– Что ты хочешь? Может быть, чай или сок? Ты немного бледная, с тобой всё хорошо, детка? – озабоченно мурлыкает она мне на ухо.

– Мне, наверное, лучше минералку, – соглашаюсь я, расслабившись. Хоть один свой человек в этом офисе, где меня все ненавидят и шушукаются за спиной. Мне ли этого не знать.

– Принеси ещё бутылочку Perrier, будь добра, – закрывает за нами дверь в свой кабинет Элиза и приглашает меня присесть на мягкий дизайнерский диванчик.

В Пашином кабинете всё сделано в олдскульном классическом стиле: с тяжёлым тёмным деревом, кожаными креслами и золотыми рамами на стенах, а в кабинете его зама – сплошные лёгкость и модерн. Коралловый, болотный и охровые оттенки в отделке, реплики картин Дэвида Хокни по стенам, тонкие ножки у стильной скандинавской мебели и много свежего воздуха и жизни. Я каждый раз словно окунаюсь в жизнерадостный уголок солнечной Франции, когда рассматриваю «Бассейн с двумя фигурами», который висит за спиной Элизы. Или даже Башкирии, если бы не эти кипарисы на заднем плане. Просто обожаю горы, как и мой муж.

И если в Пашином кабинете любой посетитель начинает чувствовать себя неуверенным, подавленным и ничтожным по сравнению с мощной доминирующей фигурой моего такого грозного для всех мужа, то здесь каждый словно окунается с головой в радость и молодость, как свежую клубничку окунают в жидкий шоколад. Поэтому я сразу поняла, кто в нашей компании плохой и хороший полицейский. Лейсян заносит наши напитки на подносе, расставляет всё на столе и уходит, бесшумно прикрыв дверь за собой, а Элиза спрашивает:

– Что случилась, Дина? – и я чувствую в её голосе столько тревоги и участия, что чувствую, что сейчас расплачусь.

Мне хочется рассказать ей всё, потому что я уверена, что она что-нибудь придумает. Всё решит и разрулит. Как делала это миллионы раз до этого, когда я совершала какие-то ошибки на работе. Элиза всегда прикрывала все мои косяки перед Пашей, но я даже не знаю, что случилось на этот раз. И, мне кажется, это совершенно никак не связано с работой. Поэтому я просто отвечаю:

– Ничего не случилось, Элиза. Просто сегодня утром я пошла на лекции, как обычно, и была уверена, что после обеда Паша будет здесь.

– Хм, а вы не виделись утром? – участливо спрашивает она меня, и я рассматриваю её бесконечно длинные ноги в роскошных туфлях Jimmy Choo под столом.

– Паша уехал сегодня пораньше, – пожимаю я плечами. Как-будто хоть раз в жизни муж и жена не могут разминуться утром. Особенно в огромном особняке с нескольким десятком комнат.

– Очень странно, – бормочет Элиза, отпивая свой эспрессо из крошечной голубой чашечки, задумчиво рассматривая улицу за окном. – Понимаешь, дело в том, что Паша улетел, и мы узнали об этом сегодня утром от Сергея. Я как раз хотела у тебя выяснить, куда он так внезапно решил уехать от нас.

Так ничего и не узнав, я выхожу на улицу, где уже начинает накрапывать мелкий сентябрьский дождик. Захожу в ближайшую кафешку, где меня ждёт Наташка, и рассказываю ей о моём разговоре.

– Терпеть не могу эту твою Элизу Заурбековну, – кривится она в ответ на мой рассказ. – Шахерезада Ивановна, на фиг. Сучка драная.

– Слушай, ну ты и Пашу моего терпеть не можешь, – возражаю я ей.

– Ну как видишь, не зря, – резонно отвечает мне моя подруга, снова затягиваясь своим вейпом, и я с жадностью вдыхаю его аромат. Вишня с корицей. Просто наркотик.

– Что с тобой, подруга? – резко останавливается и внимательно смотрит на меня Наташа.

– А что? – не понимаю я, о чём она.

– Ты сегодня просто весь день ходишь и куришь больше меня! Я же помню, как ты всегда ненавидела, когда дым летит в твою сторону и вечно ворчишь на меня и отходишь в сторонку. Что с тобой случилось?

– Не знаю, – пожимаю я плечами. – А что, мне не может вдруг понравиться дышать ароматами дыма?

– Может, но не так внезапно, – заключает Наташка. – Ты вообще в курсе, отчего у человека наступает резкая перемена во вкусе?

– Да вроде чувствую себя отлично. Не думаю, что это ковид, – размышляю я.

– Хорошо, пойдем другим путём: когда у тебя в последний раз была менструация? – берёт меня за плечи и смотрит мне в лицо подруга.

– Ну вот как раз примерно месяц назад и была! – вдруг вспоминаю я, что, собственно, и собиралась сообщить своему мужу накануне. – Но наверное, ещё невозможно определить, беременна я или нет, разве не так?

– О Боже, Дина, кто тебя воспитывал?! – закатывает глаза Наташа. – Тебе мама вообще рассказывала, откуда дети берутся? Книжки там полезные про секс для подростков? Тесты на беременность? Ты что, никогда не писала на полосочку? – спрашивает она меня, словно это должна сделать любая девушка моего возраста. И по выражению её лица я понимаю, что да, это действительно делает любая девушка моего возраста. Кроме меня. И моя мама ничего мне не объясняла и не рассказывала. Ей вообще было не до этого. А мне было не до секса. И уж тем более не до полосочек. Пока я не встретила Пашу. Точнее, он не встретил меня.

Я мог бы поехать в одну из своих квартир: В Москве или Испании, или дом в Черногории. Но там всё будет мне напоминать о ней, поэтому моя умница Света нашла для меня ближайший рейс и отель на Кубе: райский уголок из рекламы шоколадки моей юности, всё ещё живущий по заветам Ильича. Услада для советского человека: роскошь пятизвёздочных отелей и жрачки all inclusive и нищета и дефицит за забором курорта. Просто идеально: сидеть на берегу Карибского моря в шезлонге с бокалом мохито в руке и ностальгировать, надрачивая на свою советскую нищую юность, где все были молодыми, нищими, добрыми и счастливыми.

Я останавливаюсь в дорогом бутик-отеле всего на несколько номеров, и практически не соприкасаюсь с остальными постояльцами: меньше всего сейчас мне хотелось бы общаться с вечно щебечущими жизнерадостными американцами, раскланиваться с молчаливыми и сдержанными европейцами или, что ещё хуже, выслушивать очередной напыщенный бред очередного вечно подшофе соотечественника. По счастью, сейчас уже схлынула волна всех этих семейных пар с кучей детей, и наступило время одиночек, таких как я.

Сама мысль о том, что я одиночка, кажется мне чужеродной. Непривычной. Хотя, если подумать, я же всегда был один. Много лет. И ничто не собиралось нарушать этот заведённый раз и навсегда порядок вещей, пока я не вернулся в свою родную Уфу и не начал, как бешеный, скупать все плохо лежащие компании, пожирая и поглощая их ненасытной утробой своего холдинга MASHUFA. Даже через столько лет она, как кровожадная Мара, не давала мне покоя, и я уверен, что никто никогда не догадался бы, что даже свою компанию я назвал в её честь: Маша.

Но тут я встретил её. Мою русалку. Дину. Сначала я даже не обратил внимания на неё: очередная офисная девочка на побегушках, таких миллионы, их лица не различить в толпе, как бы они не старались выделиться. Парадокс: чем больше они прилагают усилий, чтобы кому-то понравиться, накачивая и раздувая до гротескных размеров свои губы, груди и задницы, тем больше они сливаются в одну безликую однородную массу, в которой не за что зацепиться взгляду, как сильно бы не выпирали их сиськи и ягодицы.

– Тимур Рустемович, вот все графики и отчёты по прибыли, – забежала она на наше совещание, передавая ему распечатки.

– Спасибо, Дина, – не поднимая головы от контракта, пробормотал Тимур. – Раздай его всем, пожалуйста, – и девчонка послушно обошла весь стол с участниками, аккуратно складывая перед каждым его порцию скучных графиков и табличек. Как будто это могло как-то повлиять на моё решение и цену. Я уже назвал её, и прекрасно понимал, что больше меня на рынке никто Тимуру не предложит.

– Пожалуйста, – задержалась на пару секунд она у моего стула, передавая мне папку с бумагами.

Я посмотрел в её глаза, и уже не смог отвести от них взгляда. Прозрачные. Русалочьи. Бирюзово-зелёные. Как воды у истоков Агидели.