Из тренажерного зала я выползал на последнем издыхании. То есть полумертвый. Мне было так хорошо, что ничего уже не хотелось — ни пить, ни есть, ни жить, ни... видеть моего горячо любимого напарника. Какого черта он здесь делает?! За все время совместной работы на благо человечества и его отдельных представителей в лице моей тетушки этот красавчик ни разу не проявлял интереса к Пятому Корпусу, где располагались Службы Флота. Зачем же ты приперся сюда именно сегодня, мой дорогой? Именно в тот день и час, когда я закончил сдачу очередного квалификационного экзамена?

Ни за что на свете не стал бы посещать летные курсы, если бы знал, каких жертв потребует невинное желание помочь младшей сестренке. Мало того, что каждый год мне приходится сдавать тесты, подтверждающие, что я еще не забыл, с какой стороны браться за штурвал, мое имя числится в списках летного состава, правда в запасе, но от этого легче не становится, потому что в случае мобилизации по поводу, скажем, внешней агрессии, мне надлежит «встать под ружье». В смысле сесть в кабину чего придется. И это самое «чего придется» я сегодня и гонял. До полного изнеможения. Кажется, даже тренажер устал, не то что инструктор, следящий за ходом тестов. Сначала, по его словам, мне надо было «настроиться». Потом — «расслабиться». Потом... На шестую просьбу показать «стандартную посадку» я нецензурно объяснил инструктору, как и куда именно «сяду», если предыдущие попытки не будут признаны удовлетворительными. А если не нравится моя манера вождения, бога ради, вычеркните меня из списков и разойдемся с миром! На последнее предложение инструктор — майор Наталья Кравцова, которую знакомые предпочитают называть «Таша», обладательница роскошной русой косы (и как она укладывает ее в шлем?), — гнусно усмехнулась и сказала: только через труп. Мой, именно мой, потому что из Флота «уходят только ногами вперед». На этой радостной ноте мы и расстались. До следующего года. То есть до моего следующего мучения, которое занимало обычно около двух недель восстанавливающих навыки тренировок. В нерабочее время, разумеется. Время, которого мне стало чертовски не хватать.

Так вот, когда я, весь такой красивый, отдохнувший и вообще замечательный (заметно не в себе то есть), вывалился в коридор и сфокусировал взгляд на чертовски знакомой фигуре, сердце сдавило искренним сожалением, что зрение все еще в норме. Что же касается Амано, тот всмотрелся в мое изможденное лицо и осведомился — со своей обычной улыбкой, которую плохо знакомые с нашими отношениями люди считают снисходительной.

— Ты где был, жеребец мой скаковой?

— А?

— Взмыленный, говорю, откуда идешь?

— Э...

Да, в беседах с напарником я обычно немногословен. К моему глубокому сожалению, потому что опять-таки не сведущие в интимных подробностях наблюдатели полагают, что я просто-напросто робею в присутствии капитана Сэна. Чувствуете, какой вывод напрашивается далее? Ну конечно! Глубокая, проникновенная, необъятная и, конечно же, безответная любовь. Тьфу! Какое примитивное мышление! Если я стою и хлопаю глазами, вместо того чтобы отшить не в меру любопытного напарника, это вовсе не значит, что между нами бьют молнии чувств. Просто, наверное, условный рефлекс: всегда веду себя с Амано как идиот. С первой встречи. Само получилось как-то.

Щелчок пальцев перед моим носом.

— Ау, Морган! Вернись, любовь моя!

При слове на букву «л» я судорожно дернулся, окидывая взглядом окрестности. Вроде бы никого поблизости нет.

— Да не слышал никто, не бойся!

— Я не боюсь! Ты же первый жалуешься, что тебя дразнят!

— Ну-у-у... Так уж и жалуюсь? — Лукавая улыбка. — Кому?

— Мне, кому же еще? Не девушкам же своим.

— Ах, как ты заботлив! — шутливо всплакнул Амано, и я пометил в памяти назначить главным клоуном Отдела своего напарника, а не Джея, который занимал сие почетное место в моем рейтинг-листе уже несколько месяцев. — Все, решено! Зачем мне девушки, когда у меня есть такой чуткий, такой нежный, такой...

— Может, успокоишься?

— Пока не скажешь, что здесь делал, — нет. — Очаровательно-наглый взгляд голубых глаз.

— А не пошел бы ты...

— Только вместе с тобой!

Не знаю, какой акробатический этюд собирался проделать Сэна, но в этот момент в коридоре в обнимку с папкой появилась Таша. А поскольку Амано кривлялся как раз рядом с дверью, блондинка почти воткнулась в широкую спину моего напарника, из-за которой унылым призраком выглядывал я.

— Капитан Кейн, вы еще здесь?

Услышав приятный женский голос, мой напарник на мгновение замер, чтобы тут же развернуться на каблуках лицом к говорившей.

— Да, мэм. Какие-то проблемы?

Спешу выбраться на оперативный простор, оттесняя Амано назад.

— Нет, пожалуй, нет. — Таша оставила присутствие брюнета без внимания и заглянула в бумаги. — Я пришлю распечатку завтра и отмечу на ней те «пики», над которыми нужно поработать. Впредь старайтесь концентрироваться... с меньшими звуковыми эффектами. Привет Мэгги.

Одарив меня на прощание очень даже теплой улыбкой, майор уплыла прочь, покачивая бедрами столь непринужденно, что Амано созрел для дальнейших вопросов только тогда, когда яхта «Таша» скрылась за поворотом.

— Кто такая, почему не знаю?

— Ты же с летунами не общаешься, вот и не знаешь.

— А ты что с ней делал?

— С ней я ничего не делал. Решали рабочие вопросы.

— Да-а-а? — Он мне не поверил. Ни капли.

— Лучше скажи, какого черта ты здесь забыл?

— Одного маленького и очень злобного. — Опять намек? Теперь-то на что? — Тебя!

— То есть?

— Барбара заждалась!

— У меня, между прочим, рабочий день уже закончился!

— Ты знаешь, и у меня закончился! — подмигнул Амано. — И у тетушки твоей, как я догадываюсь, тоже... Но это никому не интересно. — Тяжкий вздох. — Побежали, коник!

— Какой я тебе коник?!

— Скаковой. Я ведь уже говорил.