– Я сова. Коммуникабельностью не отличаюсь, и прекрасно справлялась с делами в комфортных для себя условиях, – постаралась максимально приблизиться к правде.

– Это точно. Но иногда случается форс-мажор и вы нужны здесь и сейчас. Что с испытаниями новой линии? – резко сменила тему, напоминая, что она является не абы кем, а одним из моих непосредственных начальников.

– Данные в общей папке. Могу переслать вам.

– Будьте добры, – Яна Андреевна улыбнулась, – Третий этаж, двадцать седьмой кабинет.

– Извините? – недоуменно посмотрела на женщину.

– Психолог.

– А, да, спасибо.

Отправив статистику по результатам испытаний на электронную почту заместителя, пошла знакомиться с предполагаемым гипнологом. На двери кабинета двадцать семь висела табличка «Психолог Серебрякова Мария Ивановна». Рядом со звучной фамилией банальное «Мария Ивановна» казалось неуместным. Меня слегка коробило, что психолог – женщина. В голове плохо укладывалась мысль, что в убийствах детей может быть замешана женщина. Ожидается, что мы созданы стать матерями и хранительницами семейного очага. Разумеется, не все попадают под эту категорию. Я, например. Но это не мешает мне испытывать внутреннюю потребность защищать детей. А уж использовать их для проведения кровавых ритуалов… Ну не может женская природа допустить такое.

С такими мыслями постучалась в дверь. Отозвались томным грудным голосом:

– Войдите.

– Добрый день, Мария Ивановна.

Имя резануло слух. Этой жгучей брюнетке с неестественно яркими зелеными глазами подошло бы экзотическое и властное имя – Клеопатра или Анжделина. Поняв, что неприлично долго рассматриваю ее, вошла и представилась:

– Меня зовут Ведана, из статистического отдела.

– Какое у вас красивое имя. Присаживайтесь, пожалуйста. Вам нужна моя помощь?

Она встала из-за стола указала на удобный диван с темно зеленой обивкой. Кабинет был отделан в лучших традициях американских фильмов, в которых на таких вот диванчиках сидят пациенты, а напротив в кресле находится мозгоправ и задает идиотские вопросы. Мария Ивановна плывущей походкой обогнула стол и устроилась в вышеуказанном кресле.

– Итак, что вас беспокоит?

Было в ней что-то отдаленно знакомое, как будто много лет назад я видела это лицо на черно-белой фотографии. Отголосок воспоминания тихим колокольчиком звенел в подсознании, но никак не желал превращаться в картинку.

С большой натяжкой, можно было сказать, что мы с ней чем-то схожи. Самоуверенно с моей стороны сравнивать себя с такой роскошной женщиной –это как искать сходство между безродной домашней кошкой и гибкой дикой пантерой. Скорее, у нас похожий типаж – светлокожие (в моем случае скорее болезненная бледность, а у Марии Ивановны тщательно выверенный ухоженный тон) зеленоглазые брюнетки. Только мои глаза приобретают такой густой оттенок майской зелени исключительно после изматывающих кошмаров.

Следующий час я провела, расплывчато отвечая на вопросы и проходя тесты. Мысли витали далеко. Может ли психолог иметь отношение к ритуальным убийствам детей? Я не могла представить ее с ножом в руке, склонившейся над плачущей малышкой. Но с ее обволакивающим голосом и проникновенным взглядом вполне могла являться гипнологом-самородком.

Покидала кабинет Серебряковой с чувством облегчения. На сегодня я израсходовала лимит общения. Не откладывая в долгий ящик, на ходу набрала сообщение отчиму – проверить дамочку не помешает.

Экран смартфона высветил время 17:00. Отлично, при таком раскладе куда приятнее соблюдать рабочий график. Окрыленная скорым завершением первого трудового дня чуть ли не вприпрыжку направилась к кабинету. С глубоким удивлением  обнаружила коллег за выполнением непосредственных обязанностей. Марина даже голову не подняла от экрана компьютера, когда я вошла. Тишину нарушал исключительно ритмичный стук клавиш.

Электронная почта пестрела служебными записками, в том числе от Яны Андреевны. Быстро она просмотрела отчет. И, кажется, решила испытать мой профессионализм – настрочила целых тринадцать уточняющих вопросов. Ну что же, оставшиеся пятьдесят минут можно посвятить и работе.

Справилась за сорок. Делать было решительно нечего, и я начала собираться домой. День выдался долгий и утомительный, общаться с таким количеством людей мне не приходилось уже много лет. Когда открылась дверь и вошли обе блонди, чуть не завыла в голос от досады.

– Ведана, как прошел первый рабочий день? – ладно, может я была несправедлива к Кате.

– Спасибо, отлично. У вас?

– Ужасно! Эта стерва опять срезала мою презентацию, – Ирина перехватила инициативу, – Представляете, она на самом деле объявила конкурс среди стажеров. Стажеров! Как будто эти недоумки могут предложить что-то стоящее! Цербер! Она специально это делает, пытается унизить меня в глазах Красавчика.

Я попыталась абстрагироваться от бесконечного потока грязи, временами переходящего на заурядный мат. Голос блонди доходил почти до ультразвука, виски пронзило болью. Ощущение, будто наступил на коровью лепешку – вроде не смертельно, но неприятно и вонюче. Прости господи, но кажется, я впервые встретила человека, которого не прочь увидеть в кошмаре.

– Ирина, извини, но почему мы должны выслушивать твои излияния? – не выдержала я, искренне не понимая по какой причине остальные молча позволяют лить на себя эти помои.

Ирина смешно выпучила глаза. На пару секунд из них даже ушла злоба, уступив место изумлению. Губы, аккуратно подведенные алой помадой, удивленно приоткрылись. К сожалению, молчание продлилось недолго.

– Что?! Да ты кто такая, чтобы рот открывать? – вена на лбу блонди грозила лопнуть от возмущения.

– К сожалению, я ваша коллега. И раз уж вынуждена находиться с вами в одном помещении, то прошу не засорять атмосферу негативом, – из последних сил пыталась не скатиться до ругани.

Катя и Марина уставились на меня одновременно ошеломленными и восхищенными взглядами, Женя, судя по затравленному виду, готов был малодушно залезть под стол. А Ирина глотала ртом воздух, набираясь сил, чтобы вылить очередную порцию оскорблений уже на мою голову.

– Ты, никчемная выскочка! Как ты смеешь так со мной разговаривать! Да ты знаешь кто я?

– Знаю! – перебила ее на вдохе, – Злобная, эгоистичная истеричка, которая не справляется со своей работой и пытается в собственной несостоятельности обвинить всех вокруг.

Кажется, Ирине никто не противоречил до этого момента, потому что словесные аргументы резко иссякли и девушка пошла в физическое наступление. Чувствую, если бы не открывшаяся в этот момент дверь, я бы лишилась немалого количества любовно уложенных маминым парикмахером волос. В прямом противостоянии я не смогла бы выстоять даже против миниатюрной блонди. Не столько потому, что моя физическая подготовка ограничивалась легкой ежедневной зарядкой, сколько по причине тотального пацифизма. Я просто не способна причинить кому-либо боль.

– Что здесь происходит! – Яна Андреевна смотрела на нас, как на нашкодивших дошколят.

Эта женщина зря растрачивает свои таланты в фирме по производству медикаментов и БАДов. Со способностью к бесшумным появлениям в самые пикантные моменты ей прямая дорога в разведку.

– Ничего, – сквозь зубы прошипела Ирина и, резко развернувшись, вышла из кабинета.

За ней ретировались и остальные свидетели моего демарша. Я впервые оказалась в такой щекотливой ситуации. Опустив взгляд на стол, пыталась продумать дальнейшую стратегию поведения – вела себя безобразно, но совесть упорно молчала.

– Яна Андреевна, я всего лишь сказала правду, – решила не сдавать позиций и с вызовом посмотрела на заместителя директора.

Чего я точно не ожидала, так это довольной улыбки на лице Яны Андреевны. Наверное, на моей физиономии отразился весь спектр удивления, потому что она расхохоталась.

– Ведана, наедине зови меня Яна и обращайся на ты, – отсмеявшись сказало начальство, – Ты только что заработала мое безоговорочное уважение. Видела её лицо?