Пит не думал, что дурёха. Когда она говорила это, открылась ему, рассказала о своём страхе, он чувствовал искренность, чувствовал себя нужным. Лиз выглядела настолько честной, беззащитной, что ему захотелось поднять её на руки и нести до дома, лишь бы эти стройные ножки, обутые в аккуратные замшевые чёрные туфельки на каблучке, не поранились о гравий.
Конечно, он пошутил. Она не знала, что всё в его голове обстоит совсем не так. Пит уже пожалел, что решил глупо вставить про лесопилку, ведь мечтал парень о другом. Лесопилка – это крайность. Это – когда нихрена больше не умеешь и не пытаешься уметь. Когда ни к чему не стремишься.
Пит не хотел быть таким, не хотел быть похожим на Сэма, буквально бредившего лесопилкой. Гораздо больше парня прельщала жизнь родителей – раскопки, путешествия и, конечно, крепкая семья.
Каждый день у школы он видел, как другие родители провожают детей. Как подъезжают взятые в кредит грузные шеви и форды, с детства казавшиеся Питу монстрами, желающими его сожрать; как, торопясь, выскакивают из них дети, а родители, торопясь расстаться с детьми, кричат из окон, проявляя «заботу», чтобы те чего-то там не забыли или кому-то что-то передали. А дети не возвращались, чтобы услышать о чём кричат родители. Они бежали от мам и пап, от машин-монстров к друзьям и подругам, кто-то учиться, а кто-то курить за школу, пока есть пять минут до начала занятий…
Не отмечать про себя их отношения он не мог, потому что память без его согласия, подобно стоящему возле телевизора в их гостиной JVC, записывала на плёнку эти события, и Питу было с чем сравнивать. Благодаря родителям, он твёрдо знал, что Любовь существует, и понимал, что у папы с мамой – она самая. Насчёт чувств у взрослых в ревущих монстрах он не был так уверен. Если точнее – был уверен, что это не так.
– У меня есть мечты, Лиз. И никакая это не война, и не херова лесопилка. И да, я не занимаюсь дома, пустил на самотёк, если честно. Всё думаю, что пронесёт… а если совсем честнее, то не думаю даже. Просто не могу заставить себя понимать это всё. Скучно же, и пустая трата времени, когда не доходит. Но и родителей, если честно, не люблю расстраивать… Я думаю об этом часто, и думаю, что не только во мне проблема. Вот взять носатую Ванду (Луиза вновь прыснула) – я же всё понимаю, вот и оценки хорошие, и её считаю хорошей учительницей. Я вижу, что ей не плевать на меня, она хочет, чтоб я знал её предмет, и она так себя ведёт, что мне самому хочется отвечать на её грёбаном уроке! Но таких учителей мало, в основном сплошные мисс Клеверли.
А тесты… с ними сложнее, но… я тут слышал, по соседству одна милая девушка живёт, не так давно переехала. Может, мне повезёт поближе познакомиться, она вроде отличница. А то угораздило на отшибе жить, даже помочь некому было. Кто знает, вдруг теперь…
Пит неловко улыбнулся сквозь огромное волнение. Сегодня, кажется, его точно хватит сердечный приступ.
– Ну уж неет, Петербург! Я, может, и сама бы с радостью свалила от мисс Клеверли на урок-другой! Куда ты там ходишь? В «СтарМуви»? А я сидела со старой каргой и выслушивала, какие мы все плохие и что нет на нас Сталина. Знаешь, ты прав про учителей, но ведь навряд ли ты тратишь сэкономленное на уроках время с умом. Я имею в виду – вот, сегодня кино, завтра – игры. Это, конечно, интереснее, но полезнее ли?
– Брось, Лиз! Никогда не поверю, что ты прогуляешь хотя бы урок! – Пит был ошеломлён. Он действительно не верил, что отличница с образцовым поведением вообще способна думать о таких вещах, не то что всерьёз обсуждать с ним подобное, – Конечно, ты права, я балбес, и самое отвратительное, что прекрасно это осознаю… Даже когда вместо уроков сегодня шёл на фильм, думал об этом, и о тестах, но всё равно решил заменить мисс Клеверли специальным сеансом. Выбирая между старой ведьмой и новым кино тяжело уговорить себя поступить правильно.
– А я как раз читала про новинки! Это ты ходил на свихнувшегося писателя, по книжке какой-то? А разве не завтра премьера?
Пит ухмыльнулся, – Показывать начнут завтра, только вот фильм другой. У нас тот пока точно не появится, позже разве что. Мы же, как изгои – всё с запозданием доходит. А завтра про маньяка кино, и называется по-завтрашнему. Неужели не слышала? «Пятница, 13е» же!(13) Сегодня его показывали по специальным билетам! – он достал из кармана и помахал перед её лицом приглашением, – Вот таким.
– Вау! А я успела подумать, что ты врушка. И как фильм?
– Очень круто! Если любишь ужастики, точно понравится. А я б после такого фильма в штаны наложил от одной мысли о летнем лагере – там всякая хрень творится с подростками. Я вообще люблю такое, а они ещё всё так круто оформили – разукрасили холл кровью, и кишками из тряпок, и персонал кинотеатра как будто без зрачков был, представляешь? Ещё до фильма страху нагнали!
– Здо́рово! Интересно, завтра на премьере также будет? А мне мама обычно не разрешает ужасы смотреть, но… но я бы сходила!
– Правда?! – Пит оказался одновременно сбит с толку и воодушевлён. Ему казалось, что этот разговор происходит не с ними, и не здесь, и вообще всё было неправильно и нелогично. Но парень просто не мог отказаться от возможности продолжать, да и не он первым начал беседу. Он бы наверняка никогда и не начал. Поэтому решил продолжать.
– Если хочешь, то… в общем, у меня предки купили билеты на завтра, но так как им пришлось уехать…
– Ты серьёзно, Юпитер? Тебе-то зачем? Посмотрел же уже. И так, наверняка, кучу денег заплатил.
– Нет-нет, – воодушевлённо продолжил врать Пит, – я с радостью ещё раз сходил бы, фильм мега-классный!
Он не думал, где взять деньги на билеты, да и как вообще вырваться из дома, чтоб не заметил старший брат. И что будет, если Сэм со своими друзьями встретит их с Лиз, а так наверняка и случится. Пит просто цеплялся за соломинку, которую бросила Луиза, чтоб он не утонул. Завтра найдутся и деньги, и возможность выбраться, – только бы она не передумала!
– Пит Симмонс, я не суеверная, никаких пятниц не боюсь и с радостью принимаю ваше предложение подрожать завтра на ночном сеансе в «СтарМуви». Ну а по поводу никогда бы не подумал, читай побольше – и будешь знать, что люди бывают разными внутри и снаружи!
– Я и так знаю, не зря на ужастик ходил. Внутри люди совсем по-другому выглядят.
Они засмеялись так громко, что пройди в тот момент кто-то рядом, обязательно обернулся бы на шум. Но улица была пустынна, как и всегда, хотя Пит давно не замечал и этого.
Луиза вдруг остановилась и повернулась к нему. Парень по инерции сделал ещё шаг, и лихо крутанулся в её сторону. Они стояли лицом друг к другу, и Лиз серьёзно посмотрела ему в глаза, как будто проникая в самую душу. Сначала взгляд неприятно кольнул, но почти сразу это ощущение изменилось, и он почувствовал разливающееся по всему телу тепло. Он не отвернулся, и это позволило отыскать в уголках её глаз радугу предыдущей сбежавшей смешинки.
– Здо́рово прогулялись, – сказала Луиза, наконец, отведя взгляд, и только сейчас Пит понял, что они стоят на своём перекрёстке. Девочка резко развернулась и, пританцовывая, пошла в сторону дома – спасибо, что не позволил маньяку напасть на меня! До завтра.
– Всегда пожалуйста! До завтра! – крикнул Пит ей в спину. На него неожиданно накатила серьёзность. Как-то забыл о маньяке и потерял осторожность, настолько был поглощён общением. Вдруг парень встрепенулся, вспомнив то, что его волновало, и спросил, обращаясь к удаляющейся красной кофте – А как ты собираешься отпрашиваться?
– А я и не собираюсь – Луиза повернулась, ухмыляясь, – всё равно мама не пустит.
Пит насупился. Промелькнула мысль, что одноклассница просто жестоко шутила над ним. Лиз была возле своей калитки, когда он услышал её окрик.
– Эй! – Пит не думал, что девушка кричит ему, но, как правило, на улице больше никого не было, и он поднял голову. Лиз смотрела на него, и радуга из краешков глаз теперь сияла по всему лицу в той самой, сводящей его с ума, улыбке. Она бросила лишь одно слово, но этого хватило, чтобы Пит чуть ли не взлетел к небесам, – Сбегу!
