И тут безумная мысль мелькнула у меня в голове.

– Я понял, Тимур, что ты хочешь набить себе цену, но все мы прекрасно знаем, господа, сколько компания, действительно, стоит. Помнишь фильм с Деми Мур и Вуди Харрельсоном? Как он назывался? Кажется, «Непристойное предложение»? Так вот, я только что подумал, что готов сделать тебе такое же предложение: я готов накинуть сверху ещё три процента от суммы за ночь с Диной. Что скажешь? – и я с довольным видом откинулся на спинку кресла, представляя, как Тимур сейчас от жадности просто сойдёт с ума.

Девчонка, услышав мои слова за своей спиной, остановилась и ещё раз внимательно посмотрела мне прямо в глаза. Спокойно и серьёзно. И от её взгляда мне стало не по себе. И я заметил, наконец-то, что она прекрасна. А она открыла дверь, и вышла из комнаты. А я так и не смог забыть её.

Уже вечером, после нашей встречи, я сидел где-то в баре с Серым и лениво раздумывал, стоит ли мне взять телефон у очередной смазливой официанточки, которая вот уже час слишком усердно строила мне глазки. После долгих лет жизни в столице, я с удивлением и удовлетворением обнаружил, что Уфа была просто набита экзотическими красотками, и я мог поиметь практически любую из них. Я даже забыл, какая гремучая смесь татарских, башкирских и русских кровей текла в их венах, выдавая целый ряд причудливых и необычных черт, которым могли бы позавидовать самые известные глянцевые издания и дома мод. Жаль, что до Уфы, по всей видимости, очень редко добирались скауты мировых модельных агентств, но зато добрался я, и теперь чувствовал себя избалованным ребёнком в лавке сладостей: лишь только протяни руку к любой конфетке – и она твоя. На одну ночь, или парочку, как пойдёт.

– Слушай, ты это серьёзно? – раздался взъерошенный голос Тимура в телефоне, когда я снял трубку. И я даже смог почувствовать, как его руки и лоб покрываются липким потом. Три процента от миллиона долларов – весьма неплохая сумма. Можно даже купить себе небольшой домик в деревне, если немного добавить.

– Конечно, серьёзно, – с издёвкой ответил я, представив, как Тимур сейчас на другом конце провода нервно соображает, куда сможет приткнуть лишние тридцать тысяч. Мне бы их, хватило, например, на недельку где-нибудь на Лазурном берегу. Хотя нет, мне – вряд ли.

– А что, возьмёшь свою любовницу, слетаешь с ней в Париж на выходные, оттрахаешь её там хорошенько с видом на Эйфелеву башню, – продолжал я раззадоривать его, пока Тимур уже представлял себе горячий секс с французскими шлюшками. – Ну или, как говорят французы, лямур де труа: закажешь себе двух спелых сочных мулаточек и вставишь им между сочных булочек, – уже в открытую наслаждался я разыгравшейся у Тимура фантазией, подбрасывая ему поленьев в топку.

– Пять, – нервно пискнул в трубку мой приятель, возможно, поглаживая уже свою набухшую от моих сказок ширинку.

– Послушай, у тебя, конечно, прекрасная компания, и прекрасная сотрудница, но тебе не кажется, что мы всё-таки не в Голливуде? – попытался урезонить я возбуждённую жадность Тимура. – Надо как-то быть приземлённее, что ли, – отеческим тоном увещевал я его, отпивая свой виски за три тысячи евро за бутылку, пока Гульзира или Гульшат с оттопыренной нежной попкой старательно убирала лишние тарелки и грязные салфетки со стола.

– Кстати, – решил я поддразнить своего приятеля, – а девчонке точно исполнилось восемнадцать? – я был уверен, что Тимур вряд ли вообще задумывался над её возрастом до моего вопроса, и был готов продать мне за хорошую сумму даже тринадцатилетнего ребёнка, если бы был уверен, что ему за это ничего не будет.

– Конечно исполнилось, – неуверенно пробормотал он, – и я даже почувствовал, как он уже судорожно строчит кому-то сообщение, уточняя возраст. – Да, ей девятнадцать, всё нормально, – удовлетворённо выдохнул он, видимо, получив ответ от секретарши.

– Ну хорошо, четыре, но это окончательное предложение, – собирался я уже повесить трубку, как Тимур перебил меня:

– Четыре, и плюс та сумма, которую попросит сама Дина. Ты ведь не думаешь, что она согласится с тобой за бесплатно? – решил отомстить мне Тимур. Маленький жалкий сучонок.

– Ты не поверишь, Тима, но многие бабы со мной трахаются ради удовольствия, – рассмеялся я в трубку. – Женщинам это тоже нравится. Учёные уже давно доказали, а ты разве не знал? – разговор определённо забавлял меня. Но его пора уже было заканчивать. Ненавижу бесплодный трёп. Всё в этом мире должно приносить какую-то пользу и приводить к какому-то результату. – Хорошо, не бери в голову, расслабься. Четыре процента твои, а сумму контракта с девчонкой обсудят мои юристы лично с ней. Конфиденциально, договорились? Чтобы уберечь её от нечистоплотных посягательств, так сказать.

– Хорошо, договорились, – запыхтел в телефон Тимур. – Я поговорю с ней и сообщу тебе, – и повесил трубку. Мяч на его стороне.

– Ты что, это всё серьёзно?! – спросил меня Серёга, когда я закончил свой разговор. – На хрена тебе это всё?

– А почему бы и нет? – улыбнулся я ему, допивая свой безумно дорогой для этого города виски. – Хочу исполнить все своим мечты, иначе для чего мне столько бабок? А ты разве не помнишь, как мы у Ильдара на хате смотрели этот фильм в девяностые? Ещё на кассетном видаке? Он только вышел, сколько нам лет тогда было? Пятнадцать? Прыщавые подростки с вечным стояком. Но когда я увидел Деми Мур, я вдруг понял, что существует совсем другой мир за пределами наших цыганских дворов в Черниковке. Мир, в котором безумные красивые миллиардеры за ночь с понравившейся женщиной могут выложить миллион долларов.

– Ну вот и выложи миллион, что же ты всего какие-то четыре процента отдаёшь? – с насмешкой спросил Серый, с неприкрытым интересом рассматривая грудь нашей вьющейся вокруг стола официантки, которая не замечала никого, кроме меня.

– Потому что это был просто блеф, – с усмешкой ответил я, раздумывая, переспать самому сегодня с Гульшат или позволить Серому её снять. – Я не знаю, сколько она стоит. В любом случае, я даю им больше, чем она, возможно, сможет заработать за много лет, – пожал я плечами. Вспомнил её прозрачные глаза. Возможно, мой друг прав, и она стоит и миллиона. Или даже двух.

Но теперь-то я точно знаю, что мне продали пустышку. Свежее яблочко с гнилой сердцевиной.

В тот вечер я всё-таки решил не отдавать своему Серому Волку добычу, и увёз ту девчонку с собой, сжимая в цепких зубах её пухлые мягкие бёдра, как самую сладкую дичь. Я так хорошо её запомнил среди сотен своих остальных одноразовых игрушек на одну ночь, потому что она стала последней перед тем, как у меня появилась Дина.

Я никогда не привозил их к себе домой. Но и по отелям я их светить не собирался. Для этих целей мой верный Серёга организовал съёмную хату в центре, на Революционной, где я и устраивал свои интимные встречи. Всё было отработано по стандартной схеме: я снимал любую понравившуюся шлюшку, и я даже ни секунды не сомневался, что она захочет пойти со мной. Они все всегда хотели пойти со мной. Всё только по обоюдному согласию. Возможно, было бы проще воспользоваться услугами профессионалок, но они мне никогда не нравились. И даже самые дорогие проститутки всегда отдавали дешёвым фастфудом. Как пластиковый чизбургер, поданный на дорогой фарфоровой тарелке. Поэтому их я оставлял на редкий нездоровый перекус, когда под рукой не оказывалось ничего более зожного и сочного.

Не то что эти дурочки с этими их вечными телячьими глазами, насмотревшиеся «Красоток» или подобной хрени. Они все всегда почему-то считали, что если они мне сделают минет или дадут в попку, моё сердце растает как шарик ванильного мороженого в их потных липких ручках, которыми они крепко сжимали мой член, старательно облизывая и обсасывая его, как самый дорогой деликатес. И как бы мне не хотелось верить в обратное, я уверен: мой член был ничем не длиннее и не толще остальных, которые они когда либо пихали в свои влажные розовые ротики. Они просто знали, что мой хрен стоит дороже, чем что-либо, за что они когда-то держались в своей жизни. И девочки старались. Старались вовсю поразить меня своими изысканными ласками, которые не отличались ничем от тысяч других таких же шустрых языков и ртов, в которых я побывал до этого.