательница вернулась в группу. Она, как всегда, скорчила брезгливо-недовольно лицо и стала медленно осматривать то, что мы слепили. Любимчики Карины Юрьевны – Коля и Боря – с нетерпением ждали ее реакции на мою работу. Они суетились и подгоняли ее к моей работе.

– Карина Юрьевна! Там Ира голую женщину слепила! Русалку! В лифчике! – выкрикивали они по очереди.

Я начала беспокоиться: «Может быть ракушки это— лишнее?»

Воспитательница томно двигалась по группе, и мы дружно перемещались следом за ней. И вдруг все вместе остановились у медведя с бочонком мёда, слепленного Жориком. Коричневый медведь был абсолютно гладким и почти глянцевым, без отпечатков пальцев на пластилине. А маленький бочонок мёда жёлтого цвета был как будто из настоящих деревянных досочек! На бочонке даже имелась надпись «мед»! Выражая восхищение, я стала задавать Жорику вагон вопросов в секунду про его медведя… А Жора с улыбкой рассказал мне по-секрету, что мама водит его на лепку и этого медведя он уже сто раз лепил!