– Не споткнись. – попрощался Тену, всё ещё не веривший, что для выхода мне достаточно постучать по двери, и шагнуть в неизвестность. Через пару секунд я снова наслаждался прохладным весенним руарским ветерком!

***

Квартира театрмейстера не пустовала: в кресле-качалке мэтра сидел Тив, с выражением лица человека, приговорённого к казни. Увидев меня, он вскочил, едва не опрокинув кресло, и завопил на весь театр:

– Альберт, друг, ну куда ты так внезапно пропал?! Я думал, мне каюк! Весь город оббежал, даже во! – Тив ткнул пальцем себе в свежий синяк на скуле, чудом не попав в глаз. – Специально не сводил, это я так с лестницы навернулся!

– Тив, постой. – остановил я поток эмоций. – Прости за прямоту, но почему ты сам не займёшься творчеством? Что тебе такого задали, что ты ушёл в курьеры?

– Да не помню уже, а причём это?

– При том, что ты не в себе. Тебе сосредоточиться надо. Обратись к целителю, чтобы тот помог прояснить разум.

– Так витиевато шизиком меня ещё не называли, – обиженно пробурчал курьер. – Ладно, не бери в голову. Пошли дальше вдохновение искать?

– Нет, мне нужно работать. – спокойно, но твёрдо сказал я. Тив обиженно посмотрел на меня, и покинул комнату. Кажется, мне надо больше общаться с живыми людьми. В особенности с такими странными, чтобы их понимать!

Наметив план будущего рассказа в блокноте, я сел за рабочий стол Албиони, и подвинул к себе печатную машинку. Круглые кнопки приятно отдавали прохладой, молоточки выстукивали буквы, а золотой свет лампочки позволял сосредоточиться на этом, и только на этом. Набросав первый черновик, я лёг спать довольным.

Следующие пару дней прошли почти без отрыва от работы: вдохновение подхватило меня, и я почти не отвлекался от пишущей машинки, переживая каждое событие рядом со своей героиней. Тив пытался сунуть нос в мои дела, но выглядел я, похоже, достаточно занятым, чтобы желание отвлекать меня отпало. К вечеру я вспомнил, что не съел за день ни крошки; поход в кофейню был бы лишним, но в холодильнике обнаружился свежий сырный пирог, так что моё творческое затворничество прошло, в высшей степени, приятно.

Сюжет книги сложился почти идеальным, настолько я погрузился в дела минувших дней. Я словно был там, даже без историка-медиума! Перенёсся в прошлое, где следовал за героиней, вознамерившейся уничтожить Бражника – последнего пиратского барона в истории. На самом деле, у него почти получилось возродить пиратство: никакие богатеи, никакие свирепые мясники и рядом не стояли с тихим пожилым мастером-самогонщиком, снабжавшим морских разбойников ценным ромом! Что поделать, в те времена последние маги отказались очищать пиратам пресную воду, оставив морских бандитов наедине со старым проверенным способом.

Образ Бражника давно известен любому историку, а вот наделить одну из безымянных островитянок сильным характером, непростой судьбой, и чудесным даром, оказалось делом приятным! Длинные волосы, не традиционно-соломенные, а рыжие, летящее белое платье для прогулок по суше, и совершенно внезапные магические способности. На самом деле, типичная ошибка выжившего – считать русалочий род искушённым лишь в магии воды и колдовских Песнях. Сила этой русалки была в умении общаться с Вулканом, которого она почитала, как родного отца. Историки подтвердят: русалки были способны к магии стихий, просто Океан был для них ближе и роднее.

Спустя три дня я понял, что превращаюсь в «экспонат», настолько меня захватила история. Даже с мастером-историком я поздоровался в полном соответствии с этикетом детей Океана – приложив ладонь к своему горлу.

– С возвращением в мир живых, Альберт. В какой-то момент мне показалась, что квартира мэтра действует на вас слишком умиротворяюще! – произнёс Басилио, забирая у меня рукопись. – Как самочувствие? Надеюсь, вас не тянет остаться под светом лампочки навсегда?

Я прислушался к своему организму: на самом деле, обстановка более чем располагающая к работе! То, что в нормальных условиях я мог не написать за неделю, мне удалось осилить за три дня. Готов ли я на затворничество в таких условиях? Вполне.

– Было бы неплохо, но я не хотел бы отказываться от своего желания познакомиться с Руаром, и его жителями!

Историк одобрительно кивнул.

– Это правильно. История, литература… всё это мертво, если отдалиться от тех, ради кого они существуют! Скажите честно, это не вы ли собираетесь обосновываться в доме одной сребровласой цветочницы?

– Цветочница? Аврора ди Талиэн? Да, мы с ней уже договорились, а что? – я удивился тому, откуда Басилио знает этот факт, а мой собеседник довольно хлопнул в ладоши, и довольно улыбнулся.

– Наконец-то у меня будет нормальный сосед! Мы с сыном живём в доме напротив, и я рассчитываю, что вы нанесёте визит вежливости, чтобы повлиять на Сэмуэля самым благим образом! Когда-нибудь он поймёт, что бороться со своей природой – бессмысленное занятие!

– Попробую с ним подружиться! А в чём проблема? В его хобби?

Шартиец махнул рукой, и смущённо рассмеялся.

– Боги с ним, с хобби! Этот вредный мальчишка устроил уже три пожара в городе! Готовит он чудесно, но на огне же! Даже если я куплю каждому руарцу по магической печи, он специально разведёт костёр, чтобы пожарить шашлык на углях!

Здесь я был солидарен с Басилио: город всего лишь пятьдесят лет назад пережил страшный пожар, спалившим почти весь Руар, включая знаменитый театр. Конечно, сейчас город отстроили, но близость шартийцев превращает даже простую свечку в беснующуюся саламандру, чего уж говорить об огненной печи. Лишний раз нервировать тех, на чьей памяти случилось то жуткое событие, было плохой идеей, даже для сооснователя Театрума.

Рори встретила меня с не меньшей теплотой, чем ласковое весеннее солнце.

– Вы же меня ждали, верно? Я не прервал ваше странствие? – улыбнулся я девушке. Вопрос был риторическим, поскольку в руках цветочница держала стеклянный шарик, внутри которого рос в замкнутой экосистеме крошечный кустик из очаровательных белых и голубых бутонов.

– Я знала, что вы придёте сразу, когда ремонт закончится! А это подарок. Такой цветок никогда не завянет, и сам о себе позаботится, только следите, чтобы он стоял на солнечном подоконнике.

Я аккуратно взял необычный подарок; редкие флористы делают такое, настолько сложно сохранить жизнь в стеклянном шарике, не обрекая на мучения. Если девушка знает секрет этого ремесла, то она, должно быть, лучшая цветочница в Руаре!

– Не желаете отпраздновать новоселье за чашкой горного чая? – предложила она.

– Настоящий горный чай? – я мечтательно улыбнулся, предвкушая приятное расслабленное состояние, которое дарит традиционный чай горцев Вельена. Леди Рори кивнула, и мы направились в сторону моего будущего жилища.

Тёмно-зелёные обои и сдержанный минимализм помещения мне понравились, о чём я и сообщил хозяйке, вызвав ещё одну благодарную улыбку, а чай, принесённый в небольшом серебряном чайничке, превратил вечер в праздник. В отличие от грубого пиратского пойла, четырнадцать горных трав и ложка масла из молока яка прогоняют любую усталость, физическую или душевную.

Чем ещё хорош горный чай – он здорово проясняет разум. Неприятное послевкусие от Деревни смыло, как дорожную грязь, и я решил спросить о том, что давно вертелось на языке.

– Скажите, Рори, а куда вы хотели бы отправиться в своё грядущее странствие?

Девушка отвела взгляд, но тихо призналась:

– Не знаю. Мне хотелось бы снова побывать в горах. Только не Вельенских, а… других. Альберт, вы… ты умеешь летать?

От того, что девушка перешла на «ты», мне стало светлее на сердце, и я наградил смелость тихони Рори честным ответом:

– Умею, но очень давно не практиковался.

– Почему? – снова взгляд человека, наслышанного о драконах, но не знакомого с кэрской философией.

– Мне всегда казалось, что дороги лучше пересекать пешком, либо на колёсах. Моря – на кораблях, а если пункт назначения находится ещё дальше – то взять альпинистские крючья, и прочувствовать дорогу во всей своей красе. Такое восхождение даёт больше радости, чем полёт. – я подумал, и добавил неохотно: – А ещё в этом слабость кэров: мы очень страдаем от отсутствия неба в нашей жизни, поэтому не летаем без крайней необходимости.