– А не Вам ли захотелось провести время в приятной компании?

– Приятная компания должна вовремя расходиться, а наша с Вами встреча затянулась.

– Хотите и меня выкинуть за борт, как свою сестру?

– Не смейте говорить о том, чего не знаете!

– Я вижу, что Вы хотите убить меня.

– Если бы я хотел Вас убить, Катарина, то давно бы это сделал, а не мучался здесь с Вами и Вашими истериками.

Женщина села на лавку и закрыла лицо руками, ей хотелось плакать, но в теле не было влаги, от того слезы не текли. Но сухой плачь был еще мучительнее – он не приносил облегчения.

– Вы устали, голод и жажда дурманят Ваш разум. Вы казались мне умной женщиной, не разочаровывайте меня, возьмите себя в руки. Поверьте, если бы у нас сейчас был бы шанс на спасение, я бы его использовал.

– Мне никогда в жизни еще не было так плохо…

– Даже опытные моряки с трудом переносят подобное испытание.

– Днем нестерпимо жарко и хочется пить, у меня трескается и болит кожа. Ночью холод пробирает до костей, и все мысли крутятся лишь о еде. Но вокруг это чертово море, мне кажется, мы стоим на месте. Будто само время остановилось и ждет, когда наши силы иссякнут.

– Мы не стоим на месте, течение несет нас, но все эти дни почти нет ветра, от того мы движемся очень медленно. Наше спасение зависит от трех вещей: экономия сил, дождь и корабль. Мы можем повлиять лишь на первое.

– Мне кажется, что мы делаем недостаточно.

– Грести нет смысла – мы потеряем влагу и силы, наше время сократиться вместе с шансом встретить корабль. Ветра нет. Что еще Вы хотите, чтобы я сделал?

– Не знаю, мне просто очень страшно.

– Поверьте, я тоже не хочу умирать.

– Сейчас мысль о сырой рыбе кажется мне невероятно аппетитной. – произнесла Катарина, грустно вглядываясь в гладкое, как зеркало море.

– Соглашусь. Я слышал, что некоторые моряки едят сырую рыбу и находят ее очень вкусной.

– Вы рассказывали про летучую рыбу, как часто она запрыгивает в лодки?

– Крайне редко.

– А Вы уверены, что морскую воду нельзя пить при любых обстоятельствах?

– Уверен.

– Вы разбили все мои надежды.

– Смею надеяться, что большую часть Ваших надежд разбил все же не я.

– Вы обещали рассказать мне о сестре. Прошу, отвлеките меня от ожидания собственной гибели.

– Даже не знаю, с чего начать, чтобы Вы не осудили меня еще более. Я видел сестру лишь однажды, когда она была совсем крохой. Уже через год после того, как мой папаша снова женился. Я виню его в смерти матери, потому практически не общался ни с ним, ни с его новой семьей. Более того, я практически забыл о его существовании, пока не получил письмо. В нем мне сообщали о серьезной болезни отца и о его желании видеть меня. Я собрался не сразу, да и письмо, судя по его виду, долгое время искало меня. Однако, я все же взял себя в руки и одним погожим деньком причалил в родных краях. Еще с корабля я заметил на пристани, в лучах солнца золотоволосую девушку. Казалось, что свет шел именно от нее, ее тонкая фигурка стояла, встречая морской бриз, а глаза с грустью смотрели в море. В тот миг я подумал, что нет девушки прекраснее, и что я был бы самым счастливым моряком на свете, если бы она ждала так меня. Когда я сошел на берег, девушки уже нигде не было, словно бы она и вовсе была Ангелом, лишь на несколько мгновений посетившим землю.

Я отправился в родной мне некогда дом, но уже на подходе я заметил увядшие траурные венки и ноги сами понесли меня на кладбище. Кажется, в тот момент я испытал облегчение, мне не хотелось встречаться с отцом и врать у постели умирающего. Я отыскал могилу матери, а потом и две другие. Я с удивлением увидел, что и моя мачеха тоже умерла, правда отец пережил ее на два года. Я посидел у могил какое-то время, а потом решил, что мне больше нечего делать в этих местах, моим домом и так давно уже стало море. Я не помню, от того и не стану врать, что думал я про оставшегося ребенка. Возможно, я просто забыл о ней, или решил, что о ней и без меня позаботятся. Я встал с колен, отряхнулся и вдруг снова увидел золотоволосую девушку.

– Брат! – воскликнула она и бросилась мне на шею.

Я удивленно замер, слегка обнимая ее вздрагивающие от слез плечи.

– Я все ждала тебя, и не знала, как узнать. Как хорошо, что ты, наконец, приехал, и как же плохо, что так поздно! Папенька так ждал тебя.

– Я… ты… – я был ошеломлен и не знал, что сказать.

– Я Сарите, твоя сестра. Ты же Игнесс, правда? Я не ошиблась?

Я смотрел в невероятно большие голубые глаза, наполненные тоской, и проклинал небо. Та, которую я полюбил с первого мгновения, оказалась моей сестрой, той, кто всегда будет для меня под запретом. Меня раздирали на части два желания, первое бежать в надеже забыть однажды ее образ, а второе забрать ее с собой на край света, где никто не будет знать, что она лишь сестра мне.

Но девушка уже давно все решила за меня. Она ждала меня, чтобы покинуть это опостылевшее место и отправится в большой мир. Она жаждала свободы, приключений и любви. И я мог дать ей все это, но Сарите, конечно же, видела во мни лишь брата. Мы путешествовали вместе полтора года, я исполнял все ее прихоти и капризы, надеялся, что однажды… Но тут она познакомилась с Алессандро. В его глазах я увидел тоже выражение, что и у меня, когда я смотрел на сестру, с тем лишь отличием, что Сарите отвечала на этот взгляд. Она пожелала переселиться на корабль Морелло, но я не мог ее отпустить. Какое-то время мы путешествовали вместе, но мои моряки начали возмущаться. И в конце концов, мне пришлось оставить сестру и Морелло. Я надеялся, что в дали от нее моя страсть утихнет, но меня лишь обуревала ревность и злость на судьбу.

Мы встретились снова случайно, в одном из портов. Сарите с Морелло поссорились, и сестра бросилась ко мне, прося увезти ее. Помню, что я бросил все дела незавершенными и велел расправлять паруса. Я надеялся, что теперь в жизни сестры не будет других мужчин, но уже через месяц она стала просить меня разыскать Алессандро. Говорила, что она погорячилась и их ссора не стоила того, чтобы так убегать. Но, разумеется, я не собирался возвращать ее. Какое-то время мне удавалось обманывать ее, находя различные отговорки, но потом сестра заявила, что сойдет в первом же порту, если я не изменю курс и не отправлюсь на поиски. Между нами вспыхнула ссора. Я сказал ей, что она ведет себя не достойно, а я как брат совершил ошибку, потакая ее прихотям. А она ответила, что я не ее отец, и вообще, по сути, никто и не имею права что-либо решать. Тогда я не выдержал и признался в своих чувствах.

Сарите, разумеется, отвергла меня. Сказала, что я лишился рассудка, и она сейчас же возьмет шлюпку и покинет корабль. Я попытался удержать ее. Она вырывались, в результате она упала, ударившись головой об угол сундука.

Помню, как поднял ее на руки, а тонкая струйка крови стекала с ее виска. Я не знал, была ли она еще жива или нет, но точно знал, что лучше отдам ее морю, чем Алессандро. Я вышел с ней на руках из капитанской каюты, была глубокая ночь, я спустил на воду шлюпку и забрался в нее с сестрой, после чего опустил ее в воду. Я видел, как ее тело, безвольно раскинув руки, опускалось в морские глубины. После этого я перевернул все еще привязанную к кораблю лодку вверх дном и забрался обратно на корабль.

Утром моряки сами придумали историю о том, что Сарите хотела бежать, но не справилась с лодкой и утонула. Мне пришлось лишь молчаливо оплакивать ее.

Ботео закашлялся, потому что горло совсем пересохло.

– Вам может казаться, Катарина, что Вы имеете власть над своим сердцем, а я всего лишь безумец. Но это не так. Мне было легче знать, что она мертва, чем видеть ее презрение и отдать другому. Я хотел бы не любить ее, пытался… Но… Теперь Вы знаете. – наконец закончил Игнесс.

– Я не знаю, что на это сказать. Мне жаль и Вас, и бедную девушку, и Морелло, который, несомненно, любил ее. Но Вы, все же, безумец, убить сестру, возлюбленную…