Хлада сидела в окружении девушек и слушала их болтовню и сплетни с отвлечённой улыбкой, когда к ней подсел Пётр, и внезапно спросил:

– А как тебе удалось позвать червей, чтобы так облегчить роды моей жене?

Девушки в окружении стихли и Хлада, пряча взгляд, негромко сказала:

– Я уже ответила на этот вопрос нашей наставнице Анне, и готова его ещё раз повторить: я не хотела ещё одной сироты, как я, в нашем селении. Потому и просила душу своей мамы помочь в родах. Мы же все про себя догадываемся, что черви, это души наших родных, которые и помогают нам, когда мы их зовём. Ведь не зря же мы прощаемся с умершими под корнями деревьев, от которых тепло приходит. Вот я и попросила свою маму о помощи, и она не отказала…

Пётр обнял Хладу за плечи, притянул легонько к себе, поцеловал в голову и сказал:

– Жаль, что так случилось с твоей матерью… Да и отец твой так рано пропал в тумане на стыке миров. Но теперь знай, что часть моего улова, всегда будет твоим. И моей дочке, когда подрастёт, мы с Арги будем часто рассказывать, кто помог подарить ей жизнь. Ты достойна этого! Жаль, что ты уже не девчушка, а то взял бы тебя в свою семью! – с улыбкой закончил он.

Хлада долго ворочалась и не могла уснуть от мыслей, что крутились в её голове. Уже давно померкли крылья сиялок, что висели в фонаре на стене, но девушка всё лежала и смотрела широко распахнутыми глазами куда-то сквозь стены своего жилища. Ведь она особенно ясно поняла, что черви отозвались на её зов о помощи при родах не просто так. Хлада догадалась, что что-то особенное в её словах и прозвучало сигналом для них. Да ещё этот разный свет… Ведь когда она взывает к червям об улове моллюсков, то и свечение идёт мутно-белого цвета, а не оранжево-жёлтое, когда тепла просишь. А сегодня, так вообще было оранжево-алое. Такого Хлада никогда не видела. Да ещё и видения эти про малышку в белой накидке. Оттого-то и подарила свою накидку не думая, хотя теперь немного жалела.

«Ну, и ничего!» – мысленно успокоила себя Хлада и улыбнулась. – «Вот приедет дядька Раскт, или другой ездок, тогда может опять сменяю у него за улов новую накидку. Чего горевать-то попусту?»

Раздумья снова и снова продолжали будоражить девушку, и она в который раз вспоминала и вспоминала слова, что мысленно кричала при родах.

Внезапно Хлада поняла, что со словами о помощи, она представляла не каких-то посторонних, а себя и свою мать, которую ни разу не видела, и это детальное видение и стало основой, на которое отозвались черви!

«Так вот как вы понимаете нас?!» – покрываясь мурашками от внезапно открывшейся тайны, подумала Хлада. – «Вам надо говорить слова просьбы и представлять то, что я хочу, тогда вы и помогаете?!». Она съёжилась от догадки и накрыла голову подушкой. В который раз девушка стала рассматривать в своих видениях малышку, что барахтается в пуховой накидке на руках у смеющейся женщины.

Слёзы выступили на глазах Хлады, от воспоминаний рассказов наставниц, как её после родов и смерти матери, долго выхаживали и боялись, что и она тоже умрёт. Ведь с момента рождения она не издала ни крика, а только кряхтела и сопела сердито. Оттого и назвали её Хладой, потому что была холодна и в момент рождения, и в своих эмоциях после. Даже когда подросла под чутким наблюдением наставниц, и особенно матери Вайзы, всё равно оставалась чуть отрешённо-холодной со всеми. Да, и сколько себя знала Хлада, она не помнила, чтобы дурачилась, бегала и орала с остальными детьми, которых оставляли наставницам, пока все взрослые работали, кто на улове, кто на кухне, а кто и на пряже. Хлада уже с детства, ощущая своё особое одиночество и тоску от того, что взрослые нянчатся со своими детьми и лишь немного уделяют ей внимание, внутренне отреклась от любой сторонней ласки, чтобы не ранить себя ещё больнее. Лишь ездок дядька Лэви, давний друг погибшего отца Хлады, каждый мах7 возвращаясь из поездок, частенько привозил гостинцы, и старался растормошить и развеселить её. Но девочку это только раздражало и она просто отмалчивалась. Вспомнила Хлада и то, как будучи подростком, стала помощницей наставниц, и Вайза только разок назвала её «дочкой». После этих слов Хлада забилась под сохнущие котлы на кухне, рыдала и кричала, что она не её дочь. Тогда же она явно осознала, что не хочет, чтобы кто-то командовал и управлял ею, и уже после этого попросилась перейти в ловцы, только чтобы постоянно не видеть Вайзу.

Теперь-то Хлада понимала, что из-за своего упрямого норова, просто не смогла откликнуться на материнскую любовь, которую всячески предлагала ей наставница. Да, и сейчас девушка не всегда была рада шумным компаниям под навесом. Часто Хлада старалась побыстрее съесть свою порцию похлёбки и тут же уйти к себе в жилище, что было в дальней части навеса. Хотя она помнила, что и Анна, и Вайза частенько пророчили ей стать наставницей, потому что уж больно у неё всё ладно получалось. Вот только ленилась она с возрастом всё чаще, что, возможно и стало причиной согласия наставниц о её переходе в ловцы. Ладно бы, в ловцах Хлада проявила себя! Нет же! И тут она не нашла успокоения, потому что постоянно надо было находиться по колени в ледяной воде. Ну и кому такая жизнь понравиться?

Хлада вздохнула, перевернулась на другой бок, кутаясь в одеяло, вытерла слёзы, и чтобы хоть как-то отогнать горькие мысли, стала снова представлять, уже с улыбкой, малютку и женщину. Теперь её мысли потекли в нужном русле, наполняя девушку радостью и каким-то особым счастьем от разгадки секрета в общении с червями. Хотя это походило больше на односторонние просьбы с её стороны, чем на общение, когда идёт беседа с обеих сторон. Но и эти мысли Хлада быстро отодвинула в сторону и, хохотнув от вновь нахлынувшей радости, подумала: «Значит и моллюсков вы мне так же созываете, черви, свет несущие! Потому что именно таких я видела не раз под навесом в корзинах удачливых ловцов. Именно таких моллюсков я и представляла, когда просила вас о помощи для улова, о, черви, свет несущие!» – всё не унимала свои восторги девушка.

Эмоции стали переполнять Хладу и она, выскользнув из-под одеяла и изогнув упругое стройное тело, радостно закружилась по своему жилищу. Внезапно остановившись, и широко распахнув свои ярко-голубые глаза, она тихо произнесла:

– Черви, свет несущие! Поговорите со мной! Прошу вас! Я – Хлада…

Девушка зажмурилась и с широкой улыбкой стала представлять, как её ноги окутывает легкое сияние, и почти тут же волна какого-то особого тепла коснулась её ног. Это тепло не просто согревало, а как-то особенно наполняло её всю.

Девушка легла на пол, припала щекой к свету и прошептала: «Поговорите со мной, о, черви, свет несущие! Расскажите мне о себе! Помогите понимать вас!»

В то же мгновение ураган видений ворвался в голову Хлады, где картины суровой природы её родных мест, стали расцвечиваться всполохами ярких красок от бордового, красного и алого, до жёлтого и кипенно-белого. Картины природы сменились видениями корней деревьев, которые словно живые пальцы, втягивали в себя эти цвета, наполняясь ими. Следующими видениями предстали водные глубины, где рыбы и моллюски, так же, как и корни, впитывали в себя вихри красок, сливаясь с камнями дна, усеянного яркими искрами. Все эти картины менялись так молниеносно, что Хлада даже не могла их толком рассмотреть. В первые мгновенья её охватил восторг от увиденного, но скорость смены видений всё возрастала и возрастала, и скоро у девушки закружилась голова и она захотела открыть глаза, но… не смогла! Хлада, попытавшись встать, испугалась до ужаса, поняв, что какая-то огромная сила прижимала её и не давала пошевелиться. Начальный восторг сменился паникой и дикой болью, которая разрывала голову изнутри, а видения всё прибывали и прибывали. Хлада вскрикнула от ужаса и потеряла сознание…

Тонкое, как волос, соединение получило сторонний сигнал и, замерцав зелёным огоньком, запустило световой импульс дальше. Свечение с нарастающей скоростью начало распространяться каскадом фейерверков по многомиллионным шестигранным объёмным соединениям, тонкие нити которых, опутывали помещение громаднейшего отсека от стен до потолка и пола.