По приходу в лавку, Чурьят, с ещё влажной головой, заподозрила неладное, когда её мать вернулась с улицы с высохшими на свету волосами, источающими неприятный запах. А когда наёмные работницы стали приходить, то тут же зажимали носы и выскакивали на улицу. Отец семейства был в бешенстве и прогнал жену с дочкой отмываться.

Бедная девушка с матерью несколько оборотов11 подряд не выходили из дома, но всё же отмыли нестерпимый запах. Но позорное прозвище «вонючка» прочно приклеилось к Чурьят.

Так Флэм наказал девушку за крутой норов и дерзость, не подозревая, что Чурьят всё же была отомщена Тотикой.

Однако, мало кто замечал, как менялся взгляд Флэма, когда он наблюдал за детьми, что играли со своими отцами, или помогали в работе матерям. Выражение его глаз наполнялось неимоверной тоской, которую он старался тут же залить или хмельным инджи, или переключался на новое дельце.

Свой очередной тайный заказ для госпожи Вахвы, Флэм делал не просто так. Он знал, что её муж, Чёдэс, успешный и зажиточный ездок, вот-вот должен был вернуться и привезти несколько тюков красных водорослей с полумрачной стороны. Эти водоросли просто позарез были нужны Флэму, чтобы сделать себе золотисто-жёлтую тунику, что являлось бы особым отличительным знаком «зажиточного селянина». Ведь хоть и работал он у богатого мастера Элава, но особых отличительных знаков, как жёлтые высокие плетёные сандалии, или та же золотистая туника, у него ещё не было. А делалось и то, и другое как раз из красных водорослей полунгарцев.

Конечно, выменивать целый тюк водорослей Флэм не собирался, но на тунику он с лёгкостью мог заработать. Только теперь нужно было выкручиваться и выдумывать для мастера Элава причину, почему сама госпожа Вахва не придёт за заказом. Здесь также присутствовал тайный уговор. Женщина обещала незаметно взять у мужа небольшую связку красных водорослей, которой вполне хватит на тунику до колена, а Флэм расплатиться с ней изысканным кувшином и двумя чашами.

К счастью, Флэму повезло и в этот раз. К Элаву приехал с заказом один знатный мужчина из далёкого селения, и они стали обсуждать все детали предстоящей сделки. Как правило, такие разговоры тянулись очень долго, и Флэму оставалось только хитро улыбнуться, и незаметно вынести уже готовые изделия.

Чёдэс был жилистым мужчиной высокого роста, и несмотря на проблёскивающую седину на висках, выглядел моложавым и всегда бодрым. Смуглое скуластое лицо ездока практически всегда озаряла лучезарная улыбка, а две маслины глаз, через очаровательный прищур, светились радостью.

Когда гигант Сао только начал менять свой молочно-розовый свет, Чёдэс зашёл в жилище и нежно поцеловал спящую жену. Вахва что-то сонно пробормотала от ласкового поцелуя, но тут же распахнула глаза, почувствовав неповторимый запах мужа, что таил в себе тонкий аромат мускулистого тела, с легким запахом пыли и трав. Она страстно притянула любимого к себе и томно зажмурилась.

– Ты так сладко спала, что я не мог не поцеловать тебя, моя пышечка, – услышала она нежный шёпот в самое ухо.

Вахва кокетливо съёжилась от приятной истомы и, чуть отстранившись от мужа, проворковала в ответ:

– Ты же знаешь, что я всегда любила просыпаться от твоих поцелуев, Чёд. Но сейчас так рано, что глупо не дать отдохнуть тебе с долгой дороги. Хочешь, я позову слуг с опахалом, что бы хоть слабое дуновение чуть разогнало эту духоту.

Муж улыбнулся, нырнул под простыню и прошептал:

– Конечно же я устал с дороги, моя сладость, но я не смогу уснуть, пока не покажу тебе чудо, которому меня научили полунги. Ты себе даже представить не можешь, как это восхитительно!

На миг глаза Вахвы округлились от удивления, но Чёдэс прижал к её губам палец, прерывая всевозможные вопросы, и начал говорить чуть громче и нараспев:

– О, черви, свет несущие и радость дарящие! Взываю к вам, со всей силой сердца! Одарите чудом своим! Привнесите в наше жилище прохладу и наполните его свежестью! Прошу вас – не оставьте меня в моей просьбе!

Вахва с нескрываемым удивлением смотрела на мужа, который повторял и повторял странные фразы, словно песню, чуть раскачиваясь в такт словам.

Спустя несколько мгновений лёгкая волна прохлады стала заполнять душную комнату. Голубовато-синие всполохи исходили от корней синего дерева фижьера, рядом с которым стояла кровать, но только Чёдэс видел их.

Флэм получив обещанную, правда, очень чахлую связку красных водорослей, стал выпрашивать у Вахвы несколько шлифованных крупных раковин сверх договорённости, объясняя это тем, что и мастеру Элаву нужно заплатить за достаточно дорогую «чистую пыль». Юноше пришлось долго уговаривать на дополнительную оплату дородную женщину, славившуюся своей жадностью. Но когда она увидела утончённые чаши и кувшин, её широко распахнутые от удивления и восторга глаза сказали всё сами за себя. Вошедший в комнату на звуки голосов Чёдэс, чуть не раскрыл их тайный сговор.

Флэм быстро и незаметно спрятал водоросли в большую наплечную сумку и, почтительно кланяясь, произнёс:

– Прохлады вашему дому и чистой воды!

– И тебе того же, Флэм! – мило улыбаясь, сказал мужчина, и обхватив за объёмную талию жену, игриво добавил: – О чём это вы тут шепчетесь?

Вахва кокетливо взвизгнула и непринуждённо защебетала:

– Посмотри какое чудо сделал Флэм в этот раз! Это просто восторг! Какая изящная работа!

Женщина стала вертеть в руках чашу и кувшин со стеклянными капельками воды, сбегавшими по краям, подставляя их под свет.

Чёдэс взял кувшин в руки и, цокнув языком в знак одобрения, сказал:

– Да, уж! Очень красиво! Нечего добавить. Вот только зачем тебе столько посуды, радость моя? У нас этой красоты уже столько, что её проще уже раздавать, чем хранить.

Оба мужчины засмеялись. Правда, Флэм подхватил смех исключительно из лести к знатному ездоку. Но Вахва решила не сдаваться. Она взяла вторую чашу в руки, и откинув назад тёмные пышные волосы элегантным движением головы, томно спросила:

– Любимый! Неужели ты откажешься испить изумрудного инджи из такой чаши, когда я подам её тебе?

Чёдэс, проворным жестом развернув жену так, что она прижалась к нему спиной, негромко проворковал:

– Даже если ты подашь мне простой воды в своих ладошках, я буду счастлив.

Теперь настала очередь Вахвы засмеяться. Она отстранилась от мужа и уверенно произнесла:

– Флэм! Сделка состоялась. Я беру чаши и кувшин за пригоршню этих раковин, как и договаривались.

С этими словами она открыла шкатулку на столе и вручила юноше четыре раковины.

– Но, госпожа Вахва… – с немного растерянной улыбкой проговорил Флэм. – Мы же условились о семи…

Чёдэс чуть криво улыбнулся, и достал из той же шкатулки ещё четыре раковины.

– Не надо жадничать, любовь моя, – сказал он ласково. – Если что-то доставляет тебе радость, для меня цена не имеет значения. Поэтому ещё одну я добавлю от себя.

Мужчина положил раковины в ладонь Флэма и нежно поцеловал смуглую щёку жены. Глядя, как Флэм быстро запихивает оплату в сумку, Чёдэс улыбкой спросил:

– Кстати, Флэм, не подумал ты о моём предложении по поводу шариков?

Юноша растянул губы в притворной улыбке и, непринуждённо подбрасывая оставшуюся в руке раковину, ответил:

– Так то ж надо с мастером Элавом обговорить. Он же свой тайный состав никому не говорит для литья марблов12. Да и счёт их ведёт придирчиво. Так что не забалуешь у него. Могу только попросить его встретиться с Вами, уважаемый Чёдэс, чтобы Вы ему сами рассказали о своей затее. Устроить вам встречу?

Чёдэс широко улыбнулся в ответ и похлопал по плечу Флэма со словами:

– Не стóит. Я сам как-нибудь его спрошу. А сейчас нам надо с Вахвой по семейным делам поговорить.