– Ничего-ничего, – голос его стал тягучим, слегка похожим на кошачий. – Вы меня совсем и не потревожили. Даже, наоборот, я собирался найти Вас. И давайте перейдём на «ты», зовите меня просто Антон. А ты, помнится, Эля?

– Д-да.

Тем временем он приблизился уже на расстояние вытянутой руки, и меня окутало запахом его парфюма. Улётная штука! Однако вместе с тем появились и первые ростки страха. Не нравилось мне что-то то ли в походке, ставшей мягкой, как у хищника, то ли в позе, то ли во всех движениях вместе взятых.

– Только я не готова с Вами на «ты», – сказала я и отступила ещё на шаг.

За моей спиной в паре метров возвышалась стена между двух громадных окон, возле которой на красивом пьедестале располагалась одна из огромных ваз.

– Понимаю, тебе нужно время, – брат Елены холодно улыбнулся. – Но поверь, оно того стоит. Я могу дать тебе всё, что пожелает твоя душа!

– Вы о чём?! – и вот в этот момент меня словно окатили липкой и вязкой субстанцией под названием ужас. Я отшатнулась ещё назад.

И тут Антон сделал быстрый рывок вперёд, сгрёб меня в охапку и прижал к себе.

– Дурочка! – шипел он. – Ты же такая красивая! Тебя всё равно кто-нибудь соблазнит из местных! Пусть уж это буду я!

Он приблизил лицо к моему, вознамерившись поцеловать. Не знаю, откуда во мне взялись силы, но, собравшись в единый комок нервов, я оттолкнула его так, что он отшатнулся на добрый метр.

– Не подходите ко мне! – хотела крикнуть я, однако изо рта вырвался лишь сдавленный, но угрожающий хрип.

– Ты просто не понимаешь своего счастья! – с этими словами он предпринял ещё одну попытку приблизиться ко мне.

Я отскочила назад, но оступилась и взмахнула руками, чтобы удержать равновесие. Это мне удалось, однако я задела вазу, стоявшую у стены, и она медленно, словно в кино, стала заваливаться на бок.

Тысячу раз я успела прыгнуть к ней и удержать от падения. А может и две тысячи раз. В каждом сне на протяжении многих ночей прыгала и хватала эту чёртову вазу, но… Успела бы! – вот важное уточнение. Меня словно гвоздями к полу приколотили: я стояла и смотрела, как невероятно дорогое произведение искусства падает на пол и разлетается вдребезги. Точно также на мелкие кусочки в этот момент разлеталась и моя жизнь.

– Как же… – только и смогла выдохнуть я.

Взгляд Антона стал ехидным.

– А мы ведь можем и никому не сказать, кто это сделал, правда?

Эля

1

Всю ночь мне снились кошмары. Точнее, один и тот же кошмар, повторяющийся бесконечно: падающая на пол громадная ваза. Во сне она приобрела поистине невероятные размеры, а падала откуда-то из поднебесья, грозя раздавить не только меня, но и всё сущее на нескольких квадратных километрах вокруг. И вот она падает, падает, а я подставляю руки, чтобы подхватить её в последний момент, но всё равно промахиваюсь. Однако вместо того, чтобы взорваться фонтаном разноцветных брызг, ваза снова начитает падать. И каждый новый раз она другая: то больше, то меньше, то пёстрая, то однотонная. Уже к утру до меня начинает доходить, что я ловлю не ту вазу, которую нужно, ведь настоящая уже упала, расколов и мою судьбу на столько же тысяч бесполезных осколков.

Из таких снов хочется вырваться как можно скорее. Беда лишь в том, что наяву не ждёт ничего, что могло бы спасти.

Основательные шаги поварихи я услышала издалека. С трудом стряхнула с себя липкий ужас, мучивший меня несколько часов кряду, но с облегчением вздохнуть не вышло. Я тотчас представила, что женщина идёт сказать, чтобы я собиралась и выметалась вон за порчу хозяйского имущества. Впрочем, Антон Владимирович обещал, что не расскажет. Но осколки просто так не спрячешь, под ковёр, как в мультике, не заметёшь.

– Эль, спишь? – голос Натальи был по обыкновению мягким. Значит, не всё так плохо? Или у неё всегда такой голос?

– Нет, Наташ, уже проснулась. Что-то случилось?

– Всё, как обычно, – развела руками повариха. – Но до прибытия гостей мне надо ещё рассказать тебе о том, как себя вести. У нас, как ты понимаешь, своё место. И, если с хозяевами мы можем вести себя расковано, то с гостями такое не прокатит. Например, первой ты можешь только безмолвно приветствовать прибывшую особу, но не заговаривать. Отвечать только тогда, когда спросят. И так далее. Короче, жду тебя у себя для последних инструкций, а то позже буду совсем занята. А тебе сейчас ни к чему различные неприятности, правда?

Я даже зажмурилась и сжала кулаки до боли. Надеюсь, в темноте она этого не разглядела.

– Правда, – ответила я, выдохнув. – Неприятности мне совсем не нужны.

Инструктаж оказался недолгим, но весьма ёмким. За какие-то полчаса я узнала столько тонкостей субординации и обращения к сильным мира сего, что на некоторое время даже забыла о произошедшем со мной несчастии.

Вторая часть наставлений касалась уже не общих правил, а непосредственно моей зоны ответственности, как гувернантки. К девяти мне надлежало подойти к комнате Кирилла, постучаться и ожидать позволения войти. Затем нужно было проверить, готов ли он к завтраку, потом подготовить молодого хозяина к приёму, проверив его знание хороших манер, норм поведения в обществе и тому подобное.

– Тут у тебя проблем возникнуть не должно, – сказала Наталья, подводя итог. – Ты же знаешь, как с детьми общаться.

– С обычными знаю, – улыбнулась я. – А тут немножко переживаю.

– Не стоит, Кир хороший мальчик. Умный, способный, не высокомерный. Если вы с ним подружитесь, а я уверена, что всё так и будет, то работа тебе предстоит не только хорошо оплачиваемая, но и весьма приятная. Сейчас редко кому так везёт, правда?

– Правда, – ответила я и хотела тут же улыбнуться, но, как назло, в памяти всплыли события вчерашнего вечера, и между моих губ разлилась горечь.

2

Кирилл изъявил желание встречать гостей на крыльце, благо погода к тому располагала. День выдался тёплый, почти безветренный, но без гнетущей жары, способной выжать досуха. Мы стояли с ним на верхней площадке возле самых перил и тихонько общались на тему современного этикета. Как ни странно, мальчик довольно много знал по этой теме. Откровенно говоря, за столом он мог дать мне фору. В остальных разделах парнишка, что называется «плавал», но совсем чуть-чуть, видно, что тема его интересовала, и он чётко знал, зачем нужен этикет, и как именно использовать полученные знания.

Мне вообще очень понравилось, как он себя держал, и с каким выражением разговаривал. Хотя иногда трудно было сдержать улыбку, видя, как юный мальчуган ведёт себя по-взрослому.

– Зови меня, пожалуйста, Кирилл, – сказал он мне в первые минуты общения. – Я знаю, что прислуга между собой зовёт меня просто Кир, но при мне так не надо. Кириллом Юрьевичем мне быть ещё рано. Так что – Кирилл, – и он протянул руку.

– Идёт, – я ответила тем же жестом и пожала его небольшую ладонь. – Как ко мне обращаться, ты знаешь.

– Конечно, – тон мальчика смягчился, – если мы долго будем общаться и при взаимной симпатии ты сможешь называть меня Киром.

– Вот и чудненько, – улыбнулась я.

– Только не зови меня никогда Киркором, как предыдущая гувернантка, – спохватился паренёк.

Я едва сдержала смех.

– А это ещё откуда такое прозвище? На певца ты не похож.

– Сокращение от Кирилл Королёв, – пожал плечами мальчик и развёл руками. – Мне очень не нравится, поэтому прошу обойтись без этого.

– Конечно, Кирилл, как скажешь.

3

Первым на двор заехал огромный лимузин, из которого вышел известный певец. Он в этом году пел сразу после речи президента по одному из центральных каналов. У него ещё весьма странный сценический псевдоним: то ли «Чабан», то ли «Щелбан». Не смотрю телевизор, поэтому знаю смутно.

Он поднялся на крыльцо и взгляд его на несколько мгновений задержался на мне.

– Здравствуйте, – сказал ему в этот момент Кирилл, и взгляд артиста скользнул на него. – Я Кирилл Королёв, рад приветствовать Вас в доме моего отца. Проходите внутрь, Вас там ждёт управляющий, он покажет, что к чему.