Вильгельм посмотрел на дрожавшего уродца, посчитал в голове до трех, чтобы совсем не рассмеяться, и тихонько прыснул в бледный кулак.

«Надо же, – подумал он, – а карлик-то не промах! Только, надо бы чистить эти заказы, а то и в следующий раз закажет, что было на столе в день, когда я случайно заказал меню целиком».

Вильгельм неуверенно поблагодарил Нуда, хотя предстоявшему «пиршеству» и не особо-то был рад, но попросил больше не красть его банковскую карточку. Карлик встал, выпрямил спину настолько, что его живот почти оказался на уровне носа, и ответил, что он ничего не крал.

– Я бы никогда не украл у своего Господина! – манерно сказал он. – Я позаимствовал.

Вильгельм взял в руку большой кусок пиццы с ананасами, откусил – его жизнь сразу стала веселее. То ли от еды на самом деле поднимается настроение, то ли он просто был очень голодным, то ли остатки алкоголя ударили в голову, но он заговорил с Нудом о письме, хотя подчиненному никогда в жизни не доверил тайны. Вильгельму, казалось, нужно хоть кому-то рассказать. Говорил долго, пересказывая и то, что вспомнил ночью, а Нуд его слушал и не перебивал, будто делая вид, что что-то понимал.

– Все очень плохо, – сказал Вильгельм уже в конце своего повествования. – Если Штаб на самом деле захочет уничтожить Планету – он это сделает.

– А как же вы, Господин? Разве Вы тут не командир? Вы же хозяин Земли! – тихонько воскликнул Нуд, который уже переместился на стол и сидел перед носом хозяина, сложив ноги по-турецки.

– Так, Нуд, так. Только у любого хозяина тоже есть хозяин побольше, – кисло усмехнулся Вильгельм. В такие моменты его лицо становилось неприятнее, чем было обычно. – И самое обидное, что мне никто не поможет.

– Но ведь Земле миллионы лет! – воскликнул Нуд и всплеснул ручками. – А Ваши дру… – он осекся, быстро перебрал все возможные синонимы этого слова и выпалил: – Ну те, чьи письма Вы не читаете! Почему они не помогут?

Вильгельм опустил глаза, посмотрел на белоснежную скатерть, которая была испачкана кетчупом. На его лице все еще кривилась грустная усмешка.

– Некому. Годрик работает экспертом по полезным ископаемым. Он должен наполнять ими недра Планеты, очищать океаны и воздух от загрязнений и шлаков, но он вдарился в развлечения, да и Ванрав такой же. В последнее время никто из них ничего не делает. Варнав – эксперт по социальности и общности. Он вливается в коллектив и изучает повадки вида, а сейчас слился настолько, что уже противно изучать его, – хмыкнул Вильгельм, достал из-под стола бутылку минералки и, разом осушив всю, сказал, грустно вздохнув. – Норрис у нас занимался аурой планеты. Но, по словам Варнава, он сошел с ума.

– А Вы можете сойти с ума?!

– Можем, конечно, но специальных больниц для нас не предусмотрено, – снова кисло улыбнулся Вильгельм и продолжил. – Короче говоря, он следил за тем, чтобы количество отрицательной энергии не перекрыло положительную.

– А, ну тогда ясно, почему он с катушек слетел. – Почесал кучерявую голову Нуд, который о других посланцах говорил как об обычных людях и не питал к ним никакого уважения. – Мир стал злым.

– Он всегда таким был, – хмыкнул Вильгельм и взял еще один кусочек пиццы, – всегда утопал в крови и раздорах. Злость и жестокость – инструмент эволюции. Только самые жестокие и живучие смогут приспособиться.

– Но вы же не хотели Мир таким создавать?

– Я-то? Конечно не хотел. Но я ведь не могу вмешиваться, как-то помогать людям. Однажды уже захотел помочь динозаврам, пока людей еще не подготовили для Земли. И что? Уничтожили динозавров, меня хотели судить, чуть не выгнали. Нельзя мне вмешиваться, все ради чистоты эксперимента, Нуд. Может, конечно, не слишком успешного.

На радио началась новая программа, что-то так громко звякнуло, что кусок пиццы чуть не выпал из рук Вильгельма. Противный женский голос читал прогноз погоды, но по мозгам упорно ездило пилой.

– А остальные? Ну, не люди, а ваши помощники. Они что делают? – Нуд, кажется, вошел во вкус и продолжил расспрашивать, будто страшась, что больше такой возможности «поболтать» не будет. Вильгельм им никогда почти ничего не рассказывал, только необходимый минимум.

– Жак следит за погодой и всяческими природными бедствиями. Но единственное, что его заботит – чтобы на его курортах всегда было тепло. Джуди, Захарри и Пронкс вообще на Землю никогда не спускались. И кто тут помогать будет, а, Нуд?

«Маленький Вельги вновь один?» – послышался до боли знакомый голос в голове. Вильгельм замолчал, прислушался. Казалось, голос был здесь, на кухне, прятался в контейнере с «Филадельфией», но Почитатель понимал, что такого быть не может. Но голос вновь послышался. Вильгельм зажмурился, потер пальцами глаза. Он так надеялся забыть его, но так часто слышал эту насмешку, ощущал знакомый аромат и видел глаза, похожие на миндаль, что не мог стереть из памяти.

– Господин, Вы плачете?! – воскликнул Нуд, подполз к Эльгендорфу.

Вильгельм поднял голову и посмотрел наверх, но увидел только белое покрытие клетки, из которого, как отвратительный кол, торчала старая люстра.

«Ты обречешь себя на вечное заключение, Вельги. Разве ты хочешь этого?» – Опять, казалось, прошелестело в голове.

– Я просто вспомнил, как наблюдал за взрывами Планет. Я видел, как рушатся десятки Планет, Нуд, – соврал Вильгельм, а вокруг все еще витал знакомый аромат.

Они недолго молчали. Вильгельм потер глаза, чувствуя, как больные суставы тихонько поскрипывают, а Нуд оттирал от штанов с динозавриками пятно от кетчупа.

– А зачем взрывать Планеты? – спросил карлик. Вильгельм, немного помолчав, неуверенно проговорил.

– А кто их знает? Это Альбион их взрывает, у них корабли в каждой Галактике есть. Даже в нашей, где-то за Луной, в облаке Венеры и в кольцах Сатурна. Спрятались так, что ни один мудреный телескоп не заметит. А оттуда иногда стреляют, отпиливают куски от небесных тел и выпускают их кометами и метеоритами. Иногда они обворовывают другие Планеты, в них тоже бывают кое-какие полезные ископаемые. А выстрелы называют «точечной чисткой». Хорошо хоть, что иногда под эти кометы попадают корабли пиратов. Жизни от них нет.

– В Космосе существуют пираты?! – восхищенно воскликнул Нуд.

– Да, Нуд. И ты даже не представляешь, что они вытворяют, – хихикнул Вильгельм. Он начал с упоением рассказывать о глупцах пиратах, которые пытались выкрасть тонну урбания из хранилища Академии, а Академиусы, дежурившие в тот момент на вышке, ухахатывались и вытаскивали ловушки, тестируя их на воришках.

За разговором прошло много времени. Белые занавески поднимались под дуновением теплого ветра. По радио читали письма из тюрем, наполненные раскаянием и душевной теплотой. В распахнутое окно влетел желтый кленовый листик и упал на стол перед Вильгельмом. Эльгендорф взял его в тощую руку, повертел. Лист переливался в лучах Солнца, а в лиловых глазах отражалось его сияние.

– Ладно. Я пойду, нужно найти в столе старые отчеты, – вздохнул Вильгельм и поднялся с нагретого стула.

В кабинете, на спинке дивана, сидела игуана Лилиан. В ее глазках уже с утра кипела ненависть. Длинные крючковатые когти вцепились в дорогую обивку дивана и дырявили ее.

– Привет, тоже не рад тебя видеть, – бросил Вильгельм и прошел к столу. Игуана повернулась к нему задом и махнула игольчатым хвостом. Больше они не разговаривали.

В столе слой пыли уже превосходил толщину папки. Вильгельма окутало серое пятно, и он закашлялся, замахал рукой, пытаясь выбраться из завесы затхлости. Эльгендорф рылся в ящиках, убирал в сторону запчасти маленького Связистора, который испустил последний вздох пару дней назад, пытался найти что-то, чем бы мог заняться, и тут его взгляд упал на тонкую книжечку. Вильгельм нахмурился так, его брови слились в одну. Он знал, что это такое. В любой другой момент даже не обратил бы внимания на серую книжицу, но в этот раз пальцы потянулись за незамысловатой вещицей, пачкаясь в пыли. Он аккуратно вытащил серую книжечку, больше похожую на брошюрку, перед этим выкинув все отчеты и документы, которые были в этом ящике, на пол.