– Ты сказал что так проводники сразу же полетят в горы, а оттуда – в Акильфадию, потому что до селений магов путь напрямую по воздуху получится в три раза короче, чем до ближайших деревень по эту сторону хребта.
– Угу. И я добавляю в состав зелья ещё кое-какие ингредиенты, которые не позволяют драконам-проводникам жить дольше нескольких часов. Они просто дохнут и не разносят заразу. Сколько раз ты давала Ветру своё зелье?
– Два. Сразу же после того, как ты давал своё, – честно призналась Таирия, присела на низкий трёхногий табурет и испуганно посмотрела на Маркуса. – Если в моём зелье не было того, что добавляешь ты…
– Акильфадия усеяна обглоданными костями колдунов и обычных людей, которые там жили, а в горах не осталось ни одного живого существа, кроме спящих в это время года чешуйчатых змей и схашивий, – закончил за неё фразу Колехорт. – Весной гады проснутся, выберутся на поверхность и заразятся разлетевшимися повсюду личинками, которые получились из первой партии созданных тобой проводников. Змеям это вряд ли чем-то грозит, а травоядные схашивии будут активно питаться растущим здесь в изобилии подгорником, кричать от боли и плодить полчища кровожадных тварей размером с половину ладони. Второй раз ты дала дракону зелье вчера вечером. Способность передвигаться получившиеся в результате этого проводники обрели ближе к рассвету. Живут они два дня, в горах еды для них не осталось, мы их возвращения не видели, поэтому очень велика вероятность, что ближайшие селения по эту сторону гор уже прекратили своё существование, и прожорливые малютки летят вглубь королевства, уничтожая всё живое на своём пути. К завтрашнему вечеру это закончится, но в землях Предгорья не останется ни одной живой крысы, не говоря уже о людях. Чёрный Ветер повторит маршрут проводников, не найдёт добычи и вернётся сюда очень голодным и злым, а от меня будет пахнуть твоими духами, и я, вполне вероятно, стану его ужином.
– Ты специально так говоришь, чтобы меня напугать, – недоверчиво сощурилась девушка.
– Нет, – возразил Маркус. – Я специально так говорю, чтобы ты понимала, за какое количество загубленных жизней король прикажет тебя повесить, когда мы вернёмся в столицу. Но перед этим, если мне удастся дожить до утра, я провезу тебя по всем уничтоженным твоей глупостью землям и заставлю собственноручно добить каждого, кого уже нельзя будет спасти. Если я правильно помню, твой план расправиться с акильфами выглядел именно так – сначала скормить всех проводникам, а потом прикончить оставшихся. Поздравляю, половину этого плана ты уже реализовала, а теперь получишь возможность своими нежными, холёными руками завершить начатое. Советую помыться и переодеться побыстрее, потому что Ветер может вернуться в любой момент.
Он бросил на притихшую невесту презрительный взгляд, вышел из тёплого шатра, вдохнул полной грудью морозный вечерний воздух и наконец-то позволил себе громко и очень неприлично выругаться. Хьюдрик, который всё это время нервно мерил шагами пространство перед входом в шатёр леди Эгри, остановился и вопросительно посмотрел на молодого лорда.
– Что? – рыкнул на полуслепого старика Колехорт. – Не трогал я её, мы просто немного побеседовали.
– Я слепой, а не глухой, – напомнил ему Хью. – Ты сейчас сказал леди Эгри в три раза больше слов, чем я слышал от тебя за все годы нашего знакомства. Всё выяснил, что хотел?
– Да. Я женюсь на отвратительно лживой, непроходимо глупой, невероятно доверчивой, катастрофически недальновидной и самовлюблённой истеричке. А зелье ей дал наш мудрый и справедливый король Эгдан.
Маркус брезгливо сплюнул, перекинул через плечо одеяло Таирии и зашагал обратно в сторону драконьей клетки, не забыв перед этим распорядиться, чтобы Хьюдрик отправил Микенора за конским навозом. В зловонии, которое он намеревался устроить в шатре невесты, не было никакой нужды – Маркус просто хотел хоть как-то наказать маленькую идиотку за то, что она натворила. Во-первых от леди Таирии к утру будет вонять так, что она сама себя возненавидит. Во-вторых, она не выносит вида изуродованного лица Микена, в компании которого проведёт всю ночь. И в-третьих, после всего этого у неё точно не возникнет желания повторять содеянное, хотя зелье мерзавка так и не отдала.
Не всё из того, что Маркус наговорил своей будущей супруге, было правдой. Дикие чёрные драконы не пользуются помощью проводников в охоте постоянно – они делают это только в том случае, если больны, слабы, ленивы или от старости утратили нюх, как это уже давно случилось с Чёрным Ветром. В первом месяце лета, когда первый раз зацветает подгорник, такие драконы порождают проводников, а потом просто движутся по особому магическому следу, который оставляет за собой стайка маленьких прожорливых чудовищ. След очень быстро исчезает, поэтому слабые драконы стремятся поскорее наесться от пуза и залечь в спячку до осеннего цветения горных трав.
Да, Колехорт хотел напугать Таирию, потому что прямо отвечать на вопросы она отказывалась, а ему нужно было получить от неё ответы. Чёрный Ветер её не тронет – он винит в невыносимой боли Маркуса, потому что за долгие годы службы в гарнизоне научился распознавать вкус того, что получает из рук людей. В зелье добавляется много ингредиентов, но большинство из них не имеют ни запаха, ни вкуса. Особенную горечь даёт только дикий лук, который немного уменьшает боль, испытываемую драконами при отторжении чешуек, и сокращает продолжительность неприятных ощущений. Приходит человек, даёт горькое снадобье, и после этого немножко больно, но не настолько, чтобы нервничать – так это выглядит для прирученных драконов. А с Ветром получилось иначе. К нему приходил Маркус и давал горькое зелье. После этого приходил ещё кто-то и тоже что-то давал, но ведь больно-то после горького, а болело сильно. Вывод – тому, кто давал горькое, доверять нельзя. Вот и причина, почему дракон наотрез отказывался идти с новым хозяином на контакт.
Чёрный Ветер мог разорвать ничего не подозревающего Маркуса на куски сразу же, как только выбрался из клетки, но не сделал этого и даже подпустил к себе – значит, можно не опасаться, что преданное людям существо кому-то навредит. Таирии об этом знать необязательно – пусть трясётся за свою жизнь, она это заслужила.
Колехорт очень внимательно наблюдал за девушкой, когда разговаривал с ней, чтобы понять – она действительно непроходимая тупица или только притворяется. Выяснилось, что глупости леди Эгри не занимать. Она даже бровью не повела, когда жених упомянул о том, что за гибель людей ей предстоит отвечать перед королём. Могла хотя бы изобразить ужас, но ума не хватило, чем девчонка и выдала зачинщика произошедшего. Неприятно, конечно, что король повёл себя подобным образом, но его мотивы были понятны – владыка побаивался колдунов и не доверял Колехорту. Эгдан подарил молодому лорду только земли и титул, но не власть над опасными акильфами. Он просто использовал Маркуса в своих целях, как часто поступают правители. Успокаивало только то, что королю вряд ли было выгодно уничтожение населения Предгорья драконами-проводниками, поэтому в состав зелья Таирии наверняка входили ингредиенты, которые не позволили бы этому случиться. И первая, и вторая партия проводников наверняка издохли точно так же, как и те, которых отправлял Маркус. Дичи в горах достаточно, и Ветер вернётся сытым, но о том, что после всего этого выжил хотя бы один подданный первого лорда Акильфадии, можно было забыть. Поистине королевская подлость, иначе и не скажешь.
Колехорт действительно намеревался ночевать в клетке дракона, но не для того, чтобы этим поддержать ложь, скормленную недалёкой невесте – он знал, что юный Олаф будет сидеть там и ждать возвращения Ветра. И одеяло он прихватил не потому, что оно пахло Таирией, а для мальчика, обгоревшая кожа которого была очень чувствительной к холоду. Духи… Остановившись возле повозки, Маркус вынул пузырёк с духами из кармана и зашвырнул его подальше в кусты. Он и забрал-то их только ради того, чтобы выбросить – его все десять дней пути раздражал приторно-сладкий запах, который леди Эгри почему-то считала сногсшибательным.
