Литмир - Электронная Библиотека

– Ваша светлость, мисс Кирстон, доброго вам дня! – галантно поклонился он и уточнил. – Чем могу быть полезен?

– Мисс Кирстон остро нуждается в вашей помощи, дорогой Билль, – принялся объяснять Рэд. – Видите ли, ее фамильяру необходимо дать несколько уроков хороших манер.

Церемониймейстер перевел вопросительный взгляд на меня и нахмурился, очевидно вспоминая о ком идет речь. И как только понимание пришло, на холеном лице отразилось выражение чистейшего ужаса.

– Прошу прощения, монсеньор, но я не думаю, что подхожу для этой работы, – забормотал Билль, аккуратно отступая назад, видимо в надежде спастись бегством. – У меня слишком много дел…

Однако Рэд отреагировал мгновенно. Положив свою огромную руку на плечо мужчины, он махом пресек дальнейшие попытки дезертирства.

– Билль, дружище, речь всего о нескольких днях перед приемом, – ласково заговорил паладин, сильнее сжимая его плечо. – Ты самый образованный служащий дворца и я не сомневаюсь, что справишься с этой нелегкой задачей.

– Но… – приглушенно попытался возразить тот.

– А что касается занятости подготовительными мероприятиями, – тут же перебил его Рэд. – Я поговорю с королем и тебе выделят дополнительных слуг. В крайнем случае, пришлю несколько десятков своих.

– Хорошо, – похоронным голосом выдавил Билльмонт. – Я не смею отказать паладину его величества.

– Вот и прекрасно, – хмыкнул Тэтчерд и добавил, чтобы подсластить горькую пилюлю. – Буду у тебя в долгу.

– Несомненно, – еле слышно пробормотал распорядитель, а затем повернулся ко мне и с горящими глазами выплюнул. – Сегодня после ужина в малом зале! Не опаздывайте! – и кипя праведным гневом, умчался прочь.

Вид рассерженного церемониймейстера настолько обескураживал, что я ни капли не сомневалась: «не знаю, что он сделает сегодня со Шнырем, но вот меня точно будет убивать».

Оставшуюся часть дня, вплоть до самого ужина, я занималась как раз тем, что уговаривала своего упертого фамильяра пойти на урок к Билльмонту. Чуть позже ко мне в этой безнадежной битве присоединился Тэтчерд, но даже держа оборону вдвоем мы пока что все равно проигрывали.

– Шнырик, ну как ты не понимаешь, это для твоего же блага, – увещевала я, пытаясь припереть его к стенке.

– Оставьте меня и мое благо в покое, – бухтел тот. – Мы с ним и без уроков прекрасно проживем!

– Но ты ведь даже не знаешь, от чего отказываешься, – возразила я, кивая Рэду, чтоб заходил с другого фланга.

Разгадав наш маневр, чертяка мгновенно юркнул под кровать и прикрылся полой бархатного покрывала.

– Немедленно вылезай оттуда, стервец! – теряя терпение, громко приказала я, нагибаясь к нему.

Из-под кровати тут же высунулась мохнатая чертячья лапа и, скрутившись в дулю, ткнулась мне прямо под нос.

– Вот тебе, видала?! – прозвенел фамильяр.

Собрав глаза в кучку, я уставилась на это немое свидетельство культурного уровня моего послушника и заорала, что есть мочи:

– Ах так! А ну-ка быстро иди сюда, оглоед! Да я тебя… – озвучить свою страшную угрозу мне не позволил Рэд.

Мягко оттеснив меня от кровати, он аккуратно приподнял опущенные полы покрывала и вкрадчивым голосом поинтересовался:

– Что, если я предложу тебе быть шафером на нашей свадьбе?

– А не обманешь? – недоверчиво выглянул из-под кровати Шнырь.

– Слово герцога, – на полном серьезе ответил мужчина. – Но только при условии, что ты пройдешь у церемониймейстера уроки этикета.

– Уговор! Я буду самым культурным швахером на свете! – в ответ на это заявление мои глаза закатились сами собой. Вот ни капельки не сомневаюсь, что именно так оно и будет.

Довольный чертяка тут же вылез из своего укрытия и, церемонно обменявшись с герцогом рукопожатием, торжественно провозгласил:

– Я готов, ведите меня!

Рэд проводил нас до холла и с извинениями покинул, поскольку у него еще оставались какие-то незаконченные дела. Когда мы со Шнырем появились в малом зале, Билльмонт уже ожидал нас там. Вид у церемониймейстера был крайне воинственный. Вооружившись мелом и длинной изящной указкой, он что-то царапал на небольшой грифельной доске, установленной на подпорках, похожих на мольберт.

– Пар’ле вю-ю-у-у4… па сис жю-ю-юр’…– сам себе громко диктовал по слогам учитель.

Семенящий следом за мной Шнырь нетерпеливо дернул меня за рукав и с сомнением сообщил:

– Кира, мне кажется, у него зубов во рту не хватает, и он очень опечален этим событием.

– С чего это ты взял? – оторопела я.

– Так он же картавый! И сам только что сказал: «посижу, пореву», – развел лапками Шнырь и, прежде чем я успела как-то среагировать, кинулся утешать мужчину. – Не убивайся ты так! У всех в старости зубы выпадают! Тебе уже просто помирать скоро…

После таких «утешений» у Билльмонта задергался правый глаз. Однако пока я мучительно соображала, что именно предпринять, мой неугомонный фамильяр тут же подскочил к остолбеневшему церемониймейстеру.

– У вас почему-то глазик дергается, давайте помогу, – и густо послюнявив палец, принялся тыкать им распорядителю прямо в глаз.

– А-а-а-а! – чистейшим контральто заверещал оной, пока я пыталась оттащить от него сердобольного чертяку.

– Немедленно прекрати! – строго скомандовала я, усаживая дебошира в кресло. – Сиди здесь и внимательно слушай все, что говорит господин Дюбуа.

– Благодарю, – сдержанно произнес Билль, поправляя съехавший набекрень парик и продолжая урок. – Повторяйте за мной, молодой человек. Жо ма пэ-э-эль…

– Чего?! – тут же возмущенно перебил фамильяр. – Сам ты «жомапэль»! А меня Шнырь зовут! А для таких как ты вообще барон Шнырье!

В ответ на это заявление я молча отвесила чертяке оплеуху.

– Ай! Кира! – взвизгнул фамильяр и возмутился. – Этот хмырь меня тут жомапелить собирался, а я молчать в тряпочку должен, да?

– Да. – непреклонно заявила я и обернулась к управляющему. – Продолжайте, учитель.

Билльмонт глубоко вздохнул, очевидно в попытке успокоиться, и слегка дрожащим голосом попытался объяснить:

– Это следует сказать прежде, чем представляться собеседнику. Сделайте изящный шажок вперед, поклонитесь и, вставая, произнесите: «жо ма пэль бар’он Шныр’е».

– Почему все так сложно? – простонал чертяка, подчиняясь моему молчаливому приказу, шагая вперед и кланяясь.

– Потому что вы находитесь не где-нибудь, а в королевском дворце! – строго сказал мужчина. – При дворе очень ценится знание иностранных языков.

– Сто лет мне этот двор сдался…– заворчал фамильяр.

– Тихо, пожалуйста, – потребовал Билльмонт. – Итак, если вы сделали что-то не так, то следует извиниться перед присутствующими за свою неловкость. Для этого еще раз поклонитесь и мягко произнесите: «пар’дон муа месьё, какой конфуз».

– Я тут к нему со всей душой, а он мне свой пердон под нос сует, – тихо забрюзжал Шнырь, но тут же получил указкой по лапкам.

– А если желаете выразить благодарность, говорите: «гр’ан мер’си». Прощаясь с кем-то, скажите «ор’евуар’» и поцелуйте ручку, – научал церемониймейстер.

– Не отвлекайся, а то ничего не запомнишь, – шикнула я на фамильяра, который в это время сосредоточенно ковырял лапкой в пятачке.

– Да все я понял, – огрызнулся тот. – На приеме всем кланяться, целовать руки и рассказывать про свой жомапель с пердоном.

Я бросила виноватый взгляд на Билльмонта – церемониймейстер находился на грани обморока. Сжалившись над его слабыми мужскими нервами, встала и быстро пробормотала:

– Мы, наверное, пойдем…

– Да-да, я как раз собирался заканчивать, на сегодня достаточно информации, – горячо поддержал меня распорядитель.

– Тогда разрешите откланяться, – спрыгнул с кресла чертяка и, схватив учителя за руку, принялся с энтузиазмом трясти изящную мужскую кисть, с большими кружевными оборками на манжетах. – Гранд пердон если что не так!

Схватив Шныря за шкирку, пока тот не довел бедного управляющего до сердечного приступа, я потащила его в сторону выхода.

вернуться

4

Здесь и далее апостроф служит для обозначения небольшой картавости. Предполагаемая родина Билльмонта – альтернативная Франция и за основу произношения взят французский язык в транскрипции.

7
{"b":"863475","o":1}