Здесь, в этом изумительном лабиринте купли - продажи, особая жизнь Востока может быть замечена до совершенства. «Таинственная завуалированная леди» Востока сидит в каждом киоске, которые заполонили узкие проезды. Торговцы водой и торговцы carpoose(арбузов) и множества различных съедобных продуктов блуждают по рядам. Здесь, если ваш гид будет честным парнем, он может направить вас в душные маленькие дыры, полные антикварных предметов любого описания, где можно найти подлинные старинные вещи. Или, если он будет нечестным, и в союзе с такими же нечестными обманщиками, чьи места торгуют антиквариатом только по названию, он может привести вас туда, где все подлое подражание. В первом случае, если что-то куплено, он получает небольшую и не незаслуженную комиссию от владельца магазина, а во втором - до тридцати процентов. Мне говорят, что один из этих гидов, сопровождая группу туристов с большим количеством денег, которые они готовы потратить, и не зная ни о реальной ценности, ни подлинности антикварных предметов, часто зарабатывает до десяти или пятнадцати фунтов стерлингов в день комиссионных.
По пути с базара мы заглянем в Голубиную мечеть, которая называется курортом тысячи голубей, которые стали довольно прирученными от постоянного кормления посетителей и в окружении людей. Женщина отвечает за запас семян и зерна, а посетители покупают горстку за десять пара и бросают голубям, которые бесстрашно бегают вокруг в общей схватке за еду. В любой час дня здесь можно увидеть дам-мусульманок, кормящих голубей для развлечения своих детей. От Голубиной мечети мы поднимаемся на башню Сарака, большую сторожевую башню Стамбула, с вершины которой сообщается о пожаре в любой части города, подвешивая огромные каркасные шары, покрытые холстом, с концов проецирования столбов днем и освещения ночью. Постоянный дозор и охрану над городом держат люди, уютно расположенные в кварталах возле вершины, которые, в дополнение к своим обязанностям сторожей, время от времени зарабатывают честный черик, угощая посетителей чашкой кофе.
Ни одно более чудесное место никогда не встречало человеческое зрение, чем виды с Башни Сарака. Стамбул, Галата, Пера и Скутари, с каждой пригородной деревней и курортом на протяжении многих миль, можно прекрасно увидеть с вершины башни Сарака. Здесь гид может указать на каждое интересное здание в Стамбуле - обширную область крыши, под которой изо дня в день разыгрываются оживленные сцены Стамбульского базара, дворец великого персидского хана, различные мечети, дворцы султана в Пере, императорские павильоны на Босфоре, старый греческий акведук, по которому раньше проводилась вода для снабжения огромного резервуара из тысячи и одной колонны, стены старого города и множество других интересных объектов, которых слишком много, чтобы упоминать здесь. На противоположном холме, напротив Золотого Рога, сторожевая башня Галата направлена ввысь над мечетями и домами Галаты и Перы. Два моста, соединяющие Стамбул и Галату, видны переполненными оживленным движением. Лес мачт и лонжеронов расположен вдоль Золотого Рога, пароходы летят туда-сюда по Босфору; американский крейсер Quinnebaug стоит на якоре напротив Императорского водного дворца. Голубые воды Мраморного моря и залива Исмидт кое-где усеяны снежными парусами или покрыты дымом пароходов. Все это вместе создает самую прекрасную панораму, которую можно вообразить, и для которой береговые холмы и более высокие горы Малой Азии на расстоянии образуют наиболее подходящий фон. С этой точки зрения гид не будет пренебрегать любопытством своего подопечного для большего осмотра достопримечательностей, указывая на все, что, по его мнению, будет интересно. Он указывает на холм над Скутари, откуда, по его словам, открывается великолепный вид на «всю Малую Азию» и «мы можем прогуляться туда и обратно за полдня или быстрее съездить на лошадях или ослах». Он напоминает вам, что завтра день воющих дервишей в Скутари, и говорит вам, что, начав с первого, мы можем выйти на английское кладбище и вернуться в Скутари как раз к воющим дервишам в четыре часа, и ему удается в целом заинтересовать своего работодателя в программе, которая, в случае его осуществления, обеспечит ему работу на следующую неделю.
На обратном пути в Галату мы посетим гробницу Сулимана I, самую великолепную гробницу в Стамбуле. Здесь, перед гробами Сулимана I. Сулиман II и его брата Ахмеда есть восковые свечи, стоящие здесь в течение трехсот пятидесяти лет. И, мозаичный купол красивого здания усеян тем, что принято считать подлинными бриллиантами, которые мерцают на любопытно взирающего посетителя, как звезды миниатюрного рая. В ответ на мой запрос служащий рассказывает гиду, что никто из живущих не знает, являются ли они настоящими бриллиантами или нет, ибо никогда, с того дня, как он был закончен более трех с половиной столетий назад, никому не было разрешено подняться и осмотреть их. Здание было построено идеально и прочно с самого начала, и, что никакой ремонт никогда не был необходим. И сегодня гробница выглядит почти как новое строение. Не имея возможности выделить время на посещение всех объектов, перечисленных в путеводителях, я предпочитаю считать воющих дервишей наиболее интересными среди них. Соответственно, мы отправляемся на пароме в Скутари во второй половине дня в четверг, чтобы посетить английское кладбище, прежде чем дервиши начнут свое своеобразное служение.
Мы проходим через одно из крупнейших мусульманских кладбищ в Константинополе, изумительную область надгробий под рощей темных кипарисов, настолько многолюдных и беспорядочных, что самые старые надгробия, кажется, были сброшены, чтобы освободить место для других последующих поколений, и это повторится еще не раз.
Счастливым сравнением с неупорядоченной областью многолюдных надгробий на мусульманском кладбище является английское кладбище, где похоронены солдаты, которые скончались в скутарской больнице во время Крымской войны, а английские жители Константинополя теперь хоронят своих мертвецов. Английское кладбище - это очаровательное место на наклонном утесе, омываемое водами Босфора, где вечно волны поют реквием храбрым товарищам, похороненным там.
Здесь все по-английски. После месяца пребывания в Турции действительно приятно посетить это кладбище и отметить скрупулезную чистоту местности. Хранитель — олицетворение трудолюбия, потому что он едва ли позволяет упасть засохшему листу без своего разрешения. И четыре ангела, сияющие на земле у национального монумента, воздвигнутого Англией, в память о крымских героях, если бы они были настоящими посетителями из лучшей земли, несомненно, могли бы дать хороший отчет о его работе.
Воющие дервиши уже начали завывать, когда мы открываем дверь главного входа, ведущие к их месту, поместив черик в открытую ладонь мрачного евнуха у двери. Но это только увертюра, потому что через полчаса начинается интересная часть программы.
Первый час, кажется, посвящен предварительным медитациям и сравнительно тихим церемониям. Жестокие на вид инструменты самобичевания, висящие на стене, а также выбор и полный ассортимент барабанов и других шумящих, но не мелодичных инструментов, напоминают посетителю, что он находится в присутствии необычных людей. Коврики из овчины почти покрывают пол комнаты, который держат скрупулезно чистым, по-видимому, чтобы оберегать верующих от загрязнения губ, когда они целуют пол, церемония, которую они проводят довольно часто в течение первого часа. Каждый, кто желает войти в священный круг, снимает свои ботинки, если они на нем надеты.
В пять часов начинается действие. Тридцать или сорок человек стоят образуя круг, с одного конца комнаты, яростно кланяясь друг другу, и не отрываясь от движения своих тел, выкрикивают «Аллах. Аллах». Затем они расходятся с воющим пением мусульманских молитв, которые, как бы они были неразборчивы для неверного слуха, вовсе не лишены мелодии в выражении, турецкий язык изобилует словами, в которых царит мир елейности. Танцующий дервиш, который терпеливо ждал у внутренних ворот, теперь получает от священника кивок разрешения и, отложив в сторону верхнюю одежду, проворно вальсирует в комнату, и сразу начинает вращаться, как балерина в Итальянский опере, его руки вытянуты, его длинная юбка образует полный круг вокруг него, когда он вращается, и его взгляды устремлены в пустоту. Среди поющих есть негр, который по крайней мере шесть футов высотой (около двух метров), не в простых носках, а в лучшей паре обуви в комнате, и будь то церемония поцелуев в пол, удары лбом, целование руки священника, или пение и танец, этот высокий сын Хама исполняет свою роль с грацией, которая заметно выделяет его из всех остальных. По мере того, как представление постепенно становятся более яростным, крик "Аллах акбар. Аллах хай!" вырождается в яростные ворчания "х-о-о-о-о-ху-ху", наполовину измотанные ревнители веры отбрасывают в сторону все, кроме белых покрывал, и пот стекает ручьями с них от таких интенсивных движений в жаркую погоду и в тесной атмосфере маленькой комнаты. Упражнения быстро отнимают силы выносливости высокого негра, и он делает шаг в сторону и делает дыхательное заклинание в течение пяти минут, после чего снова возвращается на свое место, и, несмотря на всё возрастающие усилия обоих легких и мышечные упражнения, и дополнительные усилия, наложенные его огромным ростом, он героически держится до конца.
