– Я здесь не за этим, – отрезала. – Мне нужен Авдей Долговязый.

В моем голосе была слышна решительность, а в глазах виднелись искры гнева. Уголки губ были поджаты. Трактирщик все понял.

– Пройдемте со мной, уважаемая. Эй! Люся! Пойди сюда и постой тут.

Подбежала молодая, худая девица и встала за стойку. Трактирщик повел меня через весь зал к выходу. Оказавшись на улице, мы направились к соседнему строению, вошли внутрь, поднялись по лестнице и, спустя пару метров, уже стояли возле нужной комнаты. Мужик протянул руку, и я бросила ему один серебряный. Он посмотрел на меня недовольно. Я широко распахнула глаза, пораженная его наглостью, ведь за серебряный можно было арендовать аж две комнаты или заказать набор из трех блюд! Но он не спускал с меня глаз. Я, в свою очередь, прищурилась. Не помогло. В итоге со вздохом кинула ему еще столько же. Отдав мне ключ от комнаты, он спрятал деньги в поясной мешочек и направился к лестнице.

Когда трактирщик скрылся, я провернула ключ. Дверь со скрипом отворилась, и в нос ударил резкий запах браги. Прикрывшись рукой, вошла. На старом матрасе лежал высокий мужик с огромным животом, рядом с ним – обнаженная, тучная женщина. По стене ползало несколько тараканов, на столе стояла куча глиняной посуды с объедками и бутыли с брагой. Там тоже кишело тараканье семейство. Завершающей деталью натюрморта являлись летающие мухи. Я не стала церемониться. Схватив с пола чью-то рубашку, накрутила ее, чтобы та стала похожа на канат, и хорошенько ударила ею по харе Долговязого. От неожиданности тот вскрикнул, разбудив рядом спящую дамочку. Увидев меня, а точнее, настроение, в котором я пребывала, она заорала, похватала одежды и убежала в неизвестном направлении. Мужик забился в угол и прикрылся каким-то куском ткани, отдаленно похожим на одеяло.

– П-п-почтенная Р-ребе-бекка, – начал заикаться он.

– Ты… Грязный пес… Знал бы, что я сейчас хочу с тобой сделать… – я сжала кулаки.

Он икнул.

– Да я тебя живьем скормлю василискам!

Его глаза были наполнены ужасом. Похоже, он понял, о чем речь. Значит, объяснять не придется.

– П-прошу простить меня, почтенная Ребекка… Меня подставили!

– Я требую плату!

Я была зла. Зла – не то слово. Мне хотелось растерзать этого мерзавца. Он обманул меня:

– Ты сказал, что нужно принести голову мавки, которая на болотах топила твоих слуг, – спокойно начала я, но под конец нервы сдали, – а в итоге меня саму чуть не сожрали! Вот только не мавки…

– А к-кто?..

– Кто… Ты еще смеешь задавать мне этот вопрос?..

Я бросила ему на пол суму. Он дрожащими руками потянул за веревки и побледнел, увидев его содержимое. Внутри лежала окровавленная, ужасно перекошенная в оскале голова оборотня. Авдея чуть не вырвало.

– Я все отдам. Все, что попросишь! Только не убивай!

Он бросился к моим ногам.

– Двести серебряных.

Долговязый посмотрел на меня глазами-блюдцами.

– Но у меня нет таких денег!

Я помедлила, а затем ответила:

–Тогда расплачивайся жизнью.

Схватилась за рукоять меча.

Долговязый зарыдал.

– Хорошо! Забирай все, что есть! – зарычал он от злости. – Там, за столом, в стенном углублении, увидишь мешок. Там все, что у меня есть!

Он скорчился на полу и забил руками от безысходности. Я достала мешочек. Ухмыльнувшись, подошла к мужику, наклонилась ближе:

– Еще раз тебя увижу, погань, не сносить тебе головы.

Вышла из комнаты и, пока шла к выходу, думала о вампире-незнакомце. Все-таки хотелось его отблагодарить за то, что он не бросил меня.

Я вернулась в трактир. Хозяин заведения был на месте. Лицо его стало разопревшим, будто он стоял у печи несколько часов.

– Скажите, кто вчера меня принес сюда? – обратилась я к нему, опершись о стойку. Он молчал. Я смотрела на него с минуту и, не выдержав более, потянулась к мешочку с деньгами. Пять медяков звонко упали на столешницу. Трактирщик не шелохнулся. Я, вздохнув, положила серебряную монету, и мужик поспешно сгреб монеты.

– Младой господарь вчерась заплатили шесть сребром за то, шоб вас, господарка, расположили в сарае. Сами жа сняли себе уютнаю комнатку и на рассвете уехали.

– Два вопроса: почему меня, да в сарае, да шесть серебряных за сарай? И, куда он уехал?

– В сарае да шесть сребряков, ента потому ша вы была ни жива, ни мертва, а труп, случись чаво, нам бы пришлось убирать, – говор трактирщика резал уши. – А уехали они, как поговаривают, к купцу Мирону, шо севернее центральнага рынка живут. Как будто бы с временным проживаннем.

Я кивнула в знак благодарности и ушла. Навестить купца Мирона решила на другой день, а пока нужно было срочно найти баню, чтобы отмыться от пота и грязи. Я забрела на рынок и купила себе платье, расшитое эльфийскими цветами и узорами, эльфийские теплые сапожки, новую вместительную суму и плащ. Старый был в ужасном состоянии, и его оставалось только выкинуть. Стоило все это одиннадцать серебряных. Конечно, не обошлось без косых взглядов. В таком виде меня принимали за оборванку. В лавке гномов продавали отменные клинки, а у травниц были отличные снадобья. Мне хотелось заглянуть и к гномам, и к травницам, но сначала – баня.

Выйдя с рынка, пошла на другую улицу. Удача улыбнулась мне, и я быстро нашла баню и с удовольствием провела там два часа, арендовав парилку. Грязную одежду, которую еще можно было спасти, сложила в суму, чтобы позже постирать на реке, и надела новое платье, сапожки и плащ. Близилась зима, и мне нужно было подыскивать жилье. Скитаться в такое время года я не собиралась, поэтому решила пойти к столбу с объявлениями и посмотреть, не сдает ли кто дом или комнату. В трактире торчать не собиралась, так как скопление людей и теснота – не для любящей простор ведьмы. К тому же, я предпочитаю комфорт и уют. Да и слухов не хотелось, ведь трактир – первое место обмена сплетнями.

Я бегло просмотрела объявления и нашла понравившееся: сдавался небольшой домик, как раз на зимний период, вплоть до конца марта. Заселяться – хоть сегодня.

Воодушевленная, содрав объявление, дабы больше никто не покусился на мою находку, я побрела на поиски этого дома и, спустя час блужданий, все-таки нашла. Его сдавала старая, но весьма милая женщина. В доме было три комнаты, одна – хозяйки, другие – для меня на выбор. Каюсь, в объявлении не было указано, что комнат несколько… Там вообще написано, что сдается дом! Но тем лучше. Делить я его ни с кем, кроме хозяйки, не собираюсь, поэтому нисколько не корила себя за сорванное объявление. У старушки еще была своя баня, что меня очень обрадовало. Ну, и кляча. Видно было, что лошадка доживает свой срок. Аренда за жилье в месяц стоила десять серебряных. Цена приемлема, а за баню я была готова отдать сколько угодно. Также старушка сказала, что будет готовить для меня, а жить ей теперь станет веселее.

Мне нравился такой расклад. Я прошла в свою комнату. Здесь был шкаф, стол со стулом и довольно высокая кровать. Постельного белья на ней пока не было. Все выглядело чисто и аккуратно. Разложив свои вещи, решила еще раз прогуляться по рынку и, предупредив хозяйку, ушла.

Стало оживленнее. Я даже не сразу нашла нужные лавки, на которые до этого положила глаз. У гномов купила узкий клинок с довольно простой, с незамысловатым узором рукояткой. Травницы положили мне настойку от хвори и усталости, обезболивающее снадобье в небольших пузырьках, уже поделенных на нужную дозу, и кое-какие травки для чая. Сложив все покупки в новую заплечную суму, направилась к овощному рынку. Мне хотелось купить что-нибудь к ужину, ведь было уже далеко за обед, и я точно знала, что поесть удастся только вечером. Набрав полную суму овощей, пошла к лавке с мясом, но, увидев рожу мясника, резко передумала: у лавки стоял мужчина, и мясник громко кричал на него, доказывая, что мясо наисвежайшее. Лица бедолаги, на которого в прямом смысле плевали слюной, я не видела, так как он стоял ко мне спиной, и что он отвечал торговцу – не слышала. Слушать визг мясника дальше, а тем более участвовать в перепалке, не хотелось, и я ушла.