– Куда уехала? – удивлённо спрашиваю.

– На Кипр.

– Я не уезжала, пап. – тихо проговариваю, а сама вспоминаю тот период жизни.

– Уехала. Ночью собрала вещи и уехала. Хотя мы с мамой, до последнего надеялись, что тебя попустило.

– Так я же…

А что я? Смотрю на своего седого отца, который не изменился особо. Такой же, как и всегда. Высокий, подтянутый, небольшое пузико, но возраст ведь берёт своё. Тёплая улыбка, светлые глаза… такой родной, но такой… не мой. Мой папа так не смотрит на меня.

И тут меня осеняет:

– Ты сказал: что собрала вещи и уехала ночью?

– Да.

Я ведь помню, как меня приглашали на работу за границу. Помню, почему так рвалась туда. Помню предательство! И боль ту помню, как сейчас.

Но я не уехала! Я осталась… И пошла работать администратором в местном санатории.

И спустя всего пару месяцев я встретила Пашу. А ещё спустя полгода мы поженились.

А тот… кто растоптал меня тогда, больше не появлялся в моей жизни!

– Викулёк. – опять позвал папа. – Моя маленькая Викулёк. Может, если ты не помнишь ничего, оно и к лучшему? Может, это тебе жизнь даёт шанс всё переосмыслить? А, дочь? Может, пришло время всё менять? Тебе же тридцать пять, а я так и не увидел ещё внуков от тебя.

– Эх, папа. – тяжело выдохнула я, но добавлять уже не стала ничего. – Ладно, разберёмся. Ты давай лучше чай допивай, или… хочешь, я испеку что-то?

– Пф-ф-ф. – выдохнул отец, – Да. Права Надя. Сильно ты головой ударилась.

Понедельник – день тяжёлый. Какое хорошее обозначение для первого рабочего дня. А если ты ещё и находишь не там и не с теми, так вообще – это первое, что должно проявиться в воспалённом от постоянных изменений мозгу!

Но годы практики и тренировок показывают мне: не такая я уж и фарфоровая.

Вот и сейчас я сижу в огромной светлой комнате. За огромный прямоугольным столом. Вокруг происходит… а Бог его знает, что происходит? А я смотрю на свои красные ногти и думаю, что скоро нужно бы сделать коррекцию, а то как-то некрасиво с таким ярким лаком и отросшие ноготки.

Шум вокруг начинает набирать обороты. Кто-то с кем-то, что-то решает. А во мне сейчас абсолютно по барабану. Полностью! Может разогнать их всех? Ведь я же не хотела ехать сегодня сюда.

Моим первым планом было найти побольше информации, которая бы помогла мне понять: кто я такая. Но моя Дюймовочка Юля заявилась ко мне ни свет, ни заря и начала щебетать птичкой о куче дел, которые требуют моего присутствия.

– Виктория Викторовна. – тихо позвала Юля. – Вам нехорошо?

– Всё в порядке, Юль. Всё в порядке. – ответила отстранённо.

Когда мы ехали на «работу», я даже представить не могла, что должна буду делать, если последние пять лет, с перерывом на декрет, я работаю в музее. Небольшом поселковом музейчике, в котором организовую скучные экскурсии для подрастающего поколения. Составляю разные планы мероприятий, на которые, кроме пенсионеров, никто не приходит, и веду учёт данных по экспонатам.

А здесь, оказывается, у меня две гостиницы и проектный план на санаторий.

Куча персонала. Заместители. Заместители заместителей. Помощники и ещё целая рота «солдат» обслуживающего персонала!

И этим всем «Я» руковожу! Ох, как же всё не вовремя! Как же не вовремя!

– Юля. – зову спокойно помощницу, – А долго ещё продлиться вся эта вакханалия? – спрашиваю у девочки, а она давится воздухом. Вот прямо видно, как она вдыхает и начинает краснеть, потому что выдохнуть не может.

– Виктория Викторовна. – хрипит в ответ. Значит, пришла в себя. – Вам же нужно… – начинает нервно что-то листать в планшете, после открывает мой ежедневник, который сама же и принесла, а потом просто поднимает на меня растерянный взгляд.

Во-о-о-от! Теперь вижу, что ей дошло: мне вот по барабану, что этой Вике нужно. Я хочу сейчас понять, что делать со всем этим. А в идеале – вернуться домой!

Но этот шум! А-а-а, была, не была!

– Дети ра-а-аз! – произношу громко и чётко, поднимая свой взгляд на всех присутствующих. И… о чудо! Все, с охреневшими лицами, резко замолкают и уже смотрят на меня. Ага, эффект есть, значит, заканчиваем, – Ой. Простите, оговорилась. – произношу с самым невинным видом, но реакция получается обратная. Все почему-то напрягаются. – Меня все слышат? – в ответ получаю нестройных хор кивков, – Отлично. Значит так: сейчас вы все, соберётесь и дружненько свалите из этой комнаты по своим рабочим местам. Андестенд ми?

О, как я заговорила! Прямо сама в шоке. Но мой шок не сравнится с тем, который сейчас выражают лица присутствующих.

И самое обидное – я же никого из них не знаю! А должна слушать все эти отчёты, в которых ничего не понимаю.

Но все сидят. Никто даже с места не сдвинулся. Интересно, может, я на каком-то непонятном языке заговорила?

– Юленька, – поворачиваю голову к белой как мел, помощнице и улыбнувшись спрашиваю громко, – Я на русском языке разговариваю сейчас? – она кивает. – Мг. И ты меня понимаешь? – опять кивок, – Отлично. – теперь уже перевожу взгляд на всё ещё сидящих за столом сотрудников, – Так какого же хрена, меня не поняли остальные? – грубовато? – возможно. Но уж очень хочется остаться сейчас в тишине и подумать.

Я смотрю на них – они на меня. И… тишина! Только слышно, как кто-то громко сглотнул.

Сцепляю руки в замок и кладу на стол перед собой. Ну сказала же, что нужно делать и даже по-хорошему вроде. Ладно, попробуем по-другому.

– Быстро оторвали свои попы от стульев и разошлись по своим рабочим местам! – гаркнула, и тут свершилось чудо!

Первым поднялся «коллега» Сергей, которому я обещала пальчик оторвать. Он, бедолага, вообще сидел всё время тише воды, ниже травы. И только когда, извинившись, он выскочил за дверь, его примеру последовали все остальные.

И пока все выполняли мой… приказ, получается, я перевела взгляд на Юлю:

– Мне нужно, чтобы ты сегодня ни на шаг не отходила от меня. Вот вообще НИ-КУ-ДА! – последнее проговаривая по слогам, прямо как детям своим, – Даже в туалет ходим вместе! Я понятно объяснила? – внимательно вглядываюсь в бледное личико Юли, но мне нужна другая реакция!

– Мг. – нервно кивает.

– Нет. Так не пойдёт, Юль. – сокрушённо качаю головой. Вчерашний разговор с папой очень многое показал мне, но вопросов стало только больше! Намного больше. – Если я говорю остаться, значит, ты остаёшься. Если Я говорю, что мы идём куда-то, значит, мы идём. И если даже кто-то захочет остаться со мной наедине, ты всё равно сидишь на месте с полностью отмороженным видом и НИКУДА не идёшь. Так понятнее?

– Мг. То есть, да, так понятно Виктория Викторовна. – прохрипела Юля.

– И перестань меня называть Виктория Викторовна. По крайней мере, когда мы вдвоём…

– Виктор-р-рия! – протягивает мужской грудной голос, а меня аж передёргивает от такого обращения.

Прикрываю глаза, а сама уже даже знаю, что сейчас будет. Простой мужик не может позволить себе называть своего непосредственного руководителя просто по имени в присутствии, пускай и личного, но всё-таки помощника.

Ох, Вика, Вика! Пороть тебя надо!

Медленно поворачиваю голову в сторону, откуда пришёл звук, подмечая, что зал уже пустой, и натыкаюсь на совершенно рыжего мужчину!

Ёб-твою-мать!

Он сидит с противоположной стороны стола и смотрит на меня с… ухмылкой? Или это у него немного лицо перекосило?

Поворачиваюсь к Юле обратно: она нервно сглатывает, но видно, что старается держать себя в руках, что-то листая в планшете.

Ага! Значит, ещё один! Зашибись просто!

Опять смотрю на это человеческое создание и думаю: «Мне вот интересно, Вика. Ты их, что по какому-то принципу подбираешь? Мало того что их целый гарем, так они ещё и разноцветные у тебя! Да что там разноцветные! Они и роста, и телосложения разного. Или каждый из них под определённое настроение у тебя?»

– Юленька. – почти шёпотом зову девушку, – А это…