— Как я уже сказал, неприязнь...

— Нет, — спокойно произнес он. — Ты знаешь, о чем я спрашиваю.

— Я ничего не сделал, — сказал я.

— Поверю тебе на слово. Но если потом я обнаружу, что ты лжешь или хотя бы скрываешь от меня что-то, я буду... недоволен.

— Я ничего не сделал, — повторил я.

Он сложил ладони домиком и окинул взглядом море свечей.

— Вот что произошло. Инквизитор — кто, не имеет значения, — по секрету доложил мне о тревожном происшествии. Демонхост сделал милость и пощадил жизнь человека только потому, что принял его за тебя.

Это одновременно заинтриговало и напугало меня.

— Не могу подтвердить эту информацию, но демонхоста идентифицировали как Черубаэля.

В моих жилах застыла кровь. Черубаэль.

— После 56-Изар у тебя не было контактов с этим существом?

Я покачал головой:

— Нет, сэр. К тому же это было почти столетие назад.

— Но с того времени ты занимался его поисками?

— И не делал из этого тайны, сэр. Черубаэль — агент незримого врага, того, в чьи махинации оказался вовлечен даже член нашей организации.

— Молитор.

— Да, Конрад Молитор. Я потратил много времени и сил, пытаясь разузнать правду о Черубаэле и его хозяине-невидимке, но все бесполезно. Сто лет, а в итоге лишь неясные намеки.

— Вопрос о причастности Черубаэля к делу о Некротеке, как тебе известно, передали в ведение Ордо Маллеус. Но и им тоже не удалось взять его след.

— Где произошла эта встреча?

— Вогель Пассионата, — после некоторой паузы произнес Роркен.

— И он думал, что пощадил меня?

— Есть предположение, что у демонхоста на тебя имелись какие-то планы. Высказывалось серьезное предложение... о тесной взаимосвязи между вами.

— Чушь!

— Надеюсь, что так...

— Это и в самом деле бред, сэр!

— Надеюсь, что так, Эйзенхорн. У Великого Магистра Орсини нет времени возиться с радикалами Инквизиции. И даже если бы он не был настолько бескомпромиссен, такого не потерпел бы я. В Ордо Ксенос Геликана нет места для тех, кто якшается с Хаосом.

— Я понимаю.

— Уж будь столь любезен. — Роркен помрачнел, лицо его сделалось строгим. — Ты все еще пытаешься разыскать это существо?

— Даже сейчас несколько моих агентов охотятся за ним.

— Есть хоть какие-нибудь намеки на успех?

Я вспомнил о сообщении на глоссии, полученном прошлой ночью.

— Нет. — Впервые и единственный раз за этот разговор мне пришлось соврать.

— Уже упомянутый инквизитор уговаривал меня передать расследование в руки Ордо Маллеус. Но я не отдам одного из своих лучших сотрудников на милость собак Безье. Я считаю это внутренним делом нашего ордена.

— Тогда откуда взялись слухи?

— Это меня и тревожит. Утечка информации. Мне показалось, будет разумно предупредить, что за тебя может взяться Ордо Маллеус.

Второе предупреждение за двенадцать часов.

— Мне бы хотелось предложить тебе покинуть Трациан и продолжать работу в другом месте, пока все не уляжется, — сказал Роркен. — Но есть необходимость в твоем присутствии на Апотропическом конгрессе.

Теперь все становилось на свои места. Сказочный размах триумфальных празднований Новены вполне соответствовал событию, но количество призванных старших инквизиторов, мягко говоря, вызывало недоумение. Герои-военачальники и светила Экклезиархии вполне могли быть привлечены для раздувания помпезности подобных торжеств, но инквизиторы — это совсем другая каста, более отстраненная, более... независимая. Мы не собираемся столь многочисленной компанией, и тем более по столь жесткому приказу. Я думал, что Орсини просто демонстрирует свое влияние, чтобы произвести впечатление на главнокомандующего Геликана.

Но причина была не в этом. Должен был состояться Апотропический конгресс. Именно по этой причине нас и вызвали.

Апотропические штудии проводятся Инквизицией регулярно, и обычно в них участвует один, много три инквизитора. Более крупные мероприятия называют советами, которые требуют кворума по крайней мере из одиннадцати инквизиторов. Еще более многочисленные собрания именуются конгрессами. Такие события чрезвычайно редки. Я знал, что мой старый наставник Хапшант присутствовал на последнем таком конгрессе, состоявшемся в субсекторе. Случилось это двести семьдесят девять лет тому назад.

Цель штудий, даже в их наименьшем составе, состоит в тщательной экспертизе и оценке способностей необычайно значимых пленников. Оказавшись в руках Инквизиции, преступный псайкер, лидер еретиков, военачальник ксеносов... ну и так далее... подвергается иногда весьма продолжительной формальной экспертизе, подчас даже не касающейся совершенных им преступлений. Зачастую отступники уже осуждены и ожидают исполнения наказания. На этом этапе Инквизиция решает расширить свой кругозор, получше разобраться в природе врагов человечества. Предметы исследования разбирают на части, как правило, интеллектуально, иногда ментально, а бывает, что и буквально, чтобы выявить их силы, недостатки, верования и мотивы. Таким образом, Апотропические конгрессы обретают жизненно важную истину — истину, которая защитит служителей Империума в последующих столкновениях с противниками. Чтобы проиллюстрировать это, стоит упомянуть, что славная победа Имперской Гвардии над метарасой Эззеля оказалась возможной лишь благодаря методам обнаружения их присутствия, разработанным при анализе скаутформы Эззеля Апотропическим советом на Адиемусе Ультима в 883.М40.

Численный состав собрания зависит от количества или значимости исследуемых.

— Во время заключительного, самого крупного сражения Офидианского Усмирения Магистру Войны удалось захватить на Дольсене тридцать три псайкера-еретика уровня альфа и выше, — сказал Роркен, показывая мне информационный планшет. Гриф секретности на планшете был настолько высоким, что даже на меня это произвело впечатление. — Они были обучены каким-то образом управлять и повелевать призванными ими грязными порождениями варпа и составляли основу обороны высшего командования врага.

— Как их удалось захватить? Живьем, я имею в виду?