Под деревянной столешницей на особых полках аккуратно разложены рулоны разноцветной ткани. Тонкие шелковые разноцветные нити, иглы, ножницы, напёрстки – все мелькало, перемещалось, использовалось портным быстро и точно без лишних движений. Натан был погружен, как это следует любому одержимому творцу в момент работы, в состояние полной отрешенности, когда никакие посторонние звуки, шорохи не отвлекают. Он отпустил свою творческую энергию в свободный полет и наряды, можно сказать, создавались сами по себе. Такие моменты для Натана всегда самые ценные: именно в них он ощущал свою нужность, и именно в них он забывался и отрешался от окружающей его мрачной действительности.

Последний перерыв был довольно давно. Натан надеялся закончить очередную задумку до того, как стража вновь постучит ему в дверь. В последнее время они сильно злились, если горожане задерживались на улицах города – их беспокоили люди, бродившие по городу в ночи. Во время войны этим мог воспользоваться кто угодно. Из-за двери раздались тихие шаги. Кто-то очень тихо, стараясь не привлекать внимания, приближался к двери мастерской. Натан их не слышал. И вот кто-то уже стоял за дверью мастерской, затаившись на несколько секунд. За это время Натан успел сделать лишь несколько стежков. Послышался чуть слышный стук в дверь. Задул ветерок, и одна из свечей в мастерской погасла, стало еще темнее.

– Натан! – напряженно прошептали за дверью. – Открывай, это я!

Старик съежился, замер и бросил испуганный взгляд в сторону двери. Он не сразу понял по голосу, что за гость стоит за порогом его мастерской. Но потом успокоился, так как узнал нежданного гостя. Это был Онестус Руфс. Онестус продавал заморские ткани и был тесно связан в своем деле с Натаном. Пожалуй, он был единственным человеком, с которым мастер Алфаят имел приятельские отношения, если не считать винодела Попла из винного сада, в котором Натан был завсегдатаем.

Еще давным-давно Натан сильно обжегся в своей попытке торговаться со странниками из Айтмара (далеких восточных земель), поэтому стал закупать необходимое сырье через Онестуса, который уже к тому моменту имел налаженные связи с нужными людьми. Онестус частенько захаживал к Натану в мастерскую перекинуться словечком другим. Ничего необычного, просто рабочие отношения. Но как-то незаметно товарищество крепло, и Натан стал доверять Онестусу. Натан мог говорить с ним почти обо всем. Со времен свой молодости он не открывался так никому, как своему приятелю.

В последние дни его приятель был сам не свой. Его семья сильно пострадала от последних событий: сгорел дом и все, что в нем было. Онестус был разорен. Он смог найти место для ночлега, но жена так горевала из-за понесенных потерь, что без конца рыдала и совсем забросила себя и семью. Руфс напрасно пытался ее успокоить, но она уже будто похоронила их будущее. «В третий раз с нами все это! Мы опять потеряли все! – жаловалась она мужу, вырываясь из его объятий – Нас прокляли боги за твою жадность!» Дети видели их ссоры и тоже плакали. И сегодня в доме Онестуса Руфса разразилась очередная ссора. Он не выдержал и пошел к Натану.

Натан бросил свою работу, быстро подошел к двери, отпер ее и впустил Онестуса внутрь.

Его приятель не отличался мужской красотой, но зато был человеком деловым. Он был коротко стриженный, рыжий, с опрятными густыми усами, доходившими практически до самого подбородка. Онестус каждое утро аккуратно сбривал щетину острым, как бритва, ножом, поэтому его щеки выдавали в нем любителя съесть лишнего. Серьезные глаза как будто прятались под острыми густыми бровями, что привносило в его лицо диссонанс – было сложно понять его настроение в данный момент. Но сейчас он был заметно взволнован и не свойственно ему зажат. Обычно чрезвычайно энергичный, сейчас он выглядел изможденным и подавленным.

– Онестус, здравствуй! Уже поздний час… – взволнованно сказал Натан. – Я уже заканчивал работу.

– Я знал, что застану тебя, – беспокойно пробурчал Онестус.

– Ты присаживайся, – учтиво предложил Натан, внимательно посматривая на Онестуса. – Ты по делу или просто…?

– Я так, пустяки, – садясь на табурет, отмахнулся приятель.

Руфс тяжело дышал – сказывался лишний вес и повисшая над Эзилатом духота.

Натан присел рядом с раскройным столом, взялся за иглу и принялся дошивать то, что планировал. Онестус смотрел на него тяжелым взглядом со стороны, нахмурив брови. Его губы шевелились, будто они шептали какой-то вопрос.

– Как твои дела, Натан? Пару дней не виделись.

– Пару дней? – изумился Натан. – Не с тобой ли сегодня утром я здоровался?

– Я уже и позабыл, – смутился торговец. Было заметно, что он искал, о чем заговорить. – Тяжелые деньки у меня.

– А у меня все как всегда… – задумчиво ответил на ранее заданный вопрос Натан. Он уже выдохнул после неожиданного появления друга.

– Хвала богам, если так. Ты слыхал, что происходит? Ты ведь покидал мастерскую? – с нервной усмешкой продолжил расспросы Онестус.

– Ну, конечно. Что за вопросы?

– Они только за последние три дня убили пять советников Примота, и еще несколько купцов пропало. Повесили Кесария де Ленго – того владельца лесопилками. А про Креона Пане слышал? Ему принадлежали поля пшеницы вокруг города, а теперь их передали друзьям Бенегуса Неро.

Бенигус Неро Черная Рука, для своих друзей Бени Черная Рука, во время правления Примота был командиром стражи. Когда началась гражданская война, Бенигус вовремя осознал, с кем ему следует идти дальше – он перешел на сторону Иллира. Именно под его командованием большая часть стражников стала принимать участия во всевозможных интригах, криминальных историях и подлых подставах. Новый правитель еще не полностью осознал, какого преступника он допустил к одному из важнейших постов. Бени Черная Рука вселял ужас в сердца людей, у которых хоть сколько-нибудь увеличивались доходы.

– Такое и раньше происходило, – Натан пытался успокоить себя и не принимать близко к сердцу чужие беды.

– Да, но не за такой короткий срок.

– По всей видимости, они были врагами Иллира. Они же поддерживали Примота, не так ли? – поинтересовался Натан у Онестуса, рассчитывая на его явную осведомленность последними событиями.

– Тебе следовало больше общаться с людьми. Если бы ты не так закрывался от остальных, то знал бы, что их всех объединяло.

– И что же?

– Все они пользовались покровительством Примота… – Онестус сделал заметную паузу, а потом добавил, – как и ты.

– Да брось. Все это ерунда.

– Нет! Мы, обычные торговцы, всегда платили дань страже, но вам этого делать не приходилось. Теперь, когда Примота больше нет, никто не удерживает Бени Неро – он мстит каждому. И хуже того, люди поддерживают это.

Натан нахмурился после этих слов и спросил:

– Кто поддерживает?

– Все. Все купцы с нашей улицы. Честно говоря, я потому и пришел. Я беспокоюсь за тебя. Я ведь знаю, что ты не такой.

– Не такой?

– Не из этих выскочек, которые вознесли себя над остальными.

– А так кто-то считает?

Онестус замолчал и встал, опираясь одной рукой на стол, будто боялся упасть. Он отвел взгляд от Натана, чтобы не смотреть ему в глаза, и тихо сказал:

– Да, так считают многие, кто с тобой знаком. Понимаешь, ты очень замкнут. Я-то тебя хорошо знаю, но они… Они – нет. Они думают, будто ты зазнался, будто ты ни во что их не ставишь, потому и не общаешься с ними.

– Но это полная чепуха! – возмущенно воскликнул Натан. Он настолько взволновался словами Онестуса, что даже вскочил со стула.

– Я понимаю, – стал утешать его Онестус. – Но сейчас ситуация куда хуже! Рано или поздно Бенигус пришлет своих людей и к тебе. Что тогда ты будешь делать?

– Ко мне?! – встревожено спросил Натан.

– Да! – подтвердил Онестус.

– Я пойду к Иллиру. Он же обещал всем нам защиту от зла, которое творил Примот.

– Ты? К Иллиру? – удивился Онестус. – Ты же его враг!

– С чего ты это взял?