Спустя некоторое время в комнату вошел лакей. Он внимательно осмотрел меня с ног до головы, после чего вручил мне комплект вещей черного цвета и попросил переодеться.

Вещи оказались впору. Рубашка и брюки. Я старался не думать о чем-то плохом, молча подчинялся всем указаниям и поспешно сменил облачение. Мою одежду мужчина аккуратно сложил в заранее подготовленную холщовую сумку и забрал с собой. Скорее всего, ее я больше не увижу. После этого он тихим голосом пригласил меня проследовать за ним.

Мы шли по коридору, потом поднимались по лестнице на второй этаж и в конце концов оказались в просторном зале, вдоль стен которого располагались стеллажи с книгами и гипсовыми бюстами разных людей. Помимо этого, в помещении находились еще несколько кресел, в которых сидели люди. Взгляды их сконцентрировались на моей скромной персоне, а на губах играла еле заметная ухмылка. Скорее всего, они были из той свиты, завтракавшей человечиной, во всяком случае, мне так показалось. Худощавый мужчина с гладковыбритым лицом поблагодарил лакея за помощь и отпустил. Я остался стоять посреди зала, как экспонат, который рассматривали со всех сторон алчные покупатели.

– Мы рады приветствовать вас, мистер Коул, – сказал хозяин дома. – Меня зовут Эдгар Вуд-Хилл, а эти достойные господа – мои гости.

Он слабым жестом руки указал на сидящих в разных частях зала людей.

– Я так понимаю, вы прибыли сюда по решению Трудовой Комиссии.

– Верно, – ответил я.

– Прекрасно. Боюсь, общение наше будет недолгим. Завтра на рассвете запланирована ваша казнь. Мы подготовили ее в соответствии с требованиями Комиссии. Нам известно, что вы человек вольнодумный, пренебрегающий законами и почитаниями всеми любимой Системы. Со своей стороны, хочу выразить соболезнования вашей участи, это настоящая трагедия, оказаться ненужным обществу человеком.

Внезапно мне захотелось провалится сквозь землю, испариться из комнаты и избежать этого позорного любования собой. Скорее всего, эти мерзкие свиньи мысленно расчленяют меня на куски и воображают, с каким соусом будут лакомиться моей поджаренной плотью. Находясь там, я ощущал себя обыкновенной дичью, которую готовят на убой.

– Сэр, мне бы хотелось узнать, можно ли каким-либо образом избежать смерти? – поинтересовался я, стараясь сдержать волнение в голосе.

– Хм, мне кажется, это неуместный вопрос. – Мужчина скрестил руки на груди. – Все предопределено заранее. Кроме того, не хотите же вы сказать, что все эти уважаемые члены общества собрались здесь понапрасну? Прошу заметить, что мы тратим свое время на устранение ошибки вроде вас. Поверьте, это не доставляет нам ни малейшего удовольствия.

– Но позвольте, – не унимался я. – Мне кажется, что данную оплошность можно исправить гораздо более гуманным способом.

– Я не думаю, что вам следует волновать свой разум такой ерундой. Все мы там, где должны быть. Кто-то в качестве охотника, а кто-то в качестве жертвы. Вы же не станете упрекать льва в том, что он стремится убить антилопу. Они оба знают правила игры и живут в соответствии с ними. – Он улыбнулся и продолжил: – Ну что же, знакомство состоялось. Благодарю за оказанную любезность предстать перед нами. Боюсь, на этом нам пора проститься. Мои слуги помогут вам подготовиться к церемонии. Всего доброго.

Потом ко мне подошел лакей и попросил проследовать за ним.

Меня отвели в другую комнату, посадили за небольшой стол и угостили обедом. Запеченная курица с овощами получилась весьма вкусной и нежной. Во время трапезы мне предложили вино. Я предпочел не отказываться и выпил сразу три бокала. Голова слегка закружилась, по телу разлилось тепло и на душе стало немного спокойнее.

Через некоторое время меня вывели на прогулку. Задний двор поместья пребывал в ухоженном виде. Деревья, кусты и газон аккуратно подстрижены, в небольшом прудике плавали рыбы с выпученными глазами, а слегка в стороне я заметил двух собак, гонявшихся друг за другом.

Здесь меня оставили одного. Никто не сомневался в том, что мне и в голову не придет сбегать. По правде говоря, я и сам не планировал ничего подобного. Даже не знаю, что мною двигало. Возможно лень, возможно любопытство, а возможно обыкновенное смирение. Так или иначе, сидя на лавочке, расположенной вблизи пруда, я просто наслаждался последними часами своей жизни, разглядывая обитателей водоема сквозь чистую водную гладь.

Ближе к вечеру меня расположили в скромной комнате с одним единственным окном. Тусклая лампа освещала помещение, отбрасывая причудливые тени предметов на стены. Я умылся холодной водой и лег на кровать прямо в одежде.

В таком странном сонливом состоянии мне совершенно не хотелось раздумывать о смерти. Не хотелось нервничать, биться в панике и умолять сохранить мне жизнь. Правда, вынужден признать, что я убеждал себя в том, что расправа должна произойти быстро и безболезненно. Однако от этих надменных господ ждать можно было всякой агрессии и свирепости.

Перевернувшись на бок, я стал наблюдать за тем, как медленно покачивается тень от занавесок. Постепенно мои глаза наливались свинцом, тело становилось ватным, и я погрузился в страну грез и бесконечных скитаний.

Очнулся на полу. Рядом со мной лежало тело. Оно было накрыто саваном. Сквозь пелену непонятного, вязкого небытия мне казалось, что все вокруг как-то чересчур реально. По спине пробежал холодок.

– Ты меня слышишь? – поинтересовался я.

Ответа не последовало.

– Кто ты?

Саван не издал ни звука.

– Почему ты здесь оказался?

Однако этот жуткий гость совершенно не желал отвечать на мои вопросы. Внезапно мне подумалось: что было бы ужаснее – увидеть лицо, скрывающееся под этим покрывалом, или же услышать голос мертвеца, который уже никогда более не должен был прозвучать. Однако любопытство распирало меня изнутри. Как странно, что некоторых вещей можно хотеть и не хотеть с одинаковым рвением.

Я просто лежал и старался отрешиться от всего происходящего здесь.

Поднял взгляд к потолку. Только белая пелена и ничего более.

Пол был холодным и скрипучим. Вокруг царила крайне неуютная атмосфера мрака и всепоглощающего отчаяния.

– Знаешь, они скоро придут за тобой, – произнес чей-то женский голос.

Я поднялся на ноги и осмотрелся. Комната была пуста. Задернуты шторы, потушен свет. На мне был все тот же черный костюм и до блеска натертые туфли.

– Могу я выйти на улицу? – поинтересовался я у пустоты.

– Нет. Ты же знаешь правила.

– Да, точно. Правила. Но мне уже надоело тут торчать. Чего-то ждать. Видеть эти проклятые сны. Они сильно выматывают, знаешь ли.

– Скоро все кончится. Успокойся, – голос звучал тихо и умиротворенно.

– Какой смысл во всем этом действии?

– Смысл в том, чтобы ты подготовился эмоционально.

Я вздохнул.

– Сейчас ночь или день? – спросил я, усаживаясь на кровать.

– Это не имеет значения.

– Скажи, прошу.

– Нет.

– Хочу знать: почему я? Почему сейчас?

– Пришло твое время. Мы все там будем.

– Значит я просто должен смириться?

– Именно так, – голос источал баюкающее добро. – Постепенно сотрутся воспоминания, лица, имена. Ты забудешь себя самого и все вокруг превратится в пустоту. Ничего больше не будет иметь смысла, кроме одного – шага в неизвестность. Знаешь, говорят, там живется лучше, чем здесь.

Под моими ногами все еще лежало тело, покрытое белой тканью. Я старался не обращать на него внимания, прекрасно понимая, что это не оно разговаривает со мной. Абсурдность всей ситуации пугала меня уже чуть меньше. Собравшись с силами, я сделал шаг и, споткнувшись, повалился на труп. Саван сполз с лица покойника, и моему взору предстала ужасная картина. Усопший был до невероятности похож на меня, только бледный, практически бескровный кусок мяса.

В изумлении от увиденного, я отпрянул от тела и пополз на животе к двери. Какие-то странные пожелтевшие газеты висели на стенах. Я тщетно пытался срывать их руками. С них на меня смотрели странные лица, множество записей на непонятном мне языке. Куча ненужной информации лилась отовсюду. Впереди маячил листок, с нацарапанным словом «привыкай».