Командное «хозяйство» Западного фронта стояло обособленным охраняемым лагерем сразу при выезде из Загорограда в южном направлении. Небольшой палаточный городок, если взглянуть на него сверху, имел идеальную форму квадрата, был обнесен быстровозводимым забором из бетонных плит, имел два укрепленных КПП – с южной и северной стороны, а также дозорные вышки с крупнокалиберными пулеметами по четырем углам охраняемой территории. Вдоль периметра штаба Западного фронта курсировали до зубов вооруженные патрули комендантской роты.

В свете предстоящей неминуемой войны, я провёл для себя небольшой ликбез. Благо – коммодуль вроде как вышел из спячки и теперь соизволил заработать на полную мощность.

По правилам испытаний для успешной итоговой аттестации по третьему курсу, участники должны показать блестящие навыки стратегического руководства вверенными войсками. Эти самые войска, как легко понять, нами должны управляться дистанционно, минуя некоторые особенности обычной армейской жизни. Виртуальная особенность созданной реальности скрадывала шероховатости будней и приводила общую картину в погруженной действительности к некоему общему знаменателю.

Так было на первом курсе, так было и на втором. Итоговые испытания третьекурсников здесь вычурной новизной отличались разве что вводом пресловутых «зомби». Общая же структура и состав армии был стандартным.

Основной единицей вооруженных сил на Геренберо являлась «дивизия». Первый основной её показатель – «сила». Минимальный процент силы действующего тактического соединения по правилам, именуемым аборигенами как «божьим законом», не может быть меньше 5%. Штатная численность стандартного состава любой дивизии равна 10000 разумным или, другими словами, она имеет 100% силы. Усиленная дивизия может достигать 12500 разумных, то есть равна 125% силы. Другими словами пять процентов силы равны пятистам разумным. При переводе на более привычную терминологию, пятьсот бойцов и командиров были сведены в стандартный батальон.

Штаб армии также имеет номинальную силу 5% с моральным состоянием «отличное», но в условиях реального боя от такой «мощи» толка нет никакого. Шанс, что штабу, как воинскому подразделению удастся выйти победителем после сражения с врагом, равны практически нулю. Единственная возможность успеха боестолкновения – получить противника с уровнем морального духа «о.п.» или «пан»11, при силе неприятельской дивизии менее 20-30%. По оценке коммодуля вероятность развития событий по такому сценарию отнесены к разряду из области научной фантастики.

Штаб фронта или штаб округа «весит» 10%, Генеральный штаб любой как титульной, так и нейтральной страны – 25%. Правда «сила» эта большой роли не играет на поле боя. Когда штаб армии или фронта, и тем более – Генштаб идет в атаку – хана такой армии или фронту, или стране. Тут и ежу понятно.

– Не извольте беспокоиться, товарищ командующий, – усатый майор вполоборота озорно скалился всю дорогу, – костяк офицеров штаб фронта подобрался боевой! А теперь еще и питомец у вас заимелся – удача в предстоящем деле нам обеспечена!

Численность штаба моего Западного фронта была штатной. Пока ехали до места назначения, Чердынцев дал расклад по десяти процентам «силы» командного ядра вверенной мне группировки. Ничего нового я не узнал. Собственно кроме самого штаба фронта «командная» тысяча состояла из управлений: артиллерии, броне-танкового, инженерного, связи, специального и органов тыла.

– Здравия желаю, товарищ командующий!

Статный широкоплечий начштаба встречал нас перед входом в модульное одноэтажное здание. Согласно личному делу, добытому родным коммодулем непонятно где и каким образом, Капитон Устинович Зоводный был потомственным кадровым военным аж в седьмом поколении. Предки черноволосого красного командира верой и правдой служили Красной Республике, когда та еще была монархией. Лет полковнику стукнуло сорок семь, ростом он был под стать мне – под два метра, холодный пронзительный взгляд серых глаз излучал железобетонное спокойствие и профессионализм.

«Персональные данные высшего командного состава Красной Армии, НКВД, гражданского управления доступно для изучения с момента загрузки на Геренберо».

Личную информацию по начштабу фронта коммодуль, как оказалось, имел с самого начала. Равно как и данные по всему генералитету моей временной виртуальной родины, да и не только генералитету. Что ж, учтем-с.

– Здравствуйте, Капитон Устинович.

Геренберо.

Красная Республика.

Локация Б-7, окрестности г. Загороград.

Штаб Западного фронта.

2-й день Третьего этапа.

5:30 по местному времени.

Текущая дата: 2.1.11.7134.

Утро добрым не бывает. Особенно, когда в сутках 26 часов. Особенно, когда ты не лежишь накануне на диване, поплевывая в потолок, а решаешь задачи стратегической важности в условиях стресса после «этапирования» в виртуальную реальность.

Я открыл глаза. Проснулся, стало быть. Но тело подниматься с походной кровати отказывалось категорически. И дело тут не в физической усталости. Неожиданно для себя, вчера ночью я стал понимать масштаб проблем, которые меня будут окружать ежечасно на протяжении ближайших лет. Как результат с раннего утра проклюнулось некое эмоциональное выгорание, другими словами – депрессия.

Через силу я сполз на пол, случайно задел картонную коробку, сонно зевнул. Едва продрал глаза, как столкнулся с тревожным взглядом Рыжика. «Непонятное телодвижение» хозяина, почему-то того не на шутку напугало.

– Хозяин, с вами все в порядке? Как вы себя чувствуете? Может врача позвать? Я мигом! – зазвучала в голове речь геренберского животного.

– Отставить! – прикрикнул я на питомца, когда тот уже было бросился к выходу, дабы звать медперсонал на помощь. – Что за паника во вверенном мне войске!? Приятель, ты что всполошился-то?

«Полуразумный» кот замер на месте и прижал уши.

– Прежний хозяин также с постели сполз в последний день его жизни. А как на полу оказался – так сразу и помер. Вот я и подумал, грешным делом, что опять сиротой беспризорной останусь. Страшно. Не могу я на воле жить. Не знаю я как там существовать. Прежний хозяин меня несмышленым котенком нашел. Вот.

– Ну, ты, Рыжик, раньше срока-то меня не хорони, – посмотрел я с укором на питомца. – В ближайшие лет сто я еще пожить планирую. Причем весело и шумно. Поэтому всякие мрачные мысли, как старший по званию, приказываю из головы выкинуть категорически. Это раз. Во-вторых, все со мной в порядке. Акклиматизация, так сказать, хворь моральная. Не родовое – пройдет быстро. В-третьих, мы с тобой, Рыжик, вроде бы вчера вечером на совещании с полковником Заводным обсудили план действий вплоть до 4-го числа текущего месяца. Отсюда вопрос: какого рожна ты торчишь рядом со мной, вместо того, чтобы находиться в районе Форта-4? И раз ты здесь, то где тогда штабная группа? Кто приказ 1-й Армии доставит!?

Бегающий взгляд питомца говорил краше слов: новоиспеченный «адъютант» лихорадочно придумывает вменяемое оправдание.

– Так, шеф, это… всё сделано уже…

По помятой от недавнего сна морде пушистого нахлебника было очевидно, что тот наглым образом врет начальству. Кажется.

– Да ну?

– Правда-правда!

– Ты же спал только что тут! – возмутился я, указывая на картонную коробку. – Мохнатая морда вон какая заспанная. И теперь ты мне вкручиваешь, что приказ командующего выполнил? Мой приказ!

– Так точно, шеф! – подобрался кот. – Докладываю: час назад капитан Рыжик вернулся военным порталом вместе с офицером связи штаба Западного фронта. Приказ генерал-майору Ножову доставлен. Подвижные дивизии 1-й Армии к настоящему времени выдвинулись в район сосредоточения на рубеж атаки, четыре пехотные – встанут на марш через полтора часа. До вашего пробуждения я был вынужден дремать в личной походной коробке.