ИНДЕЙКИН. Искренне желаю вам этого.

ЖАНВЬЕ. Я не тороплюсь, месье.

КЛЕМАНС (Жанвье). Я могу идти в дежурную комнату? Уже идет двадцать пятая серия, а там…

ЖАНВЬЕ. Ты поможешь месье, который будет осматривать комнаты (Индейкину.) Она очень хорошо знает, кто где живет. Особенно где живут одинокие мужчины.

ИНДЕЙКИН (Полю). Поехали.

ПОЛЬ На Мюрмюло?

ИНДЕЙКИН. Да. И быстрее, пока не рассвело. Во сколько начнет светать?

ЖАНВЬЕ. У нас всегда светает в шесть. Здесь экватор, здесь светает ровно в шесть.

Занавес.

Кладбище. ИНДЕЙКИН и ПОЛЬ.

ИНДЕЙКИН. Тишина здесь какая.

ПОЛЬ. Это кладбище, патрон. Что мы ищем?

ИНДЕЙКИН. Людей, которые раскапывают могилу.

ПОЛЬ. В таком случае найти будет нетрудно. Определим по шуму. Они должны шуметь.

ИНДЕЙКИН. Должны.

ПОЛЬ. А если мы их не найдем?

ИНДЕЙКИН. Будем копать сами.

ПОЛЬ. Дополнительная оплата, патрон.

ИНДЕЙКИН. Будет оплата.

ПОЛЬ. Он, кого мы ищем, богатый или бедный?

ИНДЕЙКИН Какая разница. На кладбище все равны.

ПОЛЬ. Не скажите, патрон. Кто победней, того хоронят повыше.

ИНДЕЙКИН. Почему?

ПОЛЬ.У нас бывают потопы, и покойники, те, что в могилах пониже, всплывают.

ИНДЕЙКИН. Не понял. Внизу, вроде бы, хоронят самых богатых.

ПОЛЬ. Верно, Богатые делают такие склепы, что оттуда покойники не всплывают. Главное — быть похороненным поближе к собору. Этому собору приписывают много чудес, патрон. А бедные…

Из темноты возникает человек. Это ПАДРЕ Бенуа.

ПАДРЕ. Мир вам, дети мои.

ИНДЕЙКИН. Что вы здесь делаете?

ПАДРЕ. Я всегда здесь гуляю перед рассветом.

ИНДЕЙКИН. Вы нашли странное место для прогулок? (Разглядел на рубашке незнакомца белую колоратку). Вы священник?

ПАДРЕ. Вот уже пятнадцать лет, как я служу в этом храме. Меня зовут падре Бенуа. Могу ли я помочь вам чем-нибудь?

ИНДЕЙКИН. Я был бы признателен, если бы вы показали мне могилу одного русского. Его фамилия Сушков. Он умер недавно.

ПАДРЕ. Совершенно верно. Господин Сушков был ортодоксального вероисповедания, но в этом городе нет ортодоксальных священников, и он посещал нашу церковь. Я вам покажу его могилу. Следуйте за мной. Вы его родственник?

ИНДЕЙКИН. Да, я его брат.

ПАДРЕ. Он не говорил мне, что у него есть брат.

ИНДЕЙКИН. У нас разные матери.

ПАДРЕ, ИНДЕЙКИН и ПОЛЬ идут по кладбищу.

ПАДРЕ. Вы недавно в нашем городе?

ИНДЕЙКИН. Недавно.

ПАДРЕ. Вы уже посетили наш храм?

ИНДЕЙКИН. Пока нет.

ПАДРЕ. Очень рекомендую. В путеводителе он называется «Собор Милосердия на холме». Но местные его зовут «Коричневый собор». Ему сто десять лет. Построили его еще до большой войны в Европе.

ИНДЕЙКИН. Почему его называют коричневым?

ПАДРЕ. Он облицован коричневым камнем. Это местный камень. В Браззавиле есть собор, облицованный камнем зеленого цвета. Прошел слух, что это малахит. И по ночам камень стали откалывать. И, что самое удивительное, это действительно оказался малахит. Знаете, самый большой в мире католический собор не в Европе, а в Африке, в Ямусукро. (Они подходят к могиле.) Это здесь. Я пойду, оставлю вас наедине с усопшим.

ПАДРЕ медленно удаляется. ИНДЕЙЦКИН пробует ногой грунт.

ИНДЕЙКИН. Судя по твердости земли, никто в ближайшие дни могилу не вскрывал.

ПОЛЬ. Вы правы, патрон.

ИНДЕЙКИН (Полю). Найми людей, надо вскрыть могилу. Это будет трудно?

ПОЛЬ. Я позвоню Жан-Кристофу. Он найдет.

Тушится свет. Полная ночь. Раздаются голоса.

Голос ПОЛЯ. Можно начинать?

Голос ИНДЕЙКИНА. Пусть начинают.

Голос ПОЛЯ. Скромненький гробик. Открывать?

Голос ИНДЕЙКИНА. Открывайте. Вынимайте его. Снимите пиджак. Есть у кого нож?

Голос ПОЛЯ. Подойдет?

Голос ИНДЕЙКИНА. Подойдет. Посвети. Сними все, что на нем. Посвети сюда.

Голос ПОЛЯ. Что теперь?

Голос ИНДЕЙКИНА (после паузы). Закрывай.

Голос ПОЛЯ. Одевать его?

Голос ИНДЕЙКИНА. Не надо. Одежду положите сверху. Закрывайте. Зарывайте.

Снова свет. Кладбище. ИНДЕЙКИН, ПОЛЬ и ЖАН-КРИСТОФ. ИНДЕЙКИН вынимает из кармана фляжку, выливает содержимое на руки и тщательно протирает их.

ПОЛЬ. Что теперь?

ИНДЕЙКИН. В аэропорт.

ПОЛЬ. Нам продолжать искать этого человека?

ИНДЕЙКИН. Ищите.

ЖАН-КРИСТОФ. Что делать, если найдем?

ИНДЕЙКИН. Прибейте.

ЖАН-КРИСТОФ. Может быть, сначала, что-нибудь спросить?

ИНДЕЙКИН. Спросите, только он ничего не скажет. Потому что ничего не знает. Он пустышка, болтун. Мыльный пузырь.

ПОЛЬ. Нам оплатят?

ИНДЕЙКИН. Я попрошу вашего начальника найти способ отблагодарить вас.

Из темноты возникает ПАДРЕ.

ИНДЕЙКИН (раздраженно). Опять вы. Что вам еще нужно?

ПАДРЕ. Я должен прочесть молитву.

ИНДЕЙКИН. Делайте, что хотите.

ПАДРЕ. Вы действительно брат усопшего?

ИНДЕЙКИН. А это теперь не имеет значения.

ПАДРЕ. Про наш собор местные говорят: кто туда войдет, с того снимается половина всех грехов. Это, конечно, не так. Но собор действительно интересный. Если улучите минутку, зайдите.

ИНДЕЙКИН, ПОЛЬ и ЖАН-КРИСТОФ уходят.

Занавес.

Маленький ресторанчик в Париже. За столиком сидит ИНДЕЙКИН. Входит РЖАВЦЕВ. Подходит к ИНДЕЙКИНУ.

ИНДЕЙКИН (удивился). Ржавцев!

РЖАВЦЕВ. Ржавцев. Подумать только, пять лет. Как быстро летит время.

ИНДЕЙКИН. Время летит быстро.

РЖАВЦЕВ (садится за столик). А вы не изменились.

ИНДЕЙКИН. Вам что-нибудь заказать?

РЖАВЦЕВ. Не надо. (Удобно устраивается за столиком.) Вспоминаете нашу беседу в Африке?

ИНДЕЙКИН. Нечасто.

РЖАВЦЕВ. Я вас понимаю. Искали камень, но не нашли.

ИНДЕЙКИН. Не нашел.

РЖАВЦЕВ. Вы все предусмотрели, привезли записи свидетельских показаний, начали издалека: кто угнал машину, кто убил литераторшу. А я слушал и со всем соглашался.

ИНДЕЙКИН. Не заметил.

РЖАВЦЕВ. Соглашался. А знаете, почему? Потому что хотел взять вас в союзники. Камня у меня не было, но я знал, где он, и хотел, чтобы вы помогли мне его достать. Но вы меня предали.

ИНДЕЙКИН. Я вас не предавал.

РЖАВЦЕВ. Вы дали команду вашим людям убрать меня. Уж каким образом убрать, не знаю. Но думаю, самым кардинальным.

ИНДЕЙКИН. У вас богатое воображение.

РЖАВЦЕВ. У меня хорошо развито чувство самосохранения. Ушел я от вас. А вы меня искали по всей гостинице. Признайтесь, что искали.

ИНДЕЙКИН. Да, мои люди вас искали.

РЖАВЦЕВ. Мне тогда повезло. Дважды повезло. Помните бармена в том баре?

ИНДЕЙКИН. Нет.

РЖАВЦЕВ. Я выпил с ним целую бутылку «Чивас Ригал» у него в закутке за баром. И обратил внимание на дверь, которая вела в служебный коридор. Это была первая удача. Теперь удача вторая. В том же баре днями раньше я познакомился с одним французом. Его фамилия была, как это ни смешно звучит, Бальзак. Только не Оноре де, а Кристиан-Леопольд. Правда, смешно?

ИНДЕЙКИН. Не очень.

РЖАВЦЕВ. У вас плохо с чувством юмора. Так вот, этот Кристиан-Леопольд после трех рюмок поведал мне, что задолжал за отель, а деньги у него только на билет домой. Я выразил готовность заплатить за его номер, но поставил условие: он должен уехать из гостиницы незаметно и ключи от номера оставить мне. Он согласился и сделал все так, как я просил. Поэтому, когда я беседовал с вами той ночью, я знал про дверь в комнате бармена, и у меня в кармане были ключи от номера Кристиана-Леопольда. Тогда вы закрыли глаза и сделали вид, что спите.

ИНДЕЙКИН. Я действительно заснул.

РЖАВЦЕВ. Неправда. Когда вы закрыли глаза и сделали вид, что спите, я вышел из бара и направился в комнату бармена. Через пару минут я уже был в номере Бальзака. Минут через десять в номер вошла служащая отеля. Может быть, вы обратили на нее внимание. Худенькая такая. Клеманс ее зовут.