У маленькой боярышни все было самое лучшее: и красиво убранная колыбелька, и платьица, и башмачки, и потешные игрушки. Ее здоровье и покой оберегали многочисленные няньки и мамки. Отец мог достать для любимой дочери буквально все, поскольку был царским шурином (царь Федор Иванович, муж Ирины Годуновой, воцарился в 1584 году). Вскоре Б. Ф. Годунову позволили построить на территории Кремля обширный двор, и удочери появился собственный терем. В пять лет специально нанятый священник начал обучать ее грамоте. Ученица оказалась очень понятливой и быстро пристрастилась к чтению. Особенно увлекали ее жития святых и повествования о дальних странах и народах.

В 1589 году в семье Годуновых произошло еще одно радостное событие — у Ксении появился братик Федор. Счастью родителей не было предела. Борис Федорович тут же занялся постройкой загородного дома в Больших Вяземах, чтобы дети могли бывать на свежем воздухе, бегать по зеленой травке, купаться в чистом пруду. В Кремле всегда было множество посторонних людей, поэтому детям приходилось постоянно находиться в теремах, так как из-за боязни сглаза детей до совершеннолетия старались никому не показывать. Просвещенный Борис Годунов, видимо, все понимал, поэтому старался, чтобы Ксения и Федор как можно чаще бывали за городом.

Ксения выросла настоящей красавицей: среднего роста, статная, с хорошо развитыми формами, черными густыми волосами, огромными очами, ярким румянцем во всю щеку и алыми губками. К тому же она обладала замечательным голосом, восхищавшим всех, кто его слышал. Все говорило о том, что у родителей не возникнет проблем с замужеством дочери. Однако в этот вопрос жизнь внесла поправки — Ксении так и не суждено было обрести семейное счастье.

Когда девушка достигла возраста невесты, в жизни ее отца произошли большие перемены. После смерти бездетного царя Федора Ивановича в 1598 году и отказа его вдовы Ирины Федоровны править на престол был избран ее брат — Б. Ф. Годунов. С этого момента его дети приобрели новый статус: Ксения стала царевной, Федор — царевичем. Выходить замуж или жениться на своих подданных им было не положено. Царь Борис стал срочно подыскивать подходящего жениха для подросшей дочери среди родственников европейских монархов. Опытные дипломаты подсказали, что наиболее подходящим женихом мог бы быть шведский принц Густав, изгнанный дядей из страны. Россия станет для него второй родиной, а сам принц — претендентом на ливонский престол — буферное государство между Польшей и Швецией, за обладание которым в течение многих лет вел безуспешную борьбу Иван Грозный. С помощью Густава можно было обрести эти земли без всяких сражений. Правда, для Ксении шведский принц был несколько староват — ему уже было за 40. Но царя Бориса это нисколько не смутило. Ведь по существовавшим на Руси обычаям жених и невеста не должны были знать друг друга до свадьбы и быть ровесниками.

В начале 1599 года к Густаву были отправлены русские посланники, которые уговорили его переехать в Москву; возможно, при этом ему не сказали, что он должен жениться на царской дочери. В противном случае удалось бы избежать возникших потом неприятностей.

Королевич был рад очень гостеприимной встрече, с удобством расположился в большом доме, нашил роскошных нарядов и стал приглашать к себе на службу шведскую знать. При этом он не забыл и свою тайную любовь — жену одного немца, у которого он довольно долго жил. Та быстро стала хозяйкой в доме Густава, взяла под контроль все царские пожалования, присвоила драгоценности и публично начала выезжать в роскошных экипажах из царской конюшни, которые царь Борис радушно предоставлял будущему родственнику.

Москвичи, знавшие о брачных планах Годунова, стали откровенно потешаться над царевной Ксенией. Хорошо отлаженная система доносов поставила государя в известность о недостойном поведении Густава. (Последний, возможно, даже не догадывался о брачных планах царя, иначе вел бы себя осмотрительнее.) В результате, к радости Ксении, королевич перестал считаться ее женихом и был отправлен в ссылку в Углич.

А русские дипломаты стали подыскивать ей нового заморского принца. Им оказался младший брат датского короля Христиана IV Иоганн. Он был молод, хорош собой и покладист. Сразу согласился навсегда переехать в Россию и поменять протестантизм на православие. Возможно, его соблазнила не только перспектива получения обширных владений, но и необычайная красота невесты, поскольку царь, следуя европейской моде, отправил ему парсуну Ксении.

В августе 1602 года корабль с Иоганном прибыл к Иван-городу. Там королевич был с почетом встречен царскими приставами и отправлен в Москву. Царский дипломат М. Г. Салтыков во время этой поездки был обязан постоянно докладывать о том, как одет Иоганн, что ест, чем любит заниматься. Оказалось, что он очень скромен, искренне стремится познакомиться с обычаями новой для себя страны и легок нравом. Все это выгодно отличало его от заносчивого и своенравного Густава. Поэтому еще до приезда жениха у Ксении создалось о нем самое приятное впечатление.

Очень может быть, что русская царевна и датский принц были бы идеальной парой, но им не суждено было даже встретиться. Сначала Иоганна торжественно встречали все москвичи, потом царь Борис с сыном Федором. Ксения с матерью могли наблюдать за этими событиями в потайное окошечко, но не присутствовать на встрече.

Несомненно, царской дочери должен был понравиться высокий и стройный юноша с благородной осанкой и красивым и привлекательным лицом. Он носил черный камзол с серебряной отделкой, подчеркивавший его внешний вид. Держался просто, но с достоинством, которое не отталкивало, а лишь заставляло уважать его высокое происхождение.

Царю Борису новый жених дочери очень понравился. На пиру он усадил его рядом с собой и усиленно потчевал. Потом были доверительные беседы о путешествии по Московии, о датском короле, о возможных теплых взаимоотношениях между странами и т. д.

Хотя жених и невеста мечтали поскорее встретиться, свадьбу решили отложить до зимы. Иоганну необходимо было выучить русский язык, ознакомиться с обычаями новой для себя страны и принять православие. А царь с семьей пока отправился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, чтобы у гроба чудотворца помолиться о будущем благополучии дочери.

Однако паломническая поездка государя оказалась совсем недолгой. Поздно вечером 16 октября из Москвы прискакал гонец с известием, что датский принц тяжело заболел. Что стало причиной его недуга, осталось неизвестным.

По приказу Бориса к Иоганну приставили лучших докторов, но те ничем не могли облегчить страдания юноши, метавшегося в бреду. 28 октября он скончался, навсегда похоронив надежды царевны Ксении обрести семейное счастье. Ей оставалось только горько оплакать того, кто умер, так и не узнав ее, не успев познакомиться со своей заочной возлюбленной.

Похороны датского принца были очень пышными, совершенно в европейском духе. Местом его упокоения стал лютеранский храм в Немецкой слободе, поскольку зимой отвезти его на родину было невозможно.

Хотя Ксения долгое время была безутешна, царь Борис решил поскорее найти ей нового жениха — ведь для невесты она была довольно перезрелой. На этот раз для нее и царевича Федора решили подыскать подходящую пару на Кавказе, следуя примеру Ивана Грозного, вторая жена которого, Мария, была дочерью кабардинского князя. В итоге в 1603–1604 годах на юг было послано представительное посольство с несколькими сотнями стрельцов. Но его миссия оказалась безрезультатной. Выяснилось, что княжества на Кавказе малы, бедны и находятся в постоянной вражде друг с другом. Подходящих женихов для царской дочери там не было.

Только в Грузии московские посланцы смогли подобрать подходящего кандидата — сына правителя царевича Теймураза, но к тому времени ситуация в Москве настолько изменилась, что ни царю Борису, ни Ксении было не до свадебных празднеств. Осенью 1604 года на территорию Русского государства вторгся самозванец, назвавшийся именем давно умершего царевича Дмитрия, и началась битва не на жизнь, а на смерть.